Гитлер торжественно въехал в Вену в сопровождении генерала Вильгельма Кейтеля. Выступая с балкона Императорского дворца, фюрер вспомнил тот момент своей жизни, который был связан с этим дворцом:
– …Я мог различить сверкающие огни канделябров в холле, но я знал, что у меня не было права войти внутрь. Вечером, после неистовой пурги, когда на улицах навалило несколько десятков сантиметров снега, у меня появилась возможность заработать немного денег на хлеб, расчищая улицы. По иронии судьбы пять или шесть человек из нашей группы были направлены на очистку тротуаров напротив Императорского дворца. Я увидел Карла и Зиту[15], выходящих из кареты и величественно входящих во дворец по красному ковру, а мы, бедолаги, мели снег, расступаясь каждый раз, когда подъезжали аристократы. Они даже не смотрели на нас, а я чувствовал запах духов, буквально внедрявшийся в наши ноздри. Для них, да и для всей Вены, мы были так же незначительны, как и снег, который шел всю ночь, а хозяевам дворца даже не пришло в голову предложить нам по чашечке кофе.
Жители Вены приветствуют Адольфа Гитлера
Адольфу Гитлеру, родившемуся 20 апреля 1889 года в Браунау-на-Инне в семье австрийского таможенного чиновника, который до 1876 года звался Алоисом Шикльгрубером[16], было что вспомнить.
В шестнадцать лет он окончил реальную школу в Линце, не дававшую полного среднего образования. Потом были попытки поступить в Венскую академию изящных искусств, но они оказались неудачными – он дважды провалился на вступительных экзаменах.
Казалось бы, толстая пачка рисунков, которую привез с собой Гитлер, была залогом его будущих успехов. Однако в Вене Гитлера ждало жестокое разочарование. В экзаменационном листе академии написано:
«Нижеследующие господа выполнили экзаменационные рисунки с неудовлетворительным результатом или же не были допущены к экзаменам <…> Адольф Гитлер, Браунау-на-Инне; 20 апреля 1889 года; немец, католик, отец – оберфискаль; окончил 4 класса реального училища. Мало рисунков гипса. Экзаменационный рисунок – неудовлетворительно».
Правда, ректор академии посоветовал Гитлеру поступить в архитектурное училище, но когда юноша пошел туда, у него потребовали аттестат зрелости, а его он так и не получил.
В книге «Моя борьба» Гитлер рассказывает об этом периоде своей жизни так:
«Я сгорал от нетерпения скорее сдать экзамен и вместе с тем был преисполнен гордой уверенности в том, что результат будет хороший. В этом я был настолько уверен, что, когда мне объявили, что я не принят, на меня это подействовало как гром с ясного неба. Когда я представился ректору и обратился к нему с просьбой объяснить мне причины моего непринятия на художественное отделение академии, ректор ответил мне, что привезенные мною рисунки не оставляют ни малейших сомнений в том, что художника из меня не выйдет. Из этих рисунков видно, что у меня есть способности в сфере архитектуры. Я должен совершенно бросить мысль о художественном отделении и подумать об отделении архитектурном. Ректор выразил особенное удивление по поводу того, что я до сих пор вообще не прошел никакой строительной школы.
Удрученный покинул я прекрасное здание на площади Шиллера и впервые в своей недолгой жизни испытал чувство дисгармонии с самим собой. То, что я теперь услышал из уст ректора относительно моих способностей, сразу как молния осветило мне те внутренние противоречия, которые я полусознательно испытывал и раньше. Только до сих пор я не мог отдать себе ясного отчета, почему и отчего это происходит».
Оставшись в Вене, он вместе с другом детства Августом Кубичеком (он, как и Гитлер, обожал Вагнера и мечтал поступить в Венскую консерваторию) снял меблированную комнату, и жили они на крайне скудные средства, которые удавалось заработать рисованием почтовых открыток и рекламных объявлений.
После смерти матери в 1908 году Гитлер в надежде стать великим художником окончательно перебрался в Вену, но там ему пришлось жить чуть ли ни в приютах для бездомных, перебиваясь случайными заработками и питаясь в бесплатных столовых. Будущий фюрер медленно, но верно опускался на дно: денег становилось все меньше, меблированные номера, в которых он жил, – все более жалкими и обшарпанными. Его угнетали не только бедность, но и чувство зависти к более богатым соотечественникам.
В конце концов Гитлер перебрался на скамейки в парки, стал спать под мостами. Осень 1909 года застала его в так называемом убежище для людей, оставшихся без крова, то есть в ночлежке в венском пригороде Майдлинге. В конце года он обосновался в другой ночлежке под названием «Мужской дом для бедных» на Мелдеман-штрассе на берегу Дуная. Там он жил до 1913 года.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Гитлер посещал музеи, картинные галереи, а в букинистических магазинах читал книги до тех пор, пока продавцы не ставили его перед дилеммой: или покупай, или выматывайся отсюда. Особенно нравились Гитлеру германская мифология, приключенческие романы, а также книги по оккультизму и астрологии. А еще в юности Гитлер очень любил музыку Вагнера…
Венский период своей жизни Гитлер называл потом «несчастнейшим временем».
В своей книге он пишет:
«Вена – город, который столь многим кажется вместилищем прекрасных удовольствий, городом празднеств для счастливых людей, – эта Вена для меня, к сожалению, является только живым воспоминанием о самой печальной полосе моей жизни.
Еще и теперь этот город вызывает во мне только тяжелые воспоминания. Вена – в этом слове для меня слилось пять лет тяжелого горя и лишений. Пять лет, в течение которых я сначала добывал себе кусок хлеба как чернорабочий, потом как мелкий чертежник, я прожил буквально впроголодь и никогда в ту пору не помню себя сытым. Голод был моим самым верным спутником, который никогда не оставлял меня и честно делил со мной все мое время. В покупке каждой книги участвовал тот же мой верный спутник – голод; каждое посещение оперы приводило к тому, что этот же верный товарищ мой оставался у меня на долгое время. Словом, с этим безжалостным спутником я должен был вести борьбу изо дня в день».
Остается только гадать, что бы было с миром, если бы этого романтичного юношу все же приняли бы в Академию изящных искусств, о которой он так мечтал. Наверное, он стал бы неплохим художником… А может быть, все равно все было бы именно так, как и было…
Накануне Первой мировой войны Гитлер переехал из Вены в Мюнхен. Когда началась война, он записался добровольцем в германскую армию, где служил рядовым, а затем ефрейтором. Принимая участие в боевых операциях, он был дважды ранен и награжден Железными крестами 2-й и 1-й степени.
Теперь Гитлер мечтал вернуться в Вену, но уже совсем по-другому. Правда, не все пошло по его плану, над чем позднее иронизировал Уинстон Черчилль:
«Триумфальное вступление в Вену было мечтой австрийского ефрейтора. В ночь на субботу 12 марта нацистская партия в столице намеревалась устроить факельное шествие в честь героя-победителя. Но никто не явился. Поэтому трех ошеломленных баварцев из интендантской службы, приехавших поездом, чтобы подготовить квартиры для постоя вторгающихся войск, с триумфом пронесли на руках по улицам города. О причине срыва этого плана стало известно нескоро. Германская военная машина тяжело прогромыхала через границу и застряла у Линца. Несмотря на превосходную погоду и хорошие условия, большая часть танков вышла из строя. Обнаружились дефекты тяжелой моторизованной артиллерии, и дорога от Линца до Вены оказалась забитой остановившимися тяжелыми машинами».
Ответственность за затор была возложена на фаворита Гитлера генерала Вальтера фон Рейхенау. Увидев затор, сам Гитлер пришел в ярость. Ему явно не могла понравиться подобная «готовность» его техники. Он стал кричать на своих генералов, а те напомнили ему о его нежелании прислушаться к Вернеру фон Фричу[17] и принять к сведению его слова о том, что Германия не готова идти на риск большого военного конфликта.
Как бы то ни было, состоялись официальные торжества, а потом Гитлер объявил о ликвидации Австрийской Республики и присоединении ее территории к Германскому рейху.
Обосновавшись в Хофбурге, Гитлер подписал закон «О воссоединении Австрии с Германской империей», в котором Австрия была объявлена одной из земель Германии под названием Остмарк (Восточная марка). Шесть миллионов австрийцев оказались связанными с судьбой Германии и должны были следовать за ней до самого конца нацистского режима.
Начальник политической разведки Главного управления имперской безопасности Вальтер Шелленберг в своих «Мемуарах» по этому поводу пишет:
«Невыполнение известных обещаний, данных австрийским бундесканцлером Куртом фон Шушнигом Гитлеру на совещании 12 февраля 1938 года в Оберзальцберге, дало германскому правительству повод форсировать присоединение. Шушниг согласился не прибегать к мерам, направленным против национал-социалистов. Но, когда он вскоре после этого – 10 марта 1938 года – объявил о проведении национального референдума, назначив его на 13 марта 1938 года, без участия в нем национал-социалистов, Гитлер не мог больше бездействовать. Стремясь предупредить вторжение германского вермахта в Австрию, Шушниг пошел на уступки. После этого австрийский адвокат, вождь национал-социалистского движения в Австрии Зейсс-Инкварт взял на себя руководство правительством».
Он же чуть ниже констатирует:
«Австрийский поход – как и через несколько лет поход в Венгрию – превратился в осыпаемое цветами праздничное шествие».
В сформированное Артуром Зейсс-Инквартом правительство вошли Эрнст Кальтенбруннер в качестве министра безопасности и зять Геринга Гюбер в качестве министра юстиции.