Продукты из пшеницы Авиценна советует употреблять в качестве основного продукта, определяя их ключевое место на вечернем дастархане. Эта рекомендация, как было уже отмечено выше, восходит к древней традиции времен Авесты. Надо сказать, что до сих пор узбекские лепешки занимают главное место в рационе питания, легко выдерживая конкуренцию с любыми хлебобулочными изделиями Новейшего времени. Лепешка в паутине пищевых цепей региона Средней Азии олицетворяет самую древнюю и прочную связь человека с «кормящим ландшафтом». Достаточно сказать, что «все исторические предания указывают на Среднюю Азию как на отечество хлебных растений. Китайцы, по преданиям, получили их с Запада, индусы – с Севера, европейцы – с Востока, все – и предания и языковедение указывает, как на отечество их, на высокие равнины Средней Азии»[126].
«Сласти», рекомендуемые Авиценной, также были очень распространены в халифате. Согласно известному швейцарскому востоковеду А. Мецу, они «приготавливались с величайшим искусством – из сахара строились целые дворцы, украшавшие столы»[127]. Сохранившиеся рецепты времен Восточного Ренессанса свидетельствуют об исключительно утонченном вкусе поваров, использовавших воду из лепестков роз, мускус и камфару для особо изысканных сладких блюд.
Культура виноделия так же, как и культура хлебопашества, была одной из древнейших, и виноград как дополнение к хлебу был тысячелетиями неотъемлемой частью вечерней трапезы. Авиценна рекомендует виноград, выделяя его из множества фруктов как продукт питания, не имеющий выраженного фармакологического эффекта. Согласно его представлениям, виноград, подобно мясу и хлебу, относится к продуктам необходимых для восполнения сил и сохранения здоровья. Во время Второй мировой войны виноград как дополнение к пайке хлеба составлял важную часть рациона питания, позволяя многим людям, и особенно детям, выжить.
В. И. Исхаков писал: «Восточный Ренессанс – время изысканности во всем, формировал эстетические традиции в питании, которые выражались не только в утонченной организации трапезы, но и в названиях сортов излюбленного лакомства – винограда». Действительно, названия тех лет поражают поэтичностью и лапидарностью характеристик: «коровий глаз», «сахар», «кончики пальчиков монашки», «бутылочки». Нередко при характеристике винограда упоминалось «место происхождения сорта: мулахитский, джурахитский, славянский»[128].
Инжир Авиценна рекомендует, учитывая его исключительную полезность для пищеварения, слабо выраженную фармакологическую агрессивность и, конечно, потому, что он был «очень дешевым и употреблялся в пищу простым народом, а «благородные», как об этом свидетельствует знаток «благородной еды» Ибн Байтар, «относились к этим плодам с презрением». Впрочем, относительно последнего, Бируни приводит разные точки зрения. Так некий Николай подтверждает, что «инжир никогда не перестает» плодоносить, в то время как другие деревья теряют эту способность, «как например маслина». Николай подтверждает, что есть основание говорить об изобилии плодов инжира.
Абу Ханифа отмечал, что «плоды инжира очень вкусные» и потому существует «обычай посылать эти плоды друг другу в качестве дара»[129], что косвенно говорит о том, что с «презрением» к инжиру относились не все «благородные». Однако главное, что мы сегодня можем почерпнуть из источников, – это тот факт, что инжир был доступен большинству населения, являясь одним из самых замечательных даров «кормящего ландшафта» Средней Азии.
Рекомендуя финики, Авиценна оговаривается, что питаться ими следует там, «где они обычны. По Преданию Пророк Мухаммад предписывал: «кто утром съест семь фиников из рода аджива, тому не повредит в тот день ни волшебство, ни яд». Авиценна абсолютно прав, говоря, что финики полезны для здоровья, но там, где они произрастают. Иначе говоря, знаменитый «месопотамский финик» полезен в Месопотамии, где он является органической частью «кормящего ландшафта». Хотя, конечно, этот редкий дар природы может дополнять рацион питания в любой точке земного шара.
В «Урджузе» можно найти существенные дополнения к сказанному Авиценной в «Каноне» о продуктах питания полезных или, лучше сказать, безопасных «для всех»:
164. Похвальной пищей следует считать лишь ту,
что станет в результате кровью,
она – источник нашего здоровья.
165. К ней мы относим хлеб из той муки,
что будет только чистого помола, цыплят.
166. И овощи, которые, однако,
особенно полезны для больных.
167. Не повредит и плотная еда – двухлетние ягнята
с сочным мясом и пища бедных – манная крупа.
168. А тем, кто тело упражняет часто,
полезна будет свежая форель.
169. Приемлемы такие виды пищи,
что улучшают неприятный вкус.
Мы к ним относим лук, чеснок, горчицу.
170. Они способны вызвать аппетит,
и потому лекарством часто служат.
171. Лекарство – пища, но она же – яд.
Рекомендации Авиценны, касающиеся выбора продуктов питания, приобретают в «Урджузе» более подробный характер, хотя, по сути, в них отражены основные концепты «Канона». В этой связи очень важен тезис Авиценны, высказанный им в «Урджузе», который в «Каноне» несколько размыт: «Лекарство – пища, но она же – яд». Это главный тезис культуры выживания по «Канону». Одна из принципиальных основ его биохакинга. Отсюда, из этой своеобразной диалектики питания, стремление Авиценны предельно упростить подбор продуктов, вынеся за скобки все, что можно принимать в качестве лекарственных корреляторов состояния здоровья.
Иначе говоря, поднялась температура – отведай малины (а еще лучше малинового варенья), слабит желудок – выпей гранатовый сок, но за столом во время трапезы избегай всего, что обладает тем или иным целебным свойством, чтобы не нарушить равновесие жизненных процессов. Да, при таком подходе мы теряем витамины и антиоксиданты, да, предельное упрощение процесса питания не панацея, но зато развитие древних традиций, иначе говоря, целенаправленных действий, отражающих реалии «кормящего ландшафта».
Из этого упрощенного подхода Авиценна, как формулу, выводит режим питания, утверждая, что: «При еде досыта лучше всего есть один день – раз, а на другой день – два раза, утром и вечером»[130]. Нам, привыкшим жить по правилу «завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу», трудно себе представить такой двухдневный режим питания, в котором в первый день только один ужин, а во второй день только завтрак и ужин.
В методологии кибернетики есть такое понятие – «аппроксимация», означающее оптимальную степень упрощения того или иного явления, когда уходит все второстепенное, случайное, и остается голая суть. Почти как у Блока – «сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен!» Авиценна шел путем упрощения, отталкиваясь от самого бытия, он упрощал образ жизни, срисовывая свой концепт режима питания с полотен самой жизни, учитывая особенности климата и ландшафта, с фресок авестийской истории, аскетизма мудрецов, и, безусловно, с традиций, привнесенных Кораном.
Эти картины жизни столь живописны и неповторимы, что может быть только перо такого великого мастера слова как Н. В. Гоголь способно передать всю безмерность «вмещающего ландшафта», все пространство, заполненное авестийским сиянием солнца. «В Средней Азии, – писал Гоголь, – небо все открыто перед глазами. Там оно необозримо и велико. Никакое высокое растение, никакая остроконечная, высокая узкая скала не останавливает взора. Солнце там течет величественно, обливая все своим светом, звезды усыпают густо небесный небосклон, и они только могут остановить человека и препятствовать совратиться с пути. От того во всей Азии царствовало всегда поклонение солнцу и небесным светилам».
Духовные энергии Средней Азии способствовали формированию аскетического образа жизни. Особенно в среде просвещенных искателей Истины. Авиценна был слишком свободен внутренне, чтобы подчиняться каким-либо внешним правилам. Он знал, как продлить жизнь, но не хотел этого делать, приводя в отчаянье своего верного ученика ал-Джузджани. Подобно аль-Маарри он мог сказать:
Разумен только тот, кто правде друг и брат,
Кто бытию не лжет, несущему распад.
Важно также отметить, что схема режима питания Авиценны [1 д. (1) прием пищи + 2 д. (1 + 1) – 2 приема пищи] хорошо стыкуется с режимом систематического относительного голодания (пост), который предписывается Кораном (2 сура, 179–181 стих) и неукоснительно соблюдается в мусульманском мире.
Один из ведущих специалистов Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта П. М. Чумаков писал: «Даже короткая голодовка, предположим, 12 часов, приводит к очень мощным индукциям процесса аутофагии. Самопожирание каждой клетки приводит к тому, что из нее удаляется все лишнее. Организм устроен таким образом, что прежде всего удаляется из клетки все отжившее и ненужное, и каждая клетка, таким образом, омолаживается. И это очень положительный процесс. Поэтому короткие голодания, недлинные, не изнуряющие, короткие регулярные голодания – это, безусловно, очень полезно».
Согласно Корану, пост следует строго соблюдать от восхода до захода солнца. Сейчас же после заката верующий должен принять фатур – легкую пищу, которой он нарушает пост. Вторая еда – сахур («еда на заре») – дается перед возобновлением поста. Такой режим питания в течение месяца, без серьезных последствий для здоровья, мог выдержать только человек, чей организм адаптирован питаться не более одного-двух раз в день. В этом случае пост не является стрессом для организма, а просто переходом на более умеренный режим питания. Возможно, поэтому Авиценна придает столь большое значение привычке, отмечая, в частности, что