Мое основное послание к этой конференции было намеренно мрачным, предназначенным для всей Британии в целом. В тот самый день была опубликована цифра инфляции в 10,1. Она будет расти и дальше. Я отметила:
«Зло инфляции до сих пор с нами. Нам далеко до восстановления честных денег, и в прогнозах Казны когда мы взяли управление на себя, были тенденции растущей инфляции. Пройдет много времени, прежде чем принятые нами меры принесут результаты. Мы не должны недооценивать масштабы лежащей перед нами задачи. Но мало чего можно достичь без твердых денег. Они лежат в основе твердого правительства.
Когда наши экономические и политические трудности в грядущие месяцы соберутся в кучу, никто не сможет утверждать, что его об этом не предупреждали».
Мы вернулись на авиабазу королевских ВВС Нортхолт и поехали в Чекерс, где я провела свой первый уикенд в качестве премьер-министра. Я не думаю, что хоть кто-то пробыл в Чекерсе долго и не влюбился в него. Со времен своего первого жильца, премьер-министра Дэвида Ллойда Джорджа, считалось, что у людей, занимающих этот пост, не обязательно есть в распоряжении своя собственная загородная резиденция. По этой причине подарок лорда Лии своей нации его загородный дом, который можно было использовать для отдыха премьер-министров, – стал началом новой эры в той же мере, в которой им стали законопроекты реформы.
Чекерс – дом елизаветинской эпохи, но за долгие годы его значительно перестроили. В центре дома – огромный зал, некогда бывший внутренним двором, добавленный в конце прошлого века, где зимой горит камин, наполняя каждую комнату легким ароматом древесного дыма.
Благодаря щедрости Уолтера Анненберга, посла США в Британии в 1969–1974 гг., в Чекерсе есть крытый бассейн. Но в годы, когда я была там, в нем плавали только летом. Это было после того, как я узнала, что его обогрев обходится в 5000 фунтов в год. Сэкономив эти деньги, мы могли позволить себе потратить больше на непрерывную череду ремонтов в этом доме.
Компания, которая собралась за ланчем в то воскресение, всего десять дней спустя после нашей победы, была вполне типичной для уикенда в Чекерсе. Там была моя семья – Дэнис, Кэрол, Марк. Кит Джозеф, Джеффри и Эльспет Хау, Пимы и Квинтин Хэйлшем представляли государственную команду во всей красе. Питер Торникрофт и Алистер Макелпайн представляли Центральный офис. Дэвид Вульфсон, Брайан Картледж (мой личный секретарь) со своими супругами и наши друзья сэр Джон и леди Тилни дополняли компанию.
Мы по-прежнему были в настроении отпраздновать нашу победу на выборах. Мы были далеко от формальной обстановки номера 10. Мы выполнили начальную задачу подготовки правительства к старту. Среди нас по-прежнему царил дух товарищества, который неизбежные разногласия и споры неизбежно подпортят. Этот обед был беззаботным и радостным. Пожалуй, это был случай того, что позже критик назовет «буржуазным триумфализмом».
Но мы не забывали, что впереди долгий путь. Как говорил мой отец: легко начать, но сможешь ли ты удержаться?
Легко взяться за дело, сложнее довести его до конца.
В 7 часов того вечера Дэнис и я вернулись в Лондон чтобы начать мою вторую полную неделю в роли премьер-министра. Работа уже скапливалась, коробки приходили и отправлялись из Чекера. Помню, я однажды услышала, как Гарольд Макмиллан говорит группе преисполненных энтузиазмом членов парламента – ни в одном не было столько энтузиазма, сколько в Маргарет Тэтчер, – что у премьер – министров (у которых нет своего собственного департамента) полно свободного времени для чтения. Он рекомендовал Дизраэли и Троллопа. Я иногда задумывалась, а шутил ли он.
Глава 14Меняя сигналы
Внутренняя политика в первые шесть месяцев до конца 1979 года
Перейти от эйфории победы на выборах к проблемам британской экономики, означало встретить утро после вечера накануне. Инфляция ускорялась; зарплаты бюджетного сектора были некотролируемы; проекции бюджетных затрат росли, в то время как проекции доходов снижались; и наши внутренние проблемы усугублялись ростом цен на нефть, толкавшим мир в сторону рецессии.
В этих условиях искушением было уйти в глухую защиту: не сокращать налог на прибыль, в то время как выручка от налогов угрожала упасть; не ликвидировать контроль над ценами, в то время как инфляция уже усиливалась; не сокращать промышленные субсидии перед лицом растущей рецессии; и не сдерживать бюджетный сектор, в то время как частный сектор, казалось, не способен был сформировать новые рабочие места. И в самом деле, эти неблагоприятные экономические условия снижали темпы, в которых мы могли надеяться регенерировать Британию. Но я считала, что все это было поводом для нас удвоить свои старания. Мы бежали вверх по эскалатору, идущему вниз, и нам нужно было бежать гораздо быстрее, если мы хотели добраться наверх.
Нашей первой возможность продемонстрировать одновременно нашим друзьям и нашим оппонентам, что нас не останавливают трудности, была речь королевы. Первое Обращение нового правительства устанавливает тон для всего его срока. Если не воспользоваться попыткой установить новый радикальный курс, она почти наверняка не представится снова.
К окончанию дебатов по Обращению было очевидно, что Палата общин может ожидать тяжелой программы, рассчитанной на то, чтобы повернуть социализм вспять, увеличить выбор и расширить право собственности на имущество. Будет законодательное постановление об ограничении деятельности лейбористского Национального совета по вопросам предпринимательства и начале процесса возвращения национализированных предприятий и капитала в частный сектор. Мы дадим арендаторам право выкупать свои дома с большой скидкой, с возможностью ипотеки в 100 %. Будет частичное прекращение регулирования аренды в частном секторе. (Десятилетия ограничительного контроля жестко ограничили возможности для тех, кто хотел арендовать жилье, тем самым замедлив мобильность трудовой силы и экономический прогресс.) Мы отменим лейбористский Акт об общей земле – эта попытка национализировать доходы от развития создала недостаток земли и подтолкнула цены вверх. Мы отменим лежащую на местном самоуправлении обязанность найти замену гимназиям и объявили о введении схемы локальной помощи, которая позволяла талантливым детям бедного происхождения ходить в частные школы. Мы, в конце концов, ограничим деятельность местных лейбористских административных организаций (обычно под контролем социалистов), которая зачастую оказывается вредоносной и затратной.
Когда я выступала на дебатах по поводу Королевской речи, два вопроса привлекли особое внимание: ликвидация контроля над ценами и обещание реформы профсоюзов. Большинство ожидало, что мы сохраним контроль над ценообразованием в прежнем виде, хотя бы на время. В конце концов, регулирование цен, зарплат и дивидендов было одним из способов, которым в большей части западного мира правительство стремилось увеличить свои полномочия и влияние и облегчить инфляционные эффекты своих собственных финансово безответственных действий.
Я также стремилась использовать свою речь для того, чтобы поставить свою властную печать на наших реформах профсоюзов. Стратегией, предпочитаемой Джимом Прайором, было советоваться с профсоюзами, прежде чем проводить ограниченные реформы закона о профсоюзах, которые он предлагал в оппозиции. Но жизненно важно было показать, что нельзя было отступать от четкого мандата, который мы получили, чтобы произвести фундаментальные изменения. Изначально мы предложили три реформы в Королевской речи. Во-первых, право пикета – которым так злоупотребляли на забастовках предыдущей зимой и еще много лет до того – будет строго ограничено, сохраняясь лишь у тех, кто вступает в разногласия со своим работодателем на своем рабочем месте. Во-вторых, мы были твердо намерены изменить закон о закрытых профсоюзных предприятиях, который к тому времени затрагивал около пяти миллионов рабочих. Тем, кто потерял свою работу, отказавшись вступить в профсоюз, должна в будущем быть предоставлена соответствующая компенсация. В-третьих, бюджетные из бюджетных финансов можно будет финансировать почтовое голосование при выборах в союзы и при принятии прочих других важных профсоюзных решений: мы хотели отбить охоту прибегать к таким мерам, как голосование поднятием рук, жульничество, фальсификация и угрозы, которые стали прочно ассоциироваться с т. н. профсоюзной демократией.
В ретроспективе кажется удивительным, что такая относительно скромная программа была интерпретирована большинством лидеров профсоюзов и партией лейбористов как прямая атака на институт профсоюзов в целом. На самом деле с течением времени лидерам профсоюзов и партии лейбористов становилось все очевиднее, что наша политика пользовалась не только огромной поддержкой в обществе, но и что большинство членов профсоюзов также их поддерживали, поскольку их семьи были затронуты забастовками, за которые они не голосовали. Мы были теми, кто чувствовал народные настроения.
Это было мое первое важное парламентарное выступление в роли премьер-министра, и я вышла из него без единой царапины. Однако настоящим испытанием твоего авторитета в палате, твоего положения в своей партии, твоего понимания политической линии и фактов, которые ее оправдывают, были Вопросы премьер-министру каждый вторник и четверг. Ни один глава правительства ни в одном другом месте в мире не вынужден иметь дело с таким регулярным давлением. Ни на одном главе государства, о чем я периодически напоминала верхам, не лежит такая ответственность, как на премьер-министре Великобритании.
Я всегда тщательного готовилась к вопросам и прорабатывала все возможные проблемы, которые могут всплыть без всякого предупреждения. Это все потому, что вопросы основного порядка касаются только официальных дел министра в этот день. Реальный вопрос – это дополнение, тема которого может варьироваться от какого-нибудь местного госпиталя до международной проблемы или криминальной статистики. По идее ожидалось, что каждый департамент должен предоставлять факты и возможные ответы по вопросам, которые могут возникнуть. Это было хорошей проверкой готовности и эффективности министра, заведующего департаментом, – приходила ли информация поздно, и приходила ли она вообще; была ли она верной или ошибочной, понятной или запутанной жаргоном. Иногда результаты, если судить по этим критериям, были не слишком удовлетворительными. Понемногу я стала чувствовать себя увереннее в этих шумных ритуальных конфронтациях, и по мере того, как мне это удавалось, моя работа становилась все эффективнее. Иногда я даже получала от них удовольствие.