— Браунинг казенный, — решила не врать Ирэн. Сильно уж сверлил ее глазами Хитрован, будто неправды ожидал.
— Кажи масть! — хлопнул ладонью по столешнице вор.
— На, — выудила из-под рубахи нагретый телом пистолет девушка.
Оружие хозяин квартиры принял двумя руками, не давая уложить его на стол.
— Теплый, — улыбался Хитрован будто детской игрушке, — Спала с ним что ли?
— Спала, — подтвердила Ирэн и попросила, — Дай мне, Федор, твой наган посмотреть.
— Держи, — вытянул вор из-за пояса свое оружие, — Только не дергай ничего.
Забавная сценка продолжалась еще с минуту, пока из-за стола не поднялся Антоха.
— Пошел я, — надевал он фуражку, — До темноты все отглядим, купец допоздна там бывает?
— Постой-ка, — пришла к Ирэн неожиданная мысль, — Давай я записку ему напишу. Если он не за меня, так сразу будет видно, если что задумает.
— Давай, — оторвался от браунинга Хитрован, — Ефейка! Перо с бумагою сюда! Чернильница на буфете. — Девчонка юлой выкрутилась из-за стола. — Тогда, Антоха, делаем так. Там звякалка на дверях есть? Ага. Значит, записку швырнешь за двери, они на бряк придут-заметят. Сам не отдавай. Он твою руку знает? — повернулся вор к Ирэн. Та лишь плечами пожала, не отрываясь от листа бумаги.
— Вроде не переписывались. Зубатов, тот знает. Служанка еще. Антоновский скорее всего нет. Лучше пускай Антоха передаст, он его в лицо видел, да я еще тут напишу кое-чего, — решила она напомнить купцу поцелуй на перроне.
— Давайте я пойду, — неожиданно пискнула Ефейка, — Меня они не спымают.
Ирэн полагала, вор сейчас рявкнет на нее, но тот лишь прищурился и засмеялся.
— А чего, давай, а как ты узнаешь, что он внутри?
— Делов-то, — крутнулась на каблуке девчонка, — Мобиль стоит, значит там.
— Решили, — утвердил Хитрован, — Но если он Ефейку прихватить попытается, ты Антоха, знаешь, что делать.
Тот не ответил, а только дернул все еще пританцовывающую сестренку за рукав.
— Собирайся давай.
Ребятишки ушли, и немое ожидание повисло над столом.
Хитрован взялся чистить наган. Вывалил на стол промасленные тряпки, разобрал оружие и теперь сопел над детальками.
— А ты чего, Ирка, своим не займешься? — интересовался он, не отрываясь от занятия, — Время есть, чего не почистить? Ты когда из него стреляла? Давно?
— В Уфе еще, — девушка как раз задумалась о судьбе Арины, — Потом Зубатов чистить-разбирать помогал. После не стреляла.
— Тогда ниче, — ширкал шомполом по стволу вор, — А я вот даже не стрелял, а чищу. Время убивать, лучше нету занятия.
— А я когда жду, прибираюсь всегда, — потащила со стола посуду Ирэн, — Мне так нравится.
— Вот наша и разница, — хмыкнул вор, — Прямо как в детстве — кто во что игрался…
Молчание повисло после его слов на пару часов. Говорить не хотелось. Девушка прибросила, что Ефейке, если все в порядке, уже пора и быть. Хирован тоже занервничал.
«Забавно, — рассуждала Ирэн, ворочая посуду в тазу, — Мужик ростит двух сирот. Покровительствует. Науку жизненную преподает, хоть и воровскую. Так где же правда тогда? — сердилась девушка, — Уверена, взять сейчас на выбор детей из полных семей, так Антоха с Ефейкой любого обгонят по искренности и человеческим качествам. Тем сопли подтирают да конфетки суют, а эти уже состоялись как люди… Рожу своих, — задумалась девушка, — Как воспитывать-то?»
Брякнула в тазу последняя чашка, и неожиданно скрипнули ступени под стремительными легкими шагами.
— Бежит, егоза, — облегченно выдохнул Хитрован, — Вернулася.
Вор откинул крючок, и в комнату вихрем залетела Ефейка. Лицо ее раскраснелось.
— Запыхалась, — выдохнула она с порога, — Всю дорогу бежала, знала, переживаете.
— Чего долго так? — закладывал дверь на крючок вор, — Чай пила с купцом?
— Откуда знаете? — искренне удивилась девчонка, — Чай. Да. Меня он сразу узнал. Мобиль у крыльца: я огляделася и внутрь. Приказчику говорю, давай купца! Весточка ему. Тот морду воротит, а тут и сам выходит. Высокий такой! Краси-ивый… — неожиданно-женские нотки в голосе девчонки удивили Ирэн. Чувствовалось, купец девчонке понравился. — Откуда только он меня по имени знает? — удивлялась Ефейка, — Чаю налил. Шыколаду достал. Пока письмо читал, я полкоробки съела, — хвасталась она, — Вкусный, прямо как у тебя дома, — глянула она на Ирэн.
— Передал что? — поинтересовалась она.
— На словах, — шмыгала носом Ефейка, — Сказал приходить только по темноте, мол, кажется ему, следят за домом. Главный твой начальник, говорит, от делов отстранен, тетка Ира, — потрогала девчонка ее за руку, — Про тебя интересовались у него в первый же день, как произошло все. Передал, чтобы к полицмейстеру не совалась, а шла только к нему. Так и сказал, мол, помогать тебе больше никто не соберется. Мы да он. Вечером ждет тебя, как стемнеет. Антоха сейчас там, до темноты следить будет — кто да что.
— Значит до темноты, — царапал ногтем невидимую мусоринку на столешнице Хитрован, — Темнота хорошо, вот только среди народу не затеряешься, как сейчас. С другой стороны, в ночи лица не видать, а по силуэту в жизнь не распознает никто девку. Как уж тебя дядя Юра так натаскал за пять минут? Артистка, да и только.
— Точно! — хохотнула Ефейка, — Ты вот давеча думал, как назвать ее, так артисткой и назови.
— А что Ирка-Легенда? — удивилась Ирэн, — Чем плохо?
— Мертвая она, — серьезно ответил Хитрован, — Утянет еще за собой или приходить будет, а потом это здесь ее никто не знает, а на Москве и к ответу могут позвать. Так что быть тебе нынче Иркой-Артисткой с ее легкой руки, — обнял он девчонку. Та с довольной улыбкой сразу уткнулась вору подмышку.
«Котенок и только», — рассматривала такое редкое проявление ласки от Хитрована девушка, и снова ее поразила искренность и теплота простых человеческих чувств. Сильно захотелось остановить время, чтобы это состояние никогда не закончилось, но все уже катилось своим чередом.
— Решили! — утвердил вор. — Как темнеет, идем к магазину. Браунинг бери обязательно. Дальше как выйдет.
Снова потянулось время.
За окном квартиры рокотал и перекатывался привычными звуками город. Крики, грохот колес по мостовой, лошадиное ржанье звучало сейчас единым оркестром, переливаясь под властными взмахами рук невидимого дирижера.
«Интересно, насколько я отвыкла от своего времени? — раздумывала Ирэн, вслушиваясь в звуки за окном и разглядывая занавеску, — Пожалуй, полети сейчас самолет — напугаюсь не хуже, чем они», — прислушивалась она к разговору Хитрована с Ефейкой.
— Значит, нет, говоришь, сейфа у купца в кабинете? — задумчиво говорил вор, — Все оглядела?
— Еще и прогулялась, — отвечала девчонка, — Туда-сюда заглянула, будто любуюся…
— Ты не переживай, — уловил тревогу девушки Хитрован, — Я проверяю, что нам тут один из наводчиков рассказывал, когда на дело туда звал. Говорил, сейф стоит прямо в кабинете, где он выручку хранит, а тут гляди, нету сейфа… Ты не прозевала за шыколадом? — ухватил он за руку девчонку.
— Что я, слепая? — вывернулась та, — А потом сам учил развлекухи с делом не путать. Мне тот шыколад без нужды, я у тетки Иры на той стороне таких конфет наелася… — зажмурилась девчонка.
— Ты, Ирка, все-таки сама еще глянь, — попросил вор, — Или лучше спроси — может и был сейф, да убрал он, а то наводчик под сомнение у меня теперь попадает. Знаешь, как не хочется людей терять?
— Спрошу-спрошу, — кивнула девушка, — Может, пойдем, пока на улицах еще народ? Так-то темнеет уже, а к магазину придем, темень будет хорошая, а улицы не пустые. Не пересидеть бы лишнего.
За окном действительно день с ночью уже менялись местами и вечерняя хмарь ползла на город кисейным покрывалом.
— Не пересидеть, говоришь? — минутку сомневался вор, — Почему нет, если чуешь, пора, так пошли.
Летний воздух, разогретый дневной жарой, понемногу остывал, да еще потянул легкий ветерок, сдувая тепло разогретых стен и мостовой.
— Ефейка впереди идет, — распоряжался Хитрован перед выходом, натягивая сапоги, — Я за тобой. К ней близко не подходи — двигай особняком. Маяки наши знаешь? — задал неожиданный вопрос вор.
Оказалось, есть целая система знаков, называемая маяками. Остановились на трех: все чисто, внимание и опасно-расходимся.
— Не перепутай, — смеялся Хитрован, — А то рванешь не вовремя в запятки. Кстати, дай-ка я тебе кой-чего подарю, — достал он из буфета смотанную тряпицу. Раскатал и с его ладони на стол съехал ножик с перламутровой рукояткой. — Держи, — проговорил он, — Перекрестись и бери. Так уж по-нашему заведено. В этой машинке патроны не заканчиваются.
Ирэн от такого подарка обомлела, а потом неловко обмахнула себя крестным знамением и потянула нож со стола.
Как взяла в руки, почуяла неожиданное желание пустить его в ход и чуть не бросила обратно.
— Услыхала? — усмехнулся вор, — Ножик, он живой по-своему, а который крови пробовал, тот завсегда еще просит. Ты только колбасу с хлебом старайся им не кромсать.
— А что так? — рассматривала с новым чувством блеск перламутра Ирэн.
— Этот, начни им махать сейчас — сам резать будет — кровушку искать, а после колбасы может и кухонным стать. Его швырни сейчас в человека, он по любому воткнется, а потом все — простая железка.
«Мистика», — шла за Ефейкой по вечернему городу Ирэн и вспоминала, как Хитрован помогал ей укладывать ножик за голяшку сапога.
— За правую совать не стоит, — сопел за спиной вор, — правая почему-то у тебя шире — болтаться будет, а вот левая в самый раз. Оно и лучше, — бормотал еще он, — Тебе им не яти писать, так что и с левака заделаешь, если надо, а отсюда мало кто подвоха ждет. Ну-ка, пробуй!
Девушка сунулась рукой по голенищу и ухватилась за кончик рукоятки. Неожиданно ножик будто сам прыгнул в руку.
— Чуешь? — смеялся Хитрован, — разглядывая ее удивление, — Говорю тебе, крови он просит…
Мыслей не было, одни картинки сегодняшнего дня, но и они вдруг исчезли, когда Ефейка остановилась перед последним поворотом к «Авроре» и, прерывая рассуждения Ирэн, «промаячила»: — «Внимание…»