Разведчики напряженно его слушали.
– Мы встретим их на полпути. – Щукин обвел всех глазами. – Устроим засаду.
– Цель? – не унимался Борисов.
– На коляске мотоцикла, – Егор перевел взгляд на любопытного разведчика, – я увидел две канистры. Скорее всего, они с бензином. Полагаю, что такие имеются и в других машинах.
– В маленькой точно была, – хриплым голосом добавил Первяков.
– Берем канистры. Потом ищем стеклянные бутылки. Переливаем в них бензин и ночью скрытно проникаем в деревню в гости к ремонтникам. – Егор бросил на землю палку-указку.
– Сжигаем танк? – уточнил Королев.
– А заодно и еще что-нибудь, что ценным покажется, – уточнил Щукин.
Разведчики застыли на месте. Каждый вдумывался в слова и осмысливал план командира.
– Толково придумано, – наконец изрек Алексеев.
– А главное, что пленных брать больше не надо! – злобно ответил ему Егор, намекая на крайнюю для всех степень риска и опасности, с которой действовал тот вместе с Рыжим, когда пленил каждого захваченного гитлеровца.
Установилась тишина, прерываемая только гулом усиливающего ветра и хрустом ломаемых под его напором веток на деревьях.
– Через десять минут выступаем, – обвел Егор взглядом разведчиков.
Морозный воздух постепенно сменялся потоком более теплого и сырого, приносимого откуда-то издалека. Небо затянулось тучами. А сверху, наискосок к земле, под острым углом, валил мокрый снег, усыпая поверхность, словно ковром.
– Да, погодка! – злобно протянул Королев, пытаясь повернуть лицо так, чтобы падающий мокрый снег не мешал ему целиться и вести огонь по ожидаемой немецкой колонне машин.
– Зато следы хорошо заметет. Уйдем спокойно, – сказал Щукин, занимая позицию в нескольких метрах, с тем учетом, чтобы визуально контролировать всех бойцов своей группы.
Его ответ был прерван нарастающим рокотом мотоциклетного мотора. Егор приподнял на звук голову и стал искать глазами сквозь завесу снежных хлопьев вражескую колонну машин. Королев с удивлением посмотрел на него. Такого точного расчета времени заблаговременного прибытия разведчиков и транспорта немцев в одну точку он никак не ожидал. Его восхищению своим командиром в эту минуту не было предела. Щукин заметил его взгляд и улыбнулся, несмотря на общее напряжение перед предстоящим боем. Он все понял по взгляду младшего сержанта, но не знал, что ответить ему. Как очень редко случается, а именно так сейчас и произошло, все действительно совпало по времени. А маршрут движения ремонтников врага и их сопровождения Егор всего лишь предположил, анализируя карту местности. Его расчет оказался верным.
Гул мотора неумолимо нарастал. Сквозь поток падающего мокрого снега стали видны очертания приближающегося мотоцикла с установленным на нем пулеметом. Легковой «Кюбельваген» едва проглядывался позади. Очертания следующей за ними машины и вовсе не были видны из-за непогоды. Вся техника двигалась медленно, делая ставку на конечный результат, а не на скорость. Непогода не давала рассчитывать на лучшее. Она же была на руку разведчикам. Плотный снегопад и сильный ветер маскировали как никто лучше их засаду.
Началом атаки на вражескую колонну Егор обозначил своим бойцам пересечение головной машиной или мотоциклом определенной черты между двумя высокими деревьями. Для верности он расположил прямо напротив этого места Портного и Партизана. Следом для открытия огня по второй по счету в колонне машине он назначил в засаду оскандалившихся перед всей группой Алексеева и Рыжего. Их обязанностью было уничтожение «Кюбельвагена». Борисов, Первяков и Данилин брали на себя атаку грузовиков и прицепа, а также тех машин, что могли следовать за основной колонной. Они же могли в этом случае выполнить роль прикрытия для всех разведчиков. Возле себя Егор оставил только Королева и Григорьева. Последний являлся чем-то вроде штатного снайпера, хоть и не имел для этого специального вооружения, а мог использовать для стрельбы обычный автомат.
Грохот прерывистого огня, частых очередей потряс лесной воздух. Кто-то крикнул что-то нечленораздельное и громкое. Застрочили автоматы абсолютно всех разведчиков группы Щукина. Не стрелял лишь он один, хоть и держал на прицеле гитлеровский мотоцикл в голове колонны. На глазах Егора сразу были застрелены все три немца, что были на нем. А сама трехколесная машина на скорости сползла в кювет и почти завалилась на бок.
– Канистры! – взревел сержант, опасаясь за результат боя, целью которого был захват емкостей с бензином, две из которых как раз были установлены на бортах мотоциклетной коляски.
Он вскочил и, низко пригибаясь к земле, устремился к дороге. Едва он в несколько прыжков достиг обочины, как мимо него, ревя набирающим обороты мотором, проехал «Кюбельваген». Людей в нем видно не было. Но, несмотря на это, машина, петляя по дороге, стала удаляться. Егор не успел отскочить, а потому завалился на бок, потеряв равновесие. Положение его тела и сжимаемый в руках автомат дали возможность для открытия огня. Он моментально прицелился и нажал на спусковой крючок. Его оружие огрызнулось короткой прицельной очередью. Затем второй, третьей, четвертой. К действиям Егора присоединился Григорьев. Он тоже несколько раз выстрелил по удаляющейся машине. «Кюбельваген» закрутило на дороге, он потерял устойчивость и съехал в сторону, где уткнулся носом в небольшую кучу веток.
– За ней! – крикнул Щукин разведчику, который помог ему остановить вражескую легковую машину, а сам повернулся в сторону колонны.
На его глазах въехал в дерево у дороги грузовик с будкой вместо кузова и прицепом позади. Дверь кабины распахнулась. Из нее вывалился большой, грузный человек. Снизу, из-под моторного отсека, на снег потекло не то моторное масло, не то охлаждающая жидкость. Над капотом с пронзительным шипением поднялось облако газов. Появившаяся в сплошной снежной пелене последняя машина несколько раз сильно дернулась и остановилась. От ее радиатора повалил густой белый пар.
Словно огромного размера саранча в белых балахонах маскхалатов, разведчики устремились к остановившемуся транспорту гитлеровцев. В направлении уткнувшегося в кучу веток «Кюбельвагена» бежали ответственные за работу с ним Алексеев и Рыжий. Егор встретил их строгим взглядом.
– Опять за свое! Когда же вы нормально воевать начнете?! – прошипел он в их сторону.
Но разведчики его как будто не слышали. Широко открытые глаза и почти бешеный взор их были устремлены куда-то вперед. Не добежав до немецкой легковой машины всего нескольких метров, они разом начали поливать огнем пространство перед ней, словно целились не в корпус стоящего на месте автомобиля, а куда-то далеко вперед. Потом, отстрелявшись, Алексеев и Рыжий набросились на свою добычу.
Егор не стал смотреть на их занятие. Он устремился дальше через дорогу, к мотоциклу, у которого уже хозяйничали Королев и Григорьев.
– Пулемет снимать, командир? – почти хором прокричали они ему.
– Первым делом канистры и патроны! – ответил Щукин и постучал по емкостям с бензином ладонями, убеждаясь, что те не пустые.
Затем он направился к врезавшемуся в дерево грузовику. Партизан и Портной к этому времени несколькими короткими очередями добили раненых гитлеровцев.
– Обшарить все! – крикнул им Егор. – Бутылки, какие есть, тоже забирайте. Бензин потом во что-то переливать надо.
Услышав его слова, отозвался снимавший пулемет с коляски мотоцикла Григорьев:
– Товарищ сержант, есть на примете одно место, где можно стеклотарой разжиться!
Командир разведчиков повернулся к нему для разъяснений.
– Пока окрестности польской деревни изучали, за леском тропу широкую приметили. Прошлись вдоль нее и нашли, куда она ведет. Там где-то в километре, через поле, не то усадьба барская, не то школа, не то еще чего. Только наполовину сгоревшая. А рядом хозяйские постройки. Что порушено, а что и целое. Думаю, пустые бутылки там сыскать вполне можно, – пояснил разведчик, взваливая на плечо трофейный пулемет.
– Добро! – кивнул Егор. – Веди.
Едва он это произнес, как на глаза ему попались Алексеев и Рыжий. Выражение лиц бойцов дали понять их командиру, что они снова чувствуют себя виноватыми. Прицельная стрельба по хорошо видимой мишени с предельно короткого расстояния явно не задалась. «Кюбельваген» ушел от огня и смог проехать вперед едва ли не больше полусотни метров, пока не остановился во многом благодаря быстроте реакции самого Егора и разведчика Григорьева.
– Виноват! – пряча глаза, сказал бывший старшина. – Снег в затвор попал. Заклинило в самый неподходящий момент.
Щукин не знал, что ответить. Ситуация с засадой на вражескую колонну разрешилась благополучно. Он видел, что все его солдаты живы и никто не ранен. Только это сдерживало его эмоции и тот факт, что Алексеев и Рыжий проявляли огромное старание и рвение. Но у них никак не получалось завершить любое порученное дело так, чтобы к ним не было потом претензий.
– Канистры в руки и прикрывайте отход! – строго произнес Егор и указал им на емкости с бензином, только что снятые с мотоцикла младшим сержантом Королевым.
Потом он повернулся к остальным и, обведя всех взглядом, прокричал хриплым голосом:
– Сворачиваемся и следуем за Григорьевым. Идем след в след. Держать темп и не отставать.
Он остановил свою группу лишь тогда, когда сквозь снежную завесу начали проглядываться очертания описанного разведчиком Григорьевым места. Пройти вперед оставалось не более сотни метров, но плотность стремительно падающих с неба белых хлопьев не позволяла осмотреть еле видимые постройки, являвшиеся целью пешего перехода группы Щукина.
– Первяков, Данилин! – подозвал он к себе двух солдат. – Проверить все справа. Если там чисто, то один бегом назад.
Он повернулся к остальным. Увидел глаза Алексеева, просившегося взглядом на любое дело. Он снова хотел искупить свою вину, теперь уже за промашку с применением оружия, из-за чего едва не был упущен из засады немецкий автомобиль.