Я занял своё место за столом обвиняемой стороны, на этот раз рядом со мной стул защитника пустовал. А вот судья тут же поднялся со своего кресла, возвышаясь над трибуной. Планшет с отображаемым на нём совместном и единогласном решении его и его помощников тоже взлетел вверх, замирая чуть ниже уровня глаз. Он обвёл взглядом присутствующих и только убедившись, что все внимательно следят за ним одним, приступил к оглашению приговора:
- Михаил Дементьев, Высший суд рассмотрел выдвинутые против Вас обвинения, изучил доказательства, предоставленные обеими сторонами, и вынес вердикт. Высший суд Общества признаёт Ваши заслуги, учитывает Ваш высокий социальный рейтинг, имеющиеся награды, озвученные в зале суда характеристики и свидетельские показания. С учётом всех принимаемых во внимание фактов и доказательств, трибунал в моём лице постановил. От лица Общества признать Михаила Дементьева невиновным... - я закрыл глаза и шумно выдохнул. По залу за моей спиной пролетел легкий шум и тут же угас. Я слегка обернулся, оглядывая людей в зале. Всё те же сидящие на первом ряду главы Округов, я был уверен, что это они, смотрели на судью, продолжая слушать длинный текст. За исключением одного из них. С самой полной фигурой из них, неприятным лицом и одутловатым телом, он смотрел прямо на меня, нагло и злобно ухмылялся, будто это он победил, зная чего-то, что не знал я. Снова повернувшись я продолжил внимательно слушать речь судьи, - ... по делу о халатности и нарушении директив, повлекшим за собой гибель двух бойцов корпуса Защитников. Но! В распоряжение Трибунала попала запись с голо-камеры наблюдения, размещённая в коридоре, неподалёку от Вашего места содержания. Внимательно её изучив, Трибунал признаёт Вас виновным в нападении на старшего лейтенанта Кайла Яффе и его убийстве, а также последующем уничтожении дорогостоящего оборудования, критически важного для всего Общества, с целью замести следы и избавиться от тела...
Глава 21. Право на исправление ошибок.
Директива №10: Нарушение любой из директив будет строго и неотвратимо наказываться.
Небольшой контейнер-вагончик в центре лунного кратера являлся моим местом жительства уже несколько месяцев. Его окружала обширная, почти идеальная плоскость в самом центре, и вся эта огромная одиночная камера была накрыта защитным полем, предотвращающим от различных повреждений: в случае падения метеоритов, губительной для человеческого тела радиации, безвоздушного пространства и прочих опасностей, что таил в себе открытый космос. Обстановка внутри была довольно примитивной, но ничего другого ожидать и не стоило: стол и стулья из пластика, со специальными магнитными креплениями в основаниях, складная кровать, убирающаяся в стену, шкаф, кресло и книжная полка, во втором отсеке вагончика была простая кухня со всем необходимым и отдельная уборная, с душем. В третьем отсеке располагалась мастерская и склад для хранения запчастей и компонентов. Обстановка снаружи была и того примитивнее - серый лунный грунт и многочисленные ряды солнечных панелей, даже взгляду было не за что зацепиться. Привыкший за последний десяток лет к гораздо худшим условиям жизни, я не особо переживал по этому поводу. Продукты доставляли мне раз в месяц к границе защитного поля, где находилось шлюзовое соединение. На случай перебоев поставок был так же отдельный контейнер на складе, который разрешалось вскрыть только в случае острой нужды. В общем, жить можно.
У меня был напряжённый трудовой график, так что рабочее время я проводил за монтажом и настройкой тех самых солнечных панелей, подключении их в общую сесть и её обслуживание. Таким образом я возмещал Обществу предоставляемые мне продукты питания и другие ресурсы для моего существования. Как только застилал и настраивал систему в одном кратере, сразу же переезжал в другой, благо купол и мой контейнер были легко транспортируемыми. Хотя, наверное, рано было делать такие выводы. За всё время пребывания на Луне я пока установил панели только в одном из кратеров, а к работам во втором приступил неделю назад.
Я был в полной изоляции от внешнего мира. Связываться и общаться с кем-то из Общества мне было запрещено. Свободного времени у меня было навалом, и я проводил его за чтением книг. В какой-то момент я заметил за собой, что начал разговаривать в слух, чтобы совсем не забыть, как звучит человеческая речь. Раз в месяц мне разрешалось подключить планшет и в течение часа смотреть новостные каналы Общества, членом которого я уже не являлся. Сэкономленное время можно было накапливать, чтобы потратить затем всё и сразу.
Но сегодняшний день был особенным по всем параметрам. Для начала это был день поставки, один из немногих, что хоть как-то отличался от моих обычных будней. Так, что как только звуковой сигнал на моих смарт-часах оповестил об окончании рабочего дня, я бросил свои инструменты прямо там же где и работал. Никто за беспорядок меня не наругает, да и инструменты никуда не денутся. И решил пешком прогуляться до шлюза. По-началу я даже пару раз выходил наружу, надевая специальный и не особо удобный скафандр поверх более лёгкого костюма защиты, в котором допускалась работа под защитным куполом. Со временем выходы наружу я забросил, а сейчас даже не взглянул за внешний рубеж, забрав доставленные и ожидающие меня в шлюзе контейнеры. Обратно до своего вагончика я чуть ли не бежал, волоча за собой грави-тележку загруженную запасом провианта на следующий месяц. Я торопился не просто так. Лишь вернувшись в безопасную зону, я тут же с самым верхним контейнером отправился на кухню.
Прежде чем вскрыть его, я переоделся в домашнее, умылся и только после этого уставился на контейнер. Мне даже пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить свои нервы. Капитан Бронсон, вместе с дядей Эроном, как-то умудрились в обход всех проверок, подсовывать внутрь небольшие записки, начертанные на миниатюрных клочках бумаги. В этот раз мне повезло, и подобное послание я обнаружил на самом верху первого же вскрытого контейнера. Ровным почерком было выведено всего лишь одно слово: “Сегодня!”
Сердце на короткий миг замерло. Я даже пару раз перечитал увиденное, а затем быстро включил проектор. На противоположную стенку отобразилась проекция, а я начал листать новостные ленты и краткие сводки из последних оповещений Общества, но всё никак не мог найти искомое.
Сводка первого новостного, новости про урожайность в Третьем Округе, перелистываем. Независимый второй новостной, расследование про тварей из-за предела, свайп влево. Главный информационный канал, уведомление о смене заместителя Одинадцатого Округа, не то. Канал новостей корпуса Защитников, объявление о новом открытом наборе в состав корпуса, пропускаем. Медицинский канал, лекция об оказании первой помощи, пострадавшим при падении с большой высоты. Я уже собирался и его свайпнуть влево, но внезапно экран мигнул, сменяя картинку и звуковой ряд на знакомый мне судебный зал, частично заполненный. Я пролистнул новостные каналы назад и вперёд, проверяя. На всех доступных мне каналах транслировалось одно и тоже.
Улыбка сама собой наползла на лицо, а настроение, вопреки всем жизненным обстоятельствам, что мне удалось пережить, резко скакнуло вверх. Я выключил экран, даже не став досматривать сюжет. Оставил открытый контейнер с едой и записку на столе, медленно отправился на выход, прихватив с собой обычное раскладное кресло. Дверь с шипением отъехала в сторону, а я медленно спланировал, даже не касаясь ступеней крыльца, сразу на лунный грунт. Я оставлял в нём следы от моих кед, всё дальше удаляясь от своего вагончика, поднимая небольшие облачка пыли после каждого прыжка. Мне потребовалось с пару десятком длинных прыжков, чтобы добраться до своего любимого места. Я разложил кресло и тут же опустился в него, с небольшой задержкой из-за того, что гравитация здесь была почти на восемьдесят с лишним процентов ниже, чем на Земле.
Смотреть транслируемое обращение из зала суда я не собирался, а лишь убедился, что у дяди и капитана всё получилось. Во-первых, я знал всё, что там будет продемонстрировано, а во-вторых, речь, что сейчас транслировалась по всем новостным каналам Общества, была произнесена мной самим. Поэтому я вытянулся в кресле, закинул одну ногу на другую и задрал вверх голову. Любоваться прекрасным видом на Землю можно было бесконечно. Говорят, раньше этот вид был ещё более красивым, планета была зелёно-голубой и окутанна одеялом из белых облаков. Я видел эти снимки в архивах, но и текущий вид планеты мне был мил. Пускай большая часть зелени сменилась на серость, желтизна разросшихся пустынь напоминала мне Нимуочь, а океан был теперь не синим, а больше чёрным, но вид всё равно был невероятным. Хотя даже при таком зрелище, мысли всё равно возвращались в зал суда, на много месяцев назад.
***
- ... И приговаривает Вас к пожизненному изгнанию, - по залу будто пролетела волна. Шум из переплетающихся удивленных восклицаний и одобрительных криков быстро начал угасать. Но я не оборачивался, выяснять кто и какие из них озвучил мне было неинтересно, да и не за чем. Тем временем Верховный Судья трибунала продолжал судебный процесс, - Михаил, Вам понятно решение суда? - я будто в прострации едва заметно кивнул, - Желаете ли Вы высказать “последнее слово”, прежде чем приговор будет приведён в исполнение?
- Да, ваша честь, - я слегка помедлил, прежде чем ответить, - Благодарю за предоставленное мне слово.
- Только будьте лаконичны, - судья внимательно смотрел на меня, затем пару раз кивнул, и указал на небольшой постамент в центре - Прошу Вас.
Я вышел в центр зала, занимая отведённое мне место. Пристально посмотрел в глаза каждого, кто сидел теперь напротив меня. Судебный зал был не заполнен, и это не удивительно, ведь мои дела рассматривались в закрытом режиме из-за секретности. Тогда я не знал, что моё сообщение будет транслироваться по большинству каналов Общества. Хотя маленькую надежду на это всё же испытывал.