За этот боевой вылет лейтенант Констенчик, командир «ИМ-10», получил орден Св. Георгия IV степени. Лейтенант Янковиус был награжден мечом Св. Георгия. Сержант-мажор Плиат получил Георгиевский крест III степени. Наконец, доброволец Касаткин был рекомендован для получения офицерского звания. Это награждение состоялось 18 октября 1916 г. (Приказ по 7-й армии № 770).
Досаждали немцам не только «Муромцы». Было очевидно, что боевой отряд русских истребителей в Риге также очень досаждал неприятелю, атакуя аэродром в Зеге-вольде группами по двенадцать и более самолетов. В ночь с (28) на (29) апреля для налета на аэродром немцы послали цеппелин. Оказавшись неспособным заметить в темноте ангары, цеппелин лишь немного покружил над аэродромом. Зенитные батареи морских 75-ти мм орудий, прикрепленные к аэродрому, огонь не открывали. Повисев над аэродромом с выключенными двигателями, цеппелин затем направился на станцию Легат, где сбросил большие бомбы, попавшие в здание госпиталя.
17 мая — В Англии, обеспокоенной все развивающейся воздушной войной против ее населения, полным ходом шел процесс реорганизации руководства воздушными силами, которые в предыдущие годы были буквально раздираемы на части военным ведомством с одной стороны и Адмиралтейством — с другой. Руководство страны все более видело необходимость объединения воздушных сил под единым командованием. В феврале лорд Асквит объявил об учреждении объединенного комитета военной авиации во главе с лордом Дерби. Однако лорд Дерби не смог противостоять самовольству британского Адмиралтейства, и уже в этом месяце лорд Керзон112 предложил организовать более влиятельный орган. В этот день в палате общин было объявлено об учреждении бюро авиации.
Керзон: «На двадцать втором месяце войны наши военные аэропланы значительно хуже германских машин. Мы утратили господство в воздухе. Хотя мы сейчас и выпускаем прекрасные новые машины, на фронте мы оперируем главным образом машинами старого типа, и наши летчики вынуждены состязаться с противником, который превосходит их по классу и быстроходности своих машин. Координация действий обеих служб поставлена из рук вон плохо... Нет сотрудничества, есть конкуренция, часто очень вредная, между обоими ведомствами...»
19 мая — «Вокруг света», № 18, (8 мая) 1916 г. «Хроника войны»: «На Черном море турко-немецкий крейсер „Бреслау” бомбардировал беззащитный крымский курорт Евпаторию. С военной точки зрения эта бомбардировка была совершенно бесцельна и ее можно отнести к числу многих других проявлений немецкого военного хулиганства...
Борьба за Верден велась в течение отчетного периода с большим напряжением. Ожесточенные „ураганные” бомбардировки чередовались с такими же ожесточенными пехотными атаками...
На итальянском фронте появились признаки, что австрийцы готовятся в южном Тироле к серьезному наступлению».
В этот период военных действий аэропланы уже не считались военными только хорошим спортивным средством. Однако за ними укрепилось другое название — «оружие хорошей погоды». Плохая погода и в самом деле весьма ограничивала возможности применения этого нового вида оружия, и вызывала немало раздумий во всех кругах.
21 мая — «Как погода влияет на воздушную войну.
В истории имеется много примеров, когда погода послужила причиною поражения... Как на один из самых ярких примеров можно указать... судьбу наполеоновского нашествия на Россию.
...Современная война выдвинула новый вид военной службы — авиацию, которая особенно подвержена влиянию неблагоприятных условий погоды...
Современная воздушная война пользуется тремя основными типами воздухоплавательных аппаратов...
Привязные аэростаты являются во всех армиях одним из наилучших средств наблюдения, в особенности в артиллерии...
Ввиду того, что он подвергается сильной качке и заставляет всех находящихся в корзине аэростата страдать от морской болезни, его форма была изменена и сделана в виде удлиненной большой колбасы с воздушным мешком на заднем конце. Эта конструкция придала аэростату большую устойчивость и позволила производить наблюдения даже при самом сильном ветре...
...Воздухоплавательная машина, наполненная газом более легким, чем воздух, применяется для военных целей только тогда, когда она в состоянии оставаться на высоте, которая требуется для продолжительного пребывания в воздухе... Но на высоте 1500-2000 м воздушный корабль теряет большое количество своего газа...
...Уравновешивание уходящего газа зависит также от падения температуры при подъеме. Это падение обыкновенно считается в 0,5-0,8° по Цельсию на каждые 100 м подъема. Колебания температуры могут всегда служить причиной опасности. Если, например, в какой-либо момент дирижабль попал под прямые лучи солнца, то газ его может нагреться до 40°, и если это произошло на большой высоте, то неминуема большая потеря газа.
Если дирижаблю придется вернуться на свою базу не раньше наступления ночи, то дирижабль, попадая в более холодные слои воздуха, начинает очень быстро опускаться, потому что в нем начинает сжиматься газ. Если же не было выброшено достаточное количество балласта или если находящиеся внизу люди не успели вовремя поймать дирижабль, то корабль неминуемо сломает продольное крепление, или же могут быть еще более печальные последствия.
Поэтому лучше всего подниматься в конце ночи, но никак не наоборот, так как с наступлением дня более теплый воздух будет расширять более холодный газ и давать ему большую подъемную силу. Это обстоятельство и имеет огромное значение при ночных экспедициях цеппелинов на Англию.
...Ветер является также серьезным источником опасности, так как он может причинить дирижаблю серьезный вред, если только скорость корабля не будет превышать скорости ветра. В противном случае авария или крушение корабля почти неизбежны.
...Еще одну опасность представляет ветер, когда он дует перпендикулярно эллингу. В подобном случае нет никакой возможности ввести дирижабль в эллинг, и он должен быть подвешен на якоре на открытом воздухе. При таких обстоятельствах некоторые цеппелины были разрушены или серьезно повреждены, или они были сорваны с причальных канатов.
...Молния во время бури с грозой может уничтожить дирижабль и его экипаж, а если даже несчастье и не произойдет, то почти всегда подобная буря прерывает беспроволочное телеграфное сообщение с землей.
В более выгодных условиях по отношению к погоде находятся аэропланы, особенно тех конструкций, у которых двигатели очень сильные. Аэропланы почти не зависят от погоды. Успех каждого авиатора находится в зависимости только от безупречной работы двигателя, и погода не может иметь на него никакого влияния, исключая только сильного холода».
Однако авторы этой статьи пока еще излишне оптимистичны.
Рихтгофен: «Наши военные действия в 1916 г. под Верденом нарушались частыми оглушительными грозами. Нет ничего хуже для летчика, как летать в грозу В битве при Сомме целая английская эскадрилья вынуждена была из-за грозы сесть за нашими позициями и была взята в плен».
22 мая — Французские войска непрерывными контратаками при поддержке тяжелой артиллерии овладели фортом Дуомон.
23 мая — Сэр Генри Роулинсон, командующий британской 4-й армией, записал: «Новая машина „Де Хэвиленда“ безусловно доказала свое преимущество над „Фоккером“, превосходя его в скорости, маневренности, скороподъемности и общей эффективности для боя».
Русский военный летчик прапорщик Кострицкий с наблюдателем Яковлевым на аппарате «Вуазен» выполняли задание по фотографированию германских позиций. Едва они закончили выполнение задания и начали разворачивать аппарат по направлению к своим позициям, их атаковали два германских «Фоккера». Русские летчики вступили с ними в бой и один из них сбили. Затем у них отказал пулемет и второй германский истребитель, расстреляв беззащитный «Вуазен», пробил бак с бензином. Мотор заглох, русские летчики стали планировать к своим позициям, до которых оставалось 15 км. На высоте 600 м, обстреливаемые ураганным артиллерийским и ружейным огнем, они пересекли линию фронта. После посадки на своей территории, изрешеченный пулями и осколками аппарат развалился окончательно, однако оба летчика остались живы.
24 мая — После упорных боев французам не удается удержаться на захваченной позиции, и форт Дуомон снова переходит в руки к немцам.
25мая — Удет: «Мы вылетаем на патрулирование — как обычно, в клиновидном строю. Я впереди, за мной братья Вендель, затем Пуц и Глинкерман. Мы на высоте примерно двух тысяч метров. Небо ясное, как будто его только что подмели. Намного выше нас несколько перистых облаков. Ярко светит солнце. Полдень, врага нигде не видно. Время от времени я оборачиваюсь и киваю остальным. Они летят за мной — братья Вендель, Пуц и Глинкерман, — все так, как и должно быть. Не знаю, есть ли на свете такая вещь как шестое чувство, но неожиданно у меня появляется уверенность, что нам угрожает какая-то опасность. Я полуобо-рачиваюсь и в этот момент вижу, как совсем близко от меня, не дальше чем в двадцати метрах, самолет Пуца окутывается огнем и дымом. Но Пуц сидит прямо в центре этого ада, голова повернута ко мне. Вот он медленно поднимает пра-вую руку к своему шлему. Может быть, это последняя конвульсия, но это выглядит так, как будто он отдает мне салют — в последний раз.
— Пуц, — кричу я. — Пуц!
Затем его машина разваливается в воздухе. Фюзеляж ныряет вертикально вниз как огненный метеор, за ним следуют оторвавшиеся крылья. Я ошеломлен и гляжу через борт вслед падающим обломкам. Французские эмблемы на крыльях сверкают как два злобных глаза. В тот же самый момент у меня появляется чувство, что это может быть только сам Гийнемер! Я иду вниз, я должен его достать! Но крылья „Альбатроса" не рассчитаны на такие перегрузки. Они начинают трястись все больше и больше, и я боюсь, что машина развалится в воздухе. Я выхожу из преследования и возвращаюсь домой. Все остальные уже приземлились. Они стоят группой на летном поле, подавленно говорят друг с другом. Глинкерман стоит в стороне от остальных. Он углублен в свои мысли, что-то чертит на земле своей тростью. Его собака прижалась к коленям. Но его мысли так далеко, что он ее не замечает. Когда я подхожу к нему, он поднимает голову и смо