- Ты нам мозги не парь. Мы знаем, кто настоящий хозяин базы. По телефону ты что-то блеял о нападении на фуру. Растолкуй подробнее.
Артур впервые решился взглянуть в зеркало заднего обзора. Ну и рожа.
- Ты зенки не пяль, ты толмачь.
- В Киеве товар попытались перехватить. Ребятам удалось оторваться.
- Братки из Жмеринки?
- Нет. Не думаю. Инцидент произошел в городе, а не на дороге.
- Что ж вы охрану к фуре не приставили?
- Охрана была. Тамбовские. Оба бойца погибли.
- Как же так получается? Ты о рейсе разболтал? Или в Москве все трепачи?
- Не знаю. Мне на третье лицо работать невыгодно.
- Это почему же?
- Жизнь дороже.
Ответ был краток и прост. Простотой и подкупал. Если бы Артур пустился в долгие объяснения, ему никто бы не поверил. Вообще, держался он молодцом.
- Кто, по-твоему, мог сдать маршрут киевлянам?
- Любой.
- Как это?
- Взломали мой компьютер. Тот мужик, который вашему палец сломал. Хотя Глотов с бандюками не водится. Его интересовало, сколько и что я догружаю в пути.
- Так у тебя был еще свой маленький бизнес? И Хорошилов не знал?
- Догадывался, но терпел.
- Почему терпел?
- Я понял это совсем недавно. Мой тесть сожрал его.
- Так мы твоего тестя обуваем? За что ты его так не любишь?
- Я его ненавижу.
- Это бывает. Скажи, а Хорошилов тоже ненавидит твоего тестя?
- Думаю, да...
- Когда будет фура?
- Придет без опозданий. Последний сеанс связи обычно бывает километров за десять до Кольцевой. Пароль: "Пеките пироги. Готовьте стол".
- Ты нам его и продублируешь. Вот предоплата. Бывай...
Две страшные рожи покинули машину. Еще минуты три Артур не мог пошевелиться. Шея одеревенела. Пальцы рук не чувствовали руля. В таком состоянии вести машину никак нельзя. Артур вынул ключи и решил ехать на метро. И опять его спасла пресловутая рубашка - под днищем автомобиля была прикреплена взрывчатка, установленная людьми Бориса Евгеньевича. Величко ему надоел.
В Серебряном Бору и не подозревали о готовящемся штурме. Охранники не скрывали раздражения. Невыспавшиеся и злые, они автоматически отрабатывали маршруты, как и предсказывал старшой питерцев. Они считали, что хозяин зря паникует. Стар становится, мнителен. Да и нервы шалят...
Если бы Хорошилов знал о смерти младшей дочери Борисова, то, побросав все сделки по продаже своих фирм, дал бы деру. Ведь большая часть его капитала была размещена за границей. В столице крутилась лишь десятая часть.
На въезде в дачный поселок стоял фургон МГТС, и два техника уже несколько часов безуспешно пытались что-то чинить. Не торопились. Вскрыли щит, разложили инструменты, придавили камнями углы кальки со схемой линий и устроили совет. Одному решение проблемы виделось так, другому эдак. Постоянно сверяясь с чертежом, при любом спорном вопросе прибегали к помощи той же будки, набирали номер главного инженера и использовали его как третейского судью. Из путаных, взаимоисключающих объяснений того или другого телефониста специалист на другой стороне провода понять ничего не мог и потому поочередно соглашался то с одним, то с другим. Выходило, что оба правы.
В конце концов, устав от споров, ремонтники-телефонисты устроили затяжной обед, для чего достали брезент, расстелили в тени фургона. Долго решали, кому бежать в магазин: тянули на спичках, кидали монету, выбрасывали на пальцах...
Сидевший на балконе охранник время от времени подносил к глазам бинокль и разглядывал окрестности, в который раз останавливаясь взглядом на телефонистах. Наблюдать было забавно. Пятнадцать минут назад с соседней дачи за парным молочком ушла кухарка. Теперь она возвращалась. По покачиванию пустого бидона охранник догадался, что сегодня соседи остались без молока.
Пришел сменщик:
- Как у тебя?
- Сдохнуть можно. Правда, у переезда два клоуна с телефонной станции пытаются или новую линию пустить, или старые перекоммутировать, но ничего не получается.
Он передал пост сменщику, зевнул и отправился восвояси.
Мимо ресторана проехал "форд"-купе, забитый мужчинами в камуфляже. Машина направилась в сторону шлагбаума, где в заповедной зоне новые русские построили для себя миниатюрный рай из шести дачек.
Не доезжая шлагбаума, "форд" свернул на заросший проселок и, подвывая мотором, углубился в лесной массив. Но примерно через километр задний мост плотно сел на грунт, и сколько Валек ни мучил сцепление и коробку, стронуть машину с места не удалось.
- Кончай технику терзать, - сморщился, как от зубной боли, Музыкант; указательный палец бандита был плотно прибинтован к безымянному, так что стрелять, если придется, он мог только с левой.
- Твоя, что ли?..
- Какая разница. Машина хорошая. Жалко.
Они вылезли, столкнули "форд" с кочки и, сдав назад десяток метров, накинули на него маскировочную сеть.
- Все помнят, что делать? Повторять не надо? Валек, химия у тебя? Смотри, ты идешь впереди.
Разделились на пары и углубились в лес по трем направлениям. Две пары двинулись вокруг поселка, одна - прямо. В лесу было тихо-тихо.
Пары охвата подошли к поселку почти одновременно и начали двигаться вдоль заборов к дому Хорошилова. Хорошо, что дачи не строились впритык. Забор от забора отстоял на пятьдесят, а то и на сто метров.
Пара, шедшая прямо, столкнулась с неожиданным препятствием - двое рабочих МГТС расположились на траве попить пивка. Это совсем некстати. Костя и Музыкант переглянулись и поняли друг друга без слов. Подкрались поближе и услышали конец разговора:
- Почаще бы нам такой курорт устраивали...
- Да... Я помню, в Подольске зимой...
Договорить не успел. По сигналу старшого как из-под земли появились два крепыша в камуфляже и масках. В руках - пистолеты с глушителями.
- Тихо! Не дергаться.
Один держал рабочих под прицелом, а второй связал им руки и ноги капроновым шнуром.
- Мужики, вы из какого управления? - попробовал наладить контакт один из "телефонистов". - Опять действия не скоординировали. Мы из "конторы", мужики. А вы откуда? Налоговая?
Люди в камуфляже переглянулись. Затем вырубили обоих "телефонистов" ударом пистолета по голове. Те смолкли.
- Выходит, нашего гуся уже готовили в духовку, - констатировал один из питерских.
- А до Рождества далеко... - откликнулся другой бандит.
Надо было менять план. Может, так и лучше, решили они. Переоделись в форму телефонистов, а пленников оттащили в фургон. В фургоне имелась рация и стояла труба с большой разрешающей степенью. Рацию вырубили. А в трубу некоторое время наблюдали за объектом.
Сидящий в шезлонге на балконе охранник ничего видеть не мог, так как все действия происходили у другой стороны фургона, где "телефонисты" расположились на обед.
Бандиты попрятали оружие под комбинезоны, прихватили пустую канистру и двинули к воротам дачи.
- Эй, служивый, накапай водички, радиатор потек! - крикнул Музыкант в сторону дачи.
- Кидай!
Охранник не имел права открывать без разрешения старшого, но, сам автолюбитель, знал, что такое потекший радиатор.
- У вас горчичный порошок есть, мужики? Километров через пять, если свищ небольшой, забьется.
Костя кинул канистру. Она с глухим стуком упала на дорожку. "Телефонисты" слышали, как струя гулко ударила в пластик пустой емкости - летний кран c водой находился всего в пяти метрах от ворот.
Теперь перед охранником стояла практически неразрешимая задача перекинуть канистру в двадцать литров через трехметровый забор. Охранник огляделся - начальства не видно - и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выпихнуть канистру, но через секунду один из "телефонистов" уже сидел на нем верхом, а на запястьях защелкнулись наручники. Отобрав переговорное устройство, занесли бедолагу в будку у ворот.
Метрах в пяти от забора росла огромная вековая сосна. В свое время старший охранник предлагал спилить дерево, но Хорошилов пожалел. Ограничились тем, что навесили на нее датчик движения. Спокойней от этого не стало. Наоборот, охране прибавилось забот. Птицы и белки то и дело заставляли дежурного переводить камеру на дерево.
- Ничего не выйдет. Видишь, датчик, - прошептал Валек старшому.
- Так сбей его к чертовой матери!
- Нельзя. Сюда сразу придут поправлять и выяснять, в чем дело.
У старшого пискнул пейджер. На экранчике высветилось: "Ворота наши. Ждем в гости".
Глава 52
ДИРЕКТОР ПЛЮС ДИСПЕТЧЕР РАВНЯЕТСЯ...
Все. Хватит. Мария Игнатьевна оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Да, где-то у нее был турецкий тюрбан. Говорят, нынче в моде. Порывшись в ящике, нашла белый с черным клетчатый платок. Ну совсем как палестинский. Тоже, говорят, в моде. Она извлекла из гардероба свободное длинное платье из хлопка. Надела тюрбан. Небрежно повязала "палестинский" платок.
Через минуту уже звонила в дверь соседке. Та открыла дверь и уставилась на Марию Игнатьевну.
- Собирайся! Поведешь к бабке, - приказала женщина в тюрбане.
- Маша... Я тебя только по голосу признала.
Из кухни раздался мужской голос:
- Девочки, у меня такой кекс получился, садитесь чай пить. С ромом...
- Обойдемся. Поешь, помой посуду, я ухожу на пару часов, - приказала Вера.
Дамы проворно, словно молодые, сбежали по ступеням, забыв про лифт. До бабкиного подъезда - рукой подать. Только бы оказалась дома. Мария Игнатьевна вспоминала рассказы о чудесных старцах, изгоняющих хвори.
Бабка открыла, даже не спросив, кто пришел.
- Баб Зин, что же вы не спрашиваете? Вдруг дурной человек или цыганки, попеняла ей Вера. - Глазок вставьте. Хотите, я своего пришлю? Он за полчаса дырку просверлит и глазок вставит.
- А зачем? Я и так знаю, кто идет. Добрый или злой. И с чем вы пришли, знаю. Только мало будет толку. Надо бы вещицу его прихватить или фотку. Ладно, садись сюда, девица.