Я голос что спит в отдаленной планете
Я царь что живет в отдаленной вселенной
И никто не слышит
Всё медленно дышит
Всё грезит на зимней заре
О царе
Что пел над болотом
И с каждым годом
Склонялся к земле
И страшное солнце всходило не щурясь
А духи ночные бежали в туман
Как пьяница нежный с бульваров и улиц
Обратно знакомой стезей в ресторан
«О расскажи взаимное рожденье…»
О расскажи взаимное рожденье
Твоих лучей на свет глубоких бездн
О если бы добиться пробужденья
Еще не живших и не певших звезд
О страшный самум пыли равнодушья
Смеркание, склонение лучей
И комары съедающие души
И лысины на головах детей
Никто не жил, никто еще не любит
Никто не видел неба и рассвета
«Карты счастья и карты печали…»
Карты счастья и карты печали
Тихо с неба падали в окно
Но никто не наклонялся к жизни
Все закрыв глаза смотрели вдаль
Всё там было тихо и просторно
Все страдали от соседства звуков
Как ужасно к счастью просыпаться
Как нелепо к жизни возвращаться
Безнадежным золотом счастливым
В солнечное море отнесенным
Голубые очи открывались
Золотые книги закрывались
«Невозвратимый…»
Невозвратимый
Неустрашимый
Необъяснимый
Молчи навек
Тихо дыши
Делай что хочешь
Просыпайся глубокой ночью
Подражай соловьям
Облакам
И полярному льду
В море высоком
Синем далеком
Тихо идут золотые часы
Судьбы
Тихо ветер колеса тронет
Колокол нежный, колокол белый
Звук золотой подаст
Темное тело
Сможет упасть
«Был красивый полон удивленья…»
Был красивый полон удивленья
Что заснул в болоте утопая
Страшно близко к лучшим временам
И проснулся на высоком месте
Только горы преграждали взоры
Но понятно было то что скоро
Облака поднимутся к лазури
Поцелуют небо наяву
«Отрицать мир с четырех сторон…»
Отрицать мир с четырех сторон
Погружаться в четыре сна
Обволакиваться четырьмя сияньями
Так мы хотели вначале
Так кричали нам птицы
Только мы не отвечали
Не уставали неудостаивать
Мы под страшным ветром печали
Так любили до утра простаивать
Раскрывая свои паруса
«Соединенье железа, стекла, зеленого облака…»
Соединенье железа, стекла, зеленого облака,
Предсмертной слабости, а также скрежета,
Испарины снега, бумаги, геометрии и перчаток
Снятых со многих, многих снов
Давно истлевших
Забытых
Кто знал тогда что перед нами предстанет
На западе
И почему столько судов замерзло на юге
Полных вращения
Что-то вдруг изменилось
Как-будто река вдруг оказалась над нами
Раньше чем мы отвернуться успели
Нас относило к иным временам
Дико свистели лодки встречные нам
Долго потом на песке
Мы рыдали от счастья, от жалости к листьям
От боли волненья
А домик в бутылке
Всё стоял и стоял —
Он не заметил вращенья.
Сладко зевая
Вышел хозяин
Обратно вернулся
Заснул
«Разорвите цепи — железо так нежно дышит…»
Разорвите цепи — железо так нежно дышит
Камень плачет навзрыд
Но никто не слышит
Никто с ним не говорит
Каменная девушка на воздушном шаре
Поднимается в небо не переставая улыбаться
А на дне моря философ играет на скрипке
И звенит своей цепью
Прикован ко дну
Медленно верблюды уходят в Сахаре
На юг
И всё бесполезно
Всё лишено назначенья
Тихо и звездно
Над мертвою жизнью город шумит
Счастье молчит
«Перепробуйте все комбинации…»
Перепробуйте все комбинации
Побудьте во всех соединеньях
Поцелуйте женщин всех наций
Научитесь пению
Или возвратитесь в отдаление
Тогда вы поймете что в малом
Что приснилось вам на рассвете
Было всё что есть во вселенной
И то что снилось вселенной
И еще многое абсолютно непонятное
Относящееся к грядущим дням
«Июль прошел, холодный маниак…»
Июль прошел, холодный маниак,
Он спал во льдах среди течений юга
Горели розы лампы в снежных облаках
И месяцы смеялись друг на друга
Жара спала в снегу ночных минут
И дождь настал
«Отшельник пел под хлороформом…»
Отшельник пел под хлороформом
Перед ним вращались стеклянные книги
Он был прикован золотою цепью
Ко дну вселенной
Было далеко от жизни
Но еще не совсем смерть —
Это было предчувствием страшного звука,
Полусон, сквозь который брезжит рассвет.
Холод, сонливость,
Передрассветная мука.
А на дне вселенной качались деревья
И дождь уходил
В бледно-сером пальто.
«В черном море пели водолазы…»
В черном море пели водолазы
Айсберги над ними проходили
Было пыльно в городе над ними
В лазарете с феями больными
День скользил сквозь годы одиночества
Шум дождя скользил на белых листьях
В сумерках при свете фонарей
Были слышны вздохи паровозов
Грозы спали у моих дверей
Потому что лето было ложью
Под театром страшной высоты
Далеко внизу трамваи шли
В них читали книги короли
Только ночь ушла из Нуримат
И глаза закрыли сны зари
«Неустрашимый…»
Неустрашимый
Сплю на рельсах курьерского поезда
Но в другом измерении
Поезд пройдет во сне
Испугавшись цветов
Опрокинется в реку
Наполнится рыбами
Вернется домой
Невозмутимый
Помню о прошлом
Тихо целую
Грядущие дни
«Пели колеса…»
Пели колеса
Давно-давно
Мы были другими
Нас ласково звали в окно
Повторяя странное имя
Какое-то странное имя
Но мы забыли когда это было
И было ли
Всё превращается
Всё возвращается в море
Дождь размывает землю
И память
Прощай
Мы уходим в холодное завтра
Ты — в рай
«Высоко над жизнью поэта…»
Высоко над жизнью поэта
В синем платье проходит лето
В черной жаркой базальтовой зале
Короли увядая ждали
Как колонна в дельфийском храме
Падал жар убивая души
Голубыми пустыми глазами
Карлик шум мироздания слушал
Он всходил на огромные башни
Опускался в бездны вулканов
С сердцем полным печали вчерашней
Оставался мечтать на башне
Неподвижно близок к часам
Может быть судья небесам
«Пироскаф дымок распускал…»
Пироскаф дымок распускал
Колесами воду пеня
Там на башне сидел чудак
Глядя пристально в вешний мрак
Побеждая нездешний страх
Но лукаво прятался страх
В прах
И устав возвратился дурак
Во мрак
«Сто миллионов сфер…»
Сто миллионов сфер
Облака иных атмосфер
Дивный блеск вертикальных рек
Телескопов трубы навек
На высоких горах
Спи отвергнувший страх
Всё что будет тобой прощено
Ты простил всё что было
Сохранил всё что время забыло
Но ты с нами, ты наш, ты стена
Ты живая и спящая истина
«Вечный воздух ночной говорит о тебе…»
Вечный воздух ночной говорит о тебе
Будь спокоен как ночь, будь покорен судьбе
В совершенном согласье с полетом камней
С золотым погасаньем дней
Будь спокоен в своей мольбе
«Я живу на границе твоей…»
Я живу на границе твоей
О душа, о море победы
Меж тобою и мною ночь — высоко до рассвета
Далеко до лучезарного дня
Я живу на границе твоей
Камень тихо со мной говорит
Солнце спит среди ночи в святой синеве
Далеко подо мною идут пароходы
И флаги качаются. Там чайки чайки поют
Пароходы идут на юг
Только я не смотрю —
Я железным лицом одиноким
Повернулся в надмирную ночь.
О Светлана,
Будь, приди, о настань
Отразись в синеве Иордана
Иона в уста поцелуй
В уста Иоанна
«Фиалки играли в подвале…»
Фиалки играли в подвале
Где мертвые звезды вздыхали о мраке могилы
Только призраки окна еще открывали
И утро всходило
Им было так больно что лица они закрывали
И так до заката
Когда погасали
Лучи без возврата
А ночью огни появлялись на стенах домов
Цветы наклонялись над бездной —
их пропасть манила
Внизу на асфальте ходила душа мирозданья