9 июля — Войска 3-й и 8-й русских армий, ломая упорное сопротивление австрийцев вышли к р. Стоход от Лю-бешова до железной дороги Ковель — Луцк, но овладеть р. Стоход сходу не смогли, хотя отдельные части и зацепились за левый берег. Генерал Брусилов приказывает приостановить атаки и заняться сосредоточением достаточных резервов и сил для дальнейшего продвижения.
Атаки 11-й и 7-й армий вновь не имели успеха, зато войска 9-й армии вышли на линии Долина (на Днестре) — Делатынь — Тартаров.
Войска Западного фронта, в первые два дня наступления продвинулись до второй линии австрийской обороны, но в следующие дни вынуждены были оставить завоеванные позиции и вернуться практически к исходному положению.
Рихтгофен: «Примерно в это же время и в этом месте мы получили приказ атаковать русских, которые намеревались перейти реку Стоход. Мы отправились к месту назначения с огромным запасом бомб и множеством лент к пулеметам. Но по прибытии были удивлены тем, что вражеская кавалерия, оказывается, уже начала переправу. Шли они через единственный мост, и нам сразу стало ясно, что, разрушив только один этот мост, можно нанести врагу колоссальный ущерб.
Мы пошли на бреющем полете и ясно видели кавалеристов, стремившихся с отчаянной поспешностью покинуть мост. Первая бомба упала в воду около моста, за ней так же последовали вторая и третья. Начался страшный беспорядок, однако, мост был все еще цел. Движение же по нему прекратилось практически полностью, люди и лошади рвались во все стороны, давя друг друга. Итак, всего три бомбы — а успех блестящий. За нами шла новая эскадрилья. После бомб мы занялись стрельбой. Мой наблюдатель поливал из пулеметов разбегающиеся толпы, и удовольствие от этого было невыразимо словами. Правда, реальных размеров причиненного нами вреда я не знаю, русские мне об этом не сообщили, однако можно было себе вообразить, что я один сорвал русскую атаку. Может быть, после войны русский Генеральный штаб и сообщит мне об этом какие-нибудь подробности».
Брусилов: «Одна из причин, не давших возможности овладеть Ковелем, помимо сильных подкреплений, подвезенных немцами, заключалась в том, что у них было громадное количество самолетов, которые летали эскадрильями в 20 и более аппаратов и совершенно не давали возможности нашим самолетам ни производить разведок, ни корректировать стрельбу тяжелой артиллерии, а о поднятии привязных воздушных шаров для наблюдений и думать нельзя было. На все мои требования увеличить количество наших самолетов, для „осо6ой“ и 3-й армий в особенности, я получал неизменный ответ, что самолеты ожидаются, что некоторое количество находится уже в Архангельске, но что пропускная способность железных дорог не допускает их перевозки в настоящее время, и, в общем, мне не следует ожидать их прибытия в более или менее скором времени. Между тем, наш воздушный флот был столь слаб, что почти не имел возможности подниматься, и потому точное расположение неприятельской артиллерии мне было неизвестно, а корректировать стрельбу тяжелой артиллерии на ровной местности, покрытой густым лесом, было невозможно. Вследствие этого наша метко стрелявшая артиллерия не могла проявить своих качеств...»
13 июля — По данным русского штаба потери русских войск составляли убитыми 62 155 офицеров и солдат. Ранеными и заболевшими 376 910 и без вести пропавшими — 59 802. Всего — 497 967 солдат и офицеров.
Из еженедельного иллюстрированного журнала «Вокруг света» №30 за 1916 г. «Хроника войны»:
«(29) июня неприятельские аэропланы бомбардировали Двинск, а наши — станцию Еловку».
14 июля — Авиация Англии также сыграла заметную роль в битве на Сомме. Наблюдатель Королевских ВВС лейтенант Т.В. Сталлибрас писал: «Британские самолеты из 3-й эскадрильи засекли немецкую пехоту на дороге из Найвуда, спустились на высоту в 500 футов и расстреляли колонну из пулеметов Льюиса».
Штурмовые действия авиации стали обычным и повсеместным явлением.
15 июля — Из рапорта Авиадарма начальнику штаба Верховного главнокомандующего:
«Появление на нашем фронте быстроходных и сильно вооруженных неприятельских аппаратов истребителей вызвало необходимость формирования у нас отрядов истребителей, задачей которых явились бы:
1) защита менее быстроходных и слабее вооруженных аппаратов во время исполнения последними задач по разведке, фотографированию и корректированию стрельбы;
2) недопущение аппаратов противника к разведке важных в военном отношении пунктов и районов;
3) преследование неприятельских аппаратов с целью их уничтожения.
Успешное выполнение этих задач требовало значительного числа аппаратов истребителей. На получение же необходимого числа таковых полностью и в короткий срок рассчитывать было трудно: ввиду больших потерь в аппаратах истребителях под Верденом, французское правительство значительно ограничило число отпускаемых нам аппаратов и отказало в моторах Рон; постройка же истребителей на наших заводах по французским чертежам и образцам затруднялась тем, что приходилось вносить значительные изменения ввиду необходимости ставить на них вместо мотора Рон — мотор Мопо-супап. Соображения эти заставили ограничиться на первое время формированием всего лишь 12 отрядов истребителей (по одному на армию), силой в 6 аппаратов каждый122.
Признавая настоятельную необходимость увеличения числа истребителей на фронте, мной были приняты меры к развитию наших аэропланостроительных заводов, которым были поставлены задания на конструирование истребителей собственного типа.
В настоящее время на некоторых заводах уже приступле-но к постройке истребителей по заграничным чертежам, на других же — к постройке истребителей собственной конструкции, давших на испытаниях в полете отличные результаты.
Обстановка на фронте вполне оправдала предположения о необходимости увеличения числа истребителей на фронте. Воздушные бои, ставшие обычным^явлением, принимают все более ожесточенный характер, причем появление быстроходных, сильно вооруженных аппаратов противника парализует деятельность наших летчиков, не давая им возможности выполнять крайне важные задачи разведки тыла противника, столь необходимые в период настоящих операций. Примером может служить обстановка в 8-й армии, где несколько попыток наших летчиков пролететь до Ковеля неизменно кончались нападением на них, тотчас же по переходе через позиции, нескольких (5, 6, а иногда и 8) истребителей противника, причем лишь благодаря счастливой случайности летчики наши отделывались разбитым винтом или простреленным баком, принуждавшим их спускаться, что, благодаря близости своих войск, им удавалось делать в расположении последних.
Меры к увеличению наших воздушных сил в районе 8-й армии мной приняты: в 8-м авиационном дивизионе спешно будут сосредоточены: 4 французских офицера со своими аппаратами-истребителями и 8-й отряд истребителей, которому спешно выдаются только что прибывшие из-за границы аппараты.123 Но вместе с тем можно с уверенностью сказать, что обстановка, сложившаяся в 8-й армии, не замедлит стать обычным явлением и в остальных армиях. Поэтому приходится признать, что наличие на фронте армии всего лишь 6 аппаратов отряда истребителей явится недостаточным для успешной борьбы в воздухе.
Ввиду усиливающейся за последнее время деятельности наших заводов можно предположить, что в недалеком будущем производительность их даст возможность увеличить число истребителей на фронте. Увеличение числа истребителей на фронте представлялось бы наиболее желательным произвести придачей каждому авиационному отряду по два аппарата-истребителя, задачей коих являлась бы защита других менее быстроходных аппаратов своего отряда, при выполнении последними ответственных задач. При этих условиях 6 аппаратов отрядов истребителей, с которых будет снята забота о защите аппаратов остальных отрядов, более успешно справятся с задачей недопущения к разведке важных районов и пунктов неприятельских летчиков, их преследования и уничтожения.
...В случае, если приведенные выше соображения будут признаны Вашим высокопревосходительством правильными, прошу об утверждении дополнения к штату и табели авиационного отряда и о разрешении мне, по окончании формирования 12 отрядов-истребителей, немедленно приступить к постепенному пополнению авиационных отрядов двумя истребителями, по мере выпуска аппаратов нашими заводами и начиная с армий, на фронте которых воздушные силы противника проявляют наибольшую деятельность.
Генерал-адъютант Александр Михайлович».124
К этому времени воздушный бой принял совершенно иной характер. До сих пор русские летчики летали в основном на двухместных самолетах с толкающими винтами. С большинства из них можно было вести огонь только вперед, а на германских — только назад. Естественно, что при такой организации германский биплан не мог атаковать, так как для этого ему необходимо было развернуться на 180°. Однако и стреляющий вперед русский биплан тоже был лишен возможности атаковать из-за малой скорости. Но как только появились самолеты, стреляющие через винт, бипланы с толкающим винтом стали их легкой добычей. Поэтому такие самолеты действовали, начиная с середины этого года, лишь под охраной истребителей или под покровом ночи.
Из «Наставления по применению авиации на войне», составленного в России в 1916 г.:
«Целью борьбы с авиацией противника является обеспечение своему воздушному флоту свободы действий в воздухе и стеснение таковой противнику. Цель эта может быть достигнута беспрестанным преследованием неприятельских аппаратов для их истребления в воздушном бою, который является главной задачей отрядов истребителей».
Каким диссонансом с этими наставлениями звучит французский инструктаж этих дней.
Из наставлений французского военного летчика Жана Дюваля: «Делайте повороты через крыло, штопор, пике и другие номера по отношению к противнику, делающему то же самое; точно рассчи