Местные девушки, достигшие того возраста, когда на них начинают обращать внимание парни, завидев разведчика, либо уходили прочь с его пути, стыдливо прятались в домах и за оградами, тайком провожая его взглядами. Либо оставались на месте и смущенно улыбались ему, сверкая глазами. Егор отвечал им тем же, подмигивал, но не останавливался, шел дальше, видя перед собой только одну-единственную цель, к которой стремился с момента попадания в госпиталь.
– Зашел бы! А то все мимо ходишь, заглядываешься, – неожиданно позвала Егора к себе в дом молодая, немного старше его самого женщина, часто попадавшаяся ему на глаза при посещении одной из улиц.
Разведчик от неожиданности вздернул брови. Такой прямоты по отношению к себе он не ожидал. Душа солдата очерствела за годы пребывания на фронте. Он привык к воинской дисциплине, к смертельному риску, к ответственности за выполняемые боевые задания, к жесткому спартанскому быту на передовой. Там было не до любезностей. Почти не встречались женщины. А если они и попадались на глаза, то только в полковом или дивизионном штабе, в санитарном батальоне.
Егор сбавил шаг и внутренне напрягся. Став профессионалом в своей нелегкой фронтовой специальности, он почти полностью утратил навыки общения с противоположным полом. Крайняя степень смущения сковала его. В нерешительности он почти остановился, но потом, чтобы не испытывать неловкой для себя ситуации, ускорил шаг и пошел прочь от проявившей интерес по отношению к нему женщины.
На следующий день, пытаясь избежать встречи с попавшейся навстречу женщиной, он выбрал другой маршрут и направился по параллельной улице, решив, что уклон дороги на ней соответствует его требованиям для нагрузки на ноги. По какой-то нелепой случайности они снова встретились, теперь уже лицом к лицу, сами того не ожидая. Егор невольно остановился, одновременно с удивлением и легким испугом посмотрел на женщину.
Ростом примерно с него, очень стройная, темноволосая, довольно красивая, с точеными, правильными чертами лица, на котором особенно выделялись черные глаза с пронзительным взглядом. Устоять, не смутиться было от такого нельзя. Взор женщины практически парализовал волю разведчика. Он замер на пару секунд, поддавшись очарованию случайно встретившейся красавицы на своем пути.
Она заулыбалась ему в ответ, замедлила шаг и чуть отвернулась, а потом, снова посмотрев на Егора своим пронизывающим насквозь взглядом, улыбаясь, спросила:
– Ну что, герой, все равно попался!
Щукин почувствовал, как к его лицу приливает жар и он от смущения покрывается румянцем. Ему было неловко оказаться в ситуации, когда воля оказалась парализованной. Даже заклятые враги на фронте ни разу за его боевую жизнь, многократно подвергаемую смертельному риску, не доводили его до такого состояния.
– Так ты зайдешь в гости или нет? – Засмеялась красавица, видя смущение разведчика.
Пасовать перед женщиной Егору не хотелось. Выработанная на войне смекалка и находчивость моментально заставили его мозг активно искать решение и принимать меры. Стоявшая перед ним красавица показалась несколько старше его самого, а значит, как подумал разведчик, скорее всего, она замужем. А отсюда могло следовать, что супруг ее наверняка воюет, в то время как она позволяет себе вольности, находясь в глубоком тылу одна.
– Муж на фронте? – строгим голосом спросил ее Егор, немного изменившись в лице, моментально спрятав смущение.
Красавица опешила, отвела взгляд в сторону. Стало заметно, как меняются ее большие черные глаза, в одну секунду утратившие пронзительность. Она замерла. Разведчик увидел выступившую влагу на ее веках. Подбородок ее затрясся. Она прикусила губы и, еще немного постояв, ответила Егору на его вопрос, но уже совершенно другим голосом, в котором не было показной фальши и игривости:
– Отвоевался уже. Год назад похоронка пришла. Одни мы с дочкой остались.
Егор промолчал в ответ. Женщина закрыла рукой лицо и, чуть склонившись вперед, пошла прочь, стараясь как можно быстрее уйти от случайно попавшегося ей на глаза солдата.
На следующий день Егор снова пошел по той самой улице, где в первый раз увидел красавицу. Навязываться ей он не хотел, но внешний облик молодой женщины привлекал его. Весь вечер он вспоминал их первую, а потом и вторую встречу и мысленно ругал себя за столь резкий тон в общении с ней, чем расстроил ее и заставил впасть в горестные воспоминания. В глубине души он снова хотел увидеть ее, полюбоваться красотой ее глаз, снова испытать незабываемые ощущения от их пронзительности.
Их встреча состоялась. Женщина вешала белье после стирки. А Егор в это время привычно шел мимо и даже сбавил шаг, поглядывая на нее со стороны и любуясь изящными, как ему показалось, движениями ее стройного тела. Но она стояла к нему спиной, а потому не видела, как он появился позади, на дороге, что проходила возле ее дома. Уже потом, когда разведчик, посчитав безрезультатным свое присутствие на этой улице, стал удаляться, она окрикнула его:
– Эй, герой!
Егор остановился и обернулся. Женщина шла навстречу ему и одновременно поправляла на голове волосы, выпавшие из-под косынки.
– Как хоть зовут тебя? – тихо спросила она, остановившись в метре от бойца.
Сначала привычно по уставу он хотел ответить ей, назвав фамилию и воинское звание, но, опомнившись, произнес:
– Егор.
– На мужа моего ты сильно похож, Егор, – сказала красавица, взглянув на разведчика своими красивыми, большими, черными глазами, но уже по-другому, не пронизывающе. – Увидела тебя и обомлела. Почти одно лицо. И лет столько же.
– Мне двадцать один, – сказал разведчик, понимая, что наверняка супруг красавицы старше его самого.
Женщина опешила и пристально посмотрела в глаза солдату. Она нахмурилась, изобразила удивление, потом наклонила лицо, продолжая разглядывать Егора, будто пыталась что-то прочитать в нем или хотела разобраться в чем-то.
– А я решила, что тебе не меньше двадцати семи, – тихо произнесла она и провела своей ладонью по щеке разведчика.
Теперь смутился он, но не дернулся, не отступил перед ее жестом и напором.
– Наверное, не женат еще? – спросила красавица. В глазах ее читалась грусть.
– Не успел еще. Не до того было. Сначала учился, а потом война началась, – ответил Егор, пытаясь не дать женщине впасть в состояние полного уныния от потери на фронте супруга.
Ему хотелось поддержать ее, приободрить, поднять настроение. Они встретились глазами, обменялись легкими, еле заметными дружескими улыбками.
– Иди, Егор. Долечивайся и возвращайся на фронт, – произнесла красавица и провела рукой по плечу разведчика, бросив взгляд на его награды на груди. – Иди и спроси там с врагов за мужа моего. Так спроси, чтобы они долго помнили!
Он закивал в ответ. Ему стало приятно на душе оттого, что расстались они далеко не врагами и смогли оставить друг о друге доброе впечатление.
Женщина улыбнулась ему на прощание. Было заметно, что разведчик понравился ей.
Егор медленно отвернулся и, опираясь на самодельную трость, зашагал в направлении госпиталя. Там его ждали неотложные дела, к участию в которых постоянно привлекались лечившиеся в нем солдаты. Щукин не был исключением. Наравне с остальными он стирал грязные бинты, так как относился к числу тех, у кого руки считались целыми, не поврежденными в боях. Рубил дрова и помогал носить воду из колодцев для кухни, бани и прачечной. Ему доверяли помощь в работе писарей, особенно в вопросах написания писем родным от тех, кто не мог этого сделать самостоятельно, потому что лечил раны на руках. Эти солдаты особенно доверяли Егору, рассказывали ему самое откровенное, делились переживаниями и мыслями о доме, семьях, маленьких детях, что росли без отцов. Разведчик вникал в их душевные проблемы, расспрашивал детали, выяснял подробности. Ему это прекрасно удавалось. Каждый день одно-два письма, написанные рукой Егора, отправлялись адресату, в далекий дом раненого солдата. Иногда ему удавалось что-то приписать от себя. В этих строках он от лица командования хвалил бойца, родные которого потом читали весточку из госпиталя, и благодарил его близких за поддержку.
Деятельность разведчика, его помощь товарищам по несчастью все больше становилась заметна со стороны. Не только раненые солдаты, но и персонал госпиталя обратили внимание на добровольное занятие Егора и его появление там, где он был нужен. Отзывчивость и общительность, умение держать себя в разговоре с теми, кому было особенно тяжело, нравилось в том числе и самим молодым медсестрам, поступившим на работу сразу после окончания соответствующих курсов, а то и просто, по собственному желанию быть полезными в тяжелую годину.
– Товарищ сержант, – звучало то с одной, то с другой стороны, – помогите ведерко с водой поднести.
– С удовольствием! – отвечал улыбающийся разведчик и хватался за ведро, пытаясь оказать поддержку там, где она особенно была нужна.
Просившая его медицинская сестра или санитарка, из числа, как правило, самых молоденьких, одаривала Егора кокетливым взглядом и вела за собой, постоянно оглядываясь на него, идущего позади с ведром. Так продолжалось до тех пор, пока кто-либо из конкуренток в борьбе за внимание, а главное – сердце фронтовика, не вмешивалась в ситуацию и не перехватывала Щукина, забрав туда, где его помощь считалась более необходимой.
– Все равно он твоим не будет! – неожиданно для себя услышал Егор злобный словесный выпад одной из медсестер в адрес той, что попросила его о какой-то малозначительной помощи.
– И твоим тоже! – огрызнулась в ответ та, кому была предназначена не то угроза, не то предсказание.
Разведчик поставил на землю ведро, ставшее яблоком раздора между работницами госпиталя, и обернулся на их голоса. Девушки стояли друг напротив друга, обменивались злобными взглядами. Со стороны становилось похоже на то, что они вот-вот сцепятся и начнут драться, оспаривая право владения вниманием молодого мужчины, пришедшегося по сердцу едва ли не половине женской части тылового госпиталя.