Я уже давно заметил особенность Кайла - когда он сильно нервничал, болтал без умолку. Так же, как и я, когда щёлкал пальцами. В учебниках о таком писали "условный рефлекс". Незаметно и тихо, большая часть народа покинула кубрик, и я заметил, что Эндрю прекратил грызню с Рамиресом, закончившуюся условной ничьей, и теперь стоял, возвышаясь над нашим столом, сложив руки на груди, выглядя ещё более мускулистым.
- Что-то хотел сказать, временный командир? - обратился я к нему, слегка задирая голову, - Что команда для остальных и нас касается?
- Заносчивый ты тип, Дементьев. Наглый. Дед про таких говорил: "Родился с серебряной ложкой во рту". Ещё и человек-плюс, - сказал, словно плюнул, здоровяк.
- А, понял. Просто по оскорблять решил?
- Больно надо. Всё что захочу, буду доказывать на деле, благо скоро такой случай представится. На Арене, - он крутанулся на пятках, и быстро зашагал на выход из кубрика, на самом выходе уже кинув через плечо, - Через тринадцать минут все в кроватях чтобы лежали.
- О чём это он? - спросил я у сидящего напротив Кайла.
- Да так... - попытался уйти он от ответа, отводя взгляд, пряча его за очками, но почувствовав нависшее напряжение, исходящее от меня, всё же заговорил, - Все спорят, кого сделают командиром после Арены. Основные предположения, что это будет либо Эндрю, либо ты.
- Смешно, - позволил я себе улыбнуться, - Учитывая, что я даже не рвусь.
- Возможно, в этом и причина. Не только ж парни, видят, что у тебя это вышло бы неплохо, но и капитан тоже. Поручает тебе только непростые или важные задания, если ты не заметил, - после сказанного Кайлом я на секунду задумался, припоминая, что именно поручал мне капитан Бронсон. Но чего-то действительно важного на ум мне не пришло. Во всяком случае его поручения казались не сложными. Кайл по-своему трактовал моё молчание и добавил ещё кое-что, как бы подкрепляя свои слова, - Народ даже ставки делает.
- И что же ставят? - теперь уже на самом деле заинтересовался я.
- Соц.рейтинг, - сказал Кайл и тут же осёкся, заметив мгновенно слетевшую улыбку с моего лица, сменившуюся на крайне серьезноое и сосредоточенное выражение лица, и сощуренные глаза. Возможно, он даже пожалел, что честно мне ответил, но я уже не сдерживался, отчитывая своего товарища:
- Вы же знаете, что это запрещено. Нарушает не только несколько пунктов устава, между прочим, но это мелочи. Это на прямую нарушает одну из директив Общества, а это уже... - я попытался подобрать слова, но просились на ум только крепкие и ругательные, так что продолжил я только после того, как глубоко вдохнул и выдохнул, - ...ощущается с мерзким привкусом во рту. Сделаем вид, что я про ставки ничего не слышал. И при мне эту тему больше не поднимай, понял? - я даже не рассчитывал, что на этот вопрос Кайл мог ответить как-то, кроме как согласием. Поэтому, не дожидаясь ответа или хоть какой-то реакции, я поднялся и вышел из кубрика. Кайл же, оставшись в одиночестве, прошептал себе тихо под нос, явно жалея о сказанном: "Потому тебе никто и не рассказывал. Кроме меня."
Уже улёгшись в кровать, когда выключили свет, я наконец смог успокоить своё разбушевавшееся сознание. Интересно, что зачастую в различных глупостях, я был готов бойцов нашего отряда поддержать. Какие-нибудь мальчишеские выкрутасы, соревнования, испытания - я не видел в этом ничего плохого, даже если мы вместе с этим нарушали приказы командиров или даже несколько пунктов устава. Но сказанное Кайлом... Я воспринял очень близко к сердцу. Меня часто называли сознательным, и мудрым не по годам, а психолог на занятиях хвалил мою собственную категоричность и умение самостоятельно анализировать собственные эмоции и реакции, так что я постарался слегка отрешиться и подумать, что меня в словах моего нового друга так сильно задело.
Острое и чрезвычайно щепетильное отношение к нашему Обществу и установленным в нём директивами, тяга к справедливости, откуда это во мне? Здесь всё просто - я был свидетелем, когда нарушение установленных правил Общества привело к гибели людей. В том числе самых близких. От воспоминаний неприятно засосало под ложечкой, да и внутри стало серо. Мои родители были чудесными людьми, значимыми величинами в Обществе, но любил я их не за это. А потому что это были мои мама и папа. Самые близкие мне люди. Они воспитали меня, дали мне дорогу в жизнь, они же и объясняли, как эту жизнь жить.
Отец был такой вехой, величиной! Нерушимым идеалом! Мама - его поддержка и опора, пример любви и сострадания. А затем их не стало. В один момент. И именно потому, что кто-то нарушил установленные в Обществе правила. Частный реплев компании, тогда они ещё управлялись не автоматикой, а оператором, рухнул в каньон после нападения залётного чудовища из красной зоны. Первичное расследование катастрофы постановило признать гибель несчастным случаем. Мне тогда было шестнадцать лет. Я только-только прошёл медицинскую процедуру и стал человеком-плюс, но даже несмотря на высокий социальный рейтинг, будучи несовершеннолетним ничего не мог сделать с этим. Вмешался мой двоюродный дядя, специалист новейшей юриспруденции. Подал протест, настоял на новой экспертизе. Докопался до истины.
Куча мелочей сложились в трагедию, но самыми основными из них были следующие: реплев компании не был подготовлен для полётов в назначенной зоне и не имел достаточного уровня защиты, а значит не должен был быть допущен до полёта; пилот не прошёл соответствующий курс переподготовки на случай атак из красных зон, и тоже не должен был быть назначен на подобным маршрут; работодатель при трудоустройстве завысил показатель социального рейтинга кандидата, чтобы закрыть должность, так что тот вообще не имел права управлять транспортом. И если первые два нюанса можно было отнести на скудность обеспечения Общества и если покопаться, то подобные нарушения можно было найти во множестве сфер, то вот факт третьего нарушения был грубым наплевательством на одну из директив Общества. Состоялось громкое дело, привлёкшее внимание множества граждан, при слушаньях по поводу пересмотра результатов экспертизы. Вот только наказать особо никого не получилось: пилот погиб вместе с родителями, а сотрудник транспортной компании, ответственный за нарушение, только услышав обвинение покончил жизнь самоубийством, не выдержав моральной ответственности. Что привлекло к судебному заседанию ещё больше внимания.
Но именно с той поры я стал невероятно принципиален в соблюдении большинства правил. Так что, теперь, услышав от Кайла, как бойцы разбазаривали свой социальный рейтинг, используя его в виде ставки, заставляло меня не просто сердиться, а даже всерьёз размышлять о том, чтобы известить о подобном капитана Бронсона. Впрочем, до момента, пока я не провалился в сон, я так и не пришёл с собой в согласие по поводу подобного категоричного решения.
Глава 4. Знакомство с аборигенами.
Я взбирался на холм. Сначала бежал в полный рост, а когда почти достиг вершины, продвигался медленнее - пригнувшись. Последние несколько метров я проделал и вовсе ползком. Сломанные рёбра ныли уже не так сильно, но из-за подобных упражнений напомнили о себе новой порцией боли. Уже когда оказался на самой вершине, осторожно выглянул из-за края. Передо мной разлеглась долина, окружённая холмами, с желтой растительностью, что успела мне надоесть своим оттенком. Вообще большая часть местной флоры была с явным жёлтым окрасом, трава, деревья, песок, земля, камни, будто специально напоминая мне, что я не дома. Всё, кроме воды. Но море или океан я оставил позади, удаляясь глубже на материк. Здесь же холмистая местность, прежде чем превратиться в горы, что уже виднелись на севере, оставила практически идеальной круглой формы долину. Большая её часть была покрыта полями засеянными незнакомыми сельхоз культурами. Равнинную часть так же расчерчивало три дороги, что черными полосами пролегли на полях, сходясь в одной точке, в самом центре долины. Некрупный городок с одноэтажными и двухэтажными строениями, между которыми сновали небольшие чёрные точки. Правда с такого расстояния даже я, со своим идеальным зрением, деталей рассмотреть не мог.
На короткий миг во мне зажглась надежда, что возможно всё не так плохо. И если местные жители достаточно цивилизованны и развиты - они смогут мне помочь. С другой стороны, это мог быть лагерь аборигенов, что напали на нас. И это было логичным предположением, учитывая расстояние в один дневной переход, до того самого места, где произошёл взрыв. Это учитывая, что я старался передвигаться незаметно. Расстояние, пожалуй, плёвое для передовых отрядов разведки, если у них были такие, и перемещались они пешком, а не на транспорте.
Я вытащил из своего набора выживания окуляр, что одновременно мог служить, как специальной линзой для фокусировки света и розжига, так и увеличительным стеклом или биноклем, за счёт большого количества линз. Миниатюрный круглый девайс я зажал между бровью и щекой перед правым глазом и принялся его настраивать. Левый же глаз продолжал держать открытым, чтобы иметь периферийное зрение на случай опасности. Впрочем, вид городка так меня увлёк, что я об этом совершенно забыл.
И не удивительно, ведь увеличив изображение, я будто рассматривал картинку с информационного буклета из парка развлечений "Прошлое", что был в крупнейшем городе Общества. Напоминало выставку зданий периода “Дикого Запада”. Сколоченные из досок домишки были невероятно простой конструкции, все одного цвета и типажа, за исключением трех-четырех, более крупных, расположенных в центре. Планировка города тоже была невероятно простой, все здания были выстроены вдоль двух улиц, а центром города являлся Т-образный перекрёсток.
В городке кипела жизнь. Чёрные точки, оказались людьми, что сновали по своим делам. Местные женского пола, я решил это основываясь на длине волос, бегали в простых длинных, но свободных платьях, что закрывали их от самого горла и до пят. А мужчины, все без исключения носили шляпы, были одеты в штаны, рубахи и пиджаки. Лишь немногие из местных перемещались вальяжно и не торопясь, остальные же в основном бегали или очень быстро ходили. Добавив ещё одну увеличительную линзу, вгляделся в аборигенов, пытаясь разобрать детали, найти схожести или отличия. Я и до этого практически не шевелился, но теперь и вовсе замер, даже перестав дышать.