Я поступил по второму возможному варианту и стал обдумывать две занимавшие меня сейчас проблемы сугубо личного характера. Еще в процессе подготовки к операции «Контакт» я много думал о том, почему люди идут на предательство и что такое предательство вообще. Особенно меня волновал вопрос: почему предают те, кто предавать не должен?
К этой, если можно так выразиться, проблеме у меня был далеко не праздный интерес.
Чтобы хорошо сыграть роль предателя, мне было просто необходимо досконально разобраться не только в побудительных мотивах, но и в особенностях личности предателя и тех обстоятельствах, которые толкают его на этот шаг. Хотя какие могут быть обстоятельства?! Каждый случай предательства в нашей среде — это стыд и позор для всех разведчиков, потому что грязь предательства пачкала каждого, независимо от того, имел он к этому предательству малейшее отношение или нет.
Конечно, можно было искать объяснение в том, что, ни на минуту не затихая, во всем мире шла необъявленная, жестокая, невидимая большинству людей война между специальными службами. А на войне, как на войне — так говорят французы, и они знают, что говорят — есть герои и трусы, есть перебежчики и пленные, есть и предатели. Это закон всякой войны. Но только ли в этом дело?
…Мне пришел на память случай, когда в одном отделе нашего управления произошел провал. Его, как и большинство подобных случаев, отнесли на счет квалифицированных действий местной контрразведки. Но два сотрудника не согласились с таким заключением, пришли в начальнику отдела и заявили:
— Мы убеждены, что причиной провала является утечка информации. Ее допустил кто-то из тех, кто знал одну существенную деталь этого мероприятия, А таких четверо: мы и два сотрудника резидентуры, где произошел провал. Считаем необходимым провести служебное расследование!
Был у нас в ту пору один начальник, для которого «честь мундира» была превыше всего. И он возмутился.
— Вы что, хотите сказать, что среди наших офицеров есть предатель?!
— Да, — твердо ответили сотрудники, — мы это допускаем. Мы же имеем своих людей в иностранных спецслужбах! Почему же они не могут иметь своих людей у нас? Они ведь тоже не зря жалованье получают!
Не прислушался к их мнению начальник, а устроил разнос за подобные подозрения и не допустил никакого расследования. И только через несколько лет, когда предатель был разоблачен и арестован, оказалось, что те сотрудники были правы.
Безусловно, каждый человек прежде всего продукт своей системы, того общества, в котором он родился и вырос, сформировался как личность, живет и работает. Каково и не допустилобщество, таковы и его представители. Все болезни, все пороки общества передаются им, в разное время и в разной степени, но передаются. Сотрудники секретных служб в этом смысле не исключение, хотя, бесспорно, иммунитет у них намного выше, чем у значительной части населения страны. Ведь это же тщательным образом отобранные и проверенные люди!
И если общество поражено коррупцией, казнокрадством, взяточничеством, если неписаным законом его внутреннего развития становится принцип «ты — мне, я — тебе», это не может не отразиться и на сотрудниках секретных служб. В конце концов, на работу в секретные службы приходят уже сложившиеся, зрелые люди, и перевоспитывать их иногда бывает просто поздно.
Чему же тогда удивляться?
Посудите сами: разве крупные партийные деятели, советские и хозяйственные руководители, занимавшиеся приписками, бравшие и дававшие взятки, совершавшие должностные преступления, — разве они не были предателями? Ведь они предали дело, которому поклялись служить, когда им вручали партбилет, забыли о своем долге перед собственным народом! О каком патриотизме, о какой любви к Родине могла идти речь, когда предавалось забвению все самое святое, что должно быть в душе у каждого человека, чем он живет, ради чего трудится?
Было с кого брать пример!
И вот один предал потому, что обиделся на свое руководство, которое, как ему казалось, недооценивало его способности и относилось к нему предвзято и несправедливо. Ему даже не приходило в голову, что, стремясь насолить начальнику, отплатить ему таким способом за мнимые и действительные обиды, не обязательно изменять Родине. Можно с глазу на глаз или публично высказать все, что ты о нем думаешь, написать рапорт с жалобой на необъективное к тебе отношение, уволиться, наконец! Не нравится тебе работа, не получаешь удовлетворения — иди работать по своей гражданской специальности, у тебя же институтский диплом есть, а то и два!
Но вместо этого он по собственной инициативе устанавливает контакт с иностранной разведкой и, моментально позабыв о своих личных счетах с руководством, со злорадным энтузиазмом выдает противнику не только своих начальников, но и тех, кого называл своими друзьями, не забыв потребовать за это соответствующее вознаграждение! А на суде в присутствии тех, кого он предал, рассказывает об этом так спокойно и деловито, как будто совершил самый безобидный поступок!
Его жена, которой он поведал, что деньги, на которые они купили «Жигули», мебель и подарки для нее и дочери, он якобы получил в качестве взятки от преступников за то, что «замял» их дело, тоже была ему под стать. На суде ее спросили:
— Вы отдавали себе отчет в том, что ваш муж совершил тяжкое преступление и понесет за это суровое наказание? Вы не пробовали заставить его одуматься и признаться в содеянном?
Она скромно потупила очи и ответила:
— Нет!
И это была чистая правда! Ей было наплевать, откуда взялись машина, дорогая шуба и золотые украшения! Для нее главное было в том, что они взялись!
На суде спросили и его:
— Как вы сами относитесь к тому, что нарушили присягу, изменили Родине?
Наивный вопрос! И задали его зря, хотя спросить об этом было, конечно, необходимо, потому что суд обязан исследовать не только фактическую, но и моральную сторону дела. Да как он мог относиться, если, прежде чем предать, он уже полностью переродился? А раз так, то и совесть его не могла мучить!
Он так и ответил:
— А никак! Родина для меня — понятие абстрактное!
Как же это могло случиться, что Родина стала для него абстрактным понятием? Где тот рубеж, за который нельзя переступать в своих отношениях с землей, на которой ты родился и вырос? И как тут не вспомнить Бунина, который — в изгнании! — писал, что у каждого человека Родина должна быть в крови!
А другой предал из-за карьеры. Убедившись, что ему не удастся добиться хороших результатов в работе, потому что это трудное и опасное дело, требующее полной самоотдачи, а, следовательно, он не сможет рассчитывать на успешный служебный рост, он сам предложил тем, против кого обязан был работать, свои услуги, а взамен они «помогли» ему сделать то, что он никогда не сумел бы сделать без их помощи.
Когда следователь спросил его, как он воспринимал те поощрения и награды, которые получал за эти липовые «результаты», он ответил, что воспринимал с гордостью! Ему даже в голову не приходило, что его «подвиги» на самом деле не имели никакой ценности, потому что все это было сплошным надувательством.
О его просто потрясающем фарисействе можно судить по такому факту. Следователь предложил ему сесть перед телекамерой и рассказать своим бывшим коллегам, какие ловушки уготовила ему неприятельская контрразведка, а заодно дать несколько практических советов, которые позволили бы им не повторять его ошибок и избежать его печальной участи.
Самое удивительное было в том, что он охотно согласился! Надо было видеть, как тщательно он прихорашивался, чтобы красиво выглядеть на экране, как пыжился от сознания важности собственной персоны, с каким искренним негодованием рассуждал о кознях и коварстве западных спецслужб, каким менторским тоном предостерегал еще не предавших и как гневно осуждал тех, кто предал.
Воистину, нет предела человеческому лицемерию и подлости!
И все же мне не давала покоя одна мысль: а почему же тогда не предавали те, во всяком случае, далеко не все, кто являлся продуктом чуждой нам идеологии, членами того общества, где уже в течение веков царит дух стяжательства и стремления к наживе, возведенный в высшую добродетель? Где продается и покупается все, где купля-продажа стала основным смыслом существования?
Встречал же, в конце концов, каждый из разведчиков людей, которые не пошли с ним ни на какие контакты не только по идейным соображениям, не только потому, что не нуждались в дополнительном заработке.
Почему? Чем эти люди мотивировали свой отказ?
А тем и мотивировали, что они не могли изменить присяге, а порой даже не присяге, а просто обязательствам, предусмотренным в контракте с той организацией или ведомством, где они работали. А иногда не могли изменить просто в силу своей внутренней порядочности, своего понимания долга и чести!
Я вспомнил, что один бывший царский генерал, перешедший на сторону советской власти и прослуживший ей верой и правдой долгие годы, взял себе за принцип такой девиз: «Жизнь — Родине, честь — никому!».
Вот так — никому, и все!
Так, может, в этом-то все и дело, что есть люди, для которых честь превыше всего, и именно это определяет их отношение ко всякого рода недостойным поступкам, а не политические убеждения и материальные запросы. Такие люди просто не допускают самой возможности совершить предательство!
Что касается разведчиков, то это профессия международная. И каждый разведчик, вступая на этот нелегкий и опасный путь, должен заранее отдавать себе отчет в том, что отныне он становится объектом особого и зачастую весьма агрессивного интереса со стороны противостоящих ему спецслужб, четко спрогнозировать все, что его ждет и какие это может иметь для него последствия, а потому раз и навсегда принять окончательное решение. Это решение не фиксируется в его личном деле, к нему не имеют отношения ни кадровики, ни непосредственные оперативные начальники, ни президент страны вместе с премьер-министром, потому что все эти люди временные и рано или поздно сменятся и исчезнут с его жизненного пути. Решение носит глубоко личный характер и дает ответы на несколько жизненно важных вопросов: что для меня страна, которой я присягнул служить верой и правдой? Что для меня самое главное: идеология, интересы какой-то партии, или я буду верен своему государству, несмотря на промахи и ошибки его руководителей?