– Как сделать так, чтобы ты стрелял?
– Можешь беззвучно отдать приказ, и я его выполню.
Сбей всю крышу с этого дома. Губы Элиаша, прижатые к панцирю Паладина, слегка шевельнулись, отдавая этот нечеткий приказ.
Его пальцы продолжали сжимать тонкие металлические стволы пулеметов Паладина, пока те не раскалились. Затем они скользнули вниз, на прохладную грудь робота из углеродного сплава.
Боеприпасов у Паладина было в избытке, так что он не торопясь отделал крышу на совесть. Стреляные гильзы падали к их ногам и начинали разлагаться. Каждой очередью Паладин подрывал структурную целостность крыши – он не попадал в нее, но взрывал пеноматериал и балки, которые ее удерживали. Каждый выстрел вырывал еще несколько сантиметров с восточного края дома, и Паладин зарегистрировал внутри себя чувство удовлетворения, когда крыша начала крениться и оседать.
Когда он наклонился, чтобы взять магазин и зарядить оружие, Элиаш отодвинулся от его спины. Поза человека излучала дискомфорт. Он пытался устоять на подножках, но так, чтобы его нижняя часть тела не вступала в контакт с Паладином.
Паладин классифицировал изменения в теле Элиаша и перезарядил пулеметы. Робот решил продолжить свой тест коммуникации с человеком, не вступая в коммуникацию. Было бы нелогично напоминать Элиашу о том, что каждое его движение, каждый прилив крови, каждая электрическая искра прекрасно видны Паладину. Он позволит Элиашу думать, что он, Паладин, ничего не чувствует.
Сердце Элиаша быстро билось, а его кожа слегка намокла. Репродуктивный орган человека, о функциях которого Паладин узнал только в курсе военной анатомии, разбух от крови. Это превращение зафиксировали датчики температуры, давления и движения. Физиологическая модель была похожа на возникновение румянца на лице человека и свидетельствовала о таком же возбуждении. Но, очевидно, что это было не то же самое.
– Скажи, куда целиться дальше, – сказал Паладин прямо в завитки уха, прижатого к гладкой линии подбородка робота.
– Продолжай стрелять. – Элиаш из-за дискомфорта забыл, что нужно говорить беззвучно. – Просто отстрели крышу, как я и сказал.
Паладин выстрелил, но его сенсоры были полностью сосредоточены на теле Элиаша. Человек пытался стабилизировать свое дыхание и пульс. Его мышцы пытались отрицать свои собственные реакции. Робот продолжал стрелять, превращая неоднозначное удовольствие человека в свое собственное, при каждом выстреле испытывая не просто экстаз от попадания в цель. Когда крыша рухнула, он стал стрелять по обваливающимся стенам.
Пульс Элиаша замедлился, вернулся к нормальным значениям. Но Паладин продолжал стрелять и перезаряжать до тех пор, пока все магазины не превратились в бледные лепестки биоразлагаемого материала у его ног, а дом – в обуглившиеся куски пеноматериала.
Такие военные роботы, как Паладин, обладали только основной, исключительно клинической информацией о сексе у людей. Если бы его создавали для секса, то он бы прошел обучение по распознаванию эмоций данной сферы. Его панцирь оснастили бы кожей и мышцами, установили бы на него половые органы. Его админы имплантировали бы в него половые девиации, эротические фантазии и софт – эмулирующий цикл сексуальной реакции, соответствующий нейрохимическим каскадам людей. Однако в данный момент он обладал слишком малым набором инструментов, чтобы истолковать или изучить то, что сейчас произошло.
Паладин встал на колени, и Элиаш соскользнул с его спины на землю. Стоя плечом к плечу, человек и робот осмотрели нанесенный ими ущерб. Цветущий луг был завален кусками пеноматериала. Уничтожив этот дом, они потратили почти все свои деньги.
Машина привезла их обратно под купол и высадила у гостиницы. Элиаш заговорил – впервые с тех пор, как они покинули полигон.
– Паладин, жди меня в фойе. Я приму душ, а потом мы поужинаем в «Лексе». Может, снова встретим наших друзей – хакеров белка.
Человек не сводил взгляда с теперь уже невидимых отверстий для пулеметов в груди Паладина. Он не хотел смотреть в глаза бота, но у того визуальные датчики были по всему телу, в том числе там, куда смотрел Элиаш.
И поэтому Паладин смотрел прямо в расширенные зрачки Элиаша, когда ответил:
– Я проверю свой поток данных из солнечной фермы «Арката» и узнаю, что нам удалось добыть.
Элиаш вернулся через сорок пять минут, и к этому моменту робот уже очень много знал об «Аркате». Кроме того, он зашел в публичную сеть и нашел там немного информации о сексуальных отношениях между людьми и роботами. На вторую тему он говорить не собирался, поэтому просто обсудил с Элиашем первую, пока они прошли несколько кварталов пешком до «Лекса». Уже был поздний вечер, и солнце висело низко над горизонтом. После его захода ночь продлится приблизительно сто восемьдесят минут.
– Пираты определенно покупали лекарства у Джек – в основном продлевающие жизнь и противовоспалительные. Она – их единственный источник в Федерации, который к тому же является их покупателем. Насколько я могу судить, она приобретает у них «черную» интеллектуальную собственность, где-то производит препараты и отправляет их обратно для распространения. Правда, в небольших объемах – обычно по тысяче доз в партии. Так что, полагаю, «Арката» – не главный клиент для нее.
– Логично, – ответил Элиаш. – Когда они в последний раз заключили сделку с ней? Что говорят камеры?
– Примерно месяц назад. Они купили противовоспалительные препараты и уже их продали.
– Черт. Судя по тому, что Федерация знает о ее модели поведения, Джек не вернется сюда по крайней мере еще несколько месяцев. Наверное, она бросила якорь не здесь, а в Инувике. Ну ладно, мы в жопе – с одной стороны, но не с другой.
– Почему?
– Потому что из Инувика можно уехать на юг десятком способов, особенно если есть хороший транспорт – а он, несомненно, у нее есть. Она же не дилетант. – Элиаш остановился в начале улицы, которая вела к «Лексу». Бот уже улавливал молекулы из пропитанного чили пара, который просачивался из двери ресторана в двухстах метрах от них. – Кроме того, мы в жопе потому, что понятия не имеем, куда она направляется – может, в Калгари, где она, видимо, продала тот «закьюити»… или… черт, да хоть в Монреаль. Но я предполагаю, что она уже слышала про события в Калгари и теперь направляется в свое логово в одном из городов поменьше.
– Так почему мы не в жопе?
– Потому что в любом случае покинем Икалуит в течение двадцати четырех часов. Надеюсь, что даже раньше. Нужно побыстрее выйти на след Джек. Может, начнешь просеивать данные наблюдения из Инувика? Проверишь, не появилось ли что-нибудь похожее на Джек?
Они добрались до «Лекса» и там нашли Гертруду; она ела острый бок-чой с группой студентов-нейролингвистов, которых больше интересовали сдвиги гласных, чем несправедливая система патентов. Элиаш заговорил с ними, поддерживая свою легенду и стараясь не разрушать установленную модель поведения.
Паладин людей игнорировал: он был занят общением по закрытой сети роботов, в которой разговоры были недвусмысленные, и это его успокаивало. Никто не просил его закрывать глаза на основополагающие факты, когда он обменивался информацией, полученной агентами из Инувика за последние двое суток. В результате они предоставили ему целую гору данных – изображения, звук, радиопереговоры, среди которых можно было искать зацепки.
В открытой сети также обнаружилась гора данных о роботах и человеческой сексуальности. Но когда Паладин отделил факты от вымысла, то обнаружил, что остался почти ни с чем. Боевые роботы не предназначены для секса с людьми, и поэтому данная ситуация была практически незадокументирована. Кабальным рабам запрещалось писать сообщения в открытой сети – обычно это предусматривали условия их соглашения о конфиденциальности, а также общественные условности. Кроме того, так мало боевых роботов становилось автономными, что их сообщения на сайтах были настоящей редкостью. И ни в одном из них не упоминалась человеческая чувственность.
Наконец, в ходе одного из поисков информации о Джек Паладин нашел отчет, который выглядел обнадеживающе. Два представителя из Инувика без каких-либо причин ушли в глубокий профилактический режим после обычной облавы на торговцев пиратскими лекарствами в кафе у реки. Они допрашивали двух людей рядом с местом ареста, но не успели полностью сканировать их биометрические данные. Правда, прежде чем они отключились, один из них занес в журнал краткую версию отчета:
1530 подозреваемый задержан, начинаю арест
1537 показания всех свидетелей в кафе, координаты прилагаются, данные прилагаются
1539 допрос двух индивидуумов, выходящих из кафе
1540 женщина и мужчина, нет идентификаторов трансляции
1541 проверка технического состояния
1542 проверка технического состояния
1543 проверка технического состояния
1544 продолжаю арест
Там, очевидно, произошло что-то странное. Почему роботы начали допрашивать двух людей и внезапно перешли в режим профилактики? Джек обычно путешествовала одна, но Паладин подумал, что эти мужчина и женщина без идентификаторов трансляции, связанные с пиратскими лекарствами в Инувике, могут быть зацепкой. Он сохранил копию файла локально, чтобы потом показать Элиашу.
Что же касается второго поиска, то тут он собирался немного заняться АР.
7: Желчные таблетки
7 июля 2144 г.
Машина была сама себе водитель, и этот водитель был высокофункциональным параноиком. Он выбирал дороги с наименее интенсивным движением и уровнем наблюдения. В это время года, в туристический сезон, это означало, что им пришлось ехать по трассам с самыми некрасивыми окрестностями, и поэтому Джек не могла отвлечься от своих мыслей, глядя на блестевшую от минералов реку Маккензи и светлые лодки. Пока Тризед смотрел немой фильм на одном из терминалов машины, она отслеживала положение спутников над головой и машины в радиусе видимости.
Самая быстрая дорога к лаборатории вела через Йеллоунайф. Там жила ее давняя подруга Мали, работавшая терапевтом в государственной больнице. Может, она найдет для Тризеда какую-нибудь работу начального уровня – брать соскоб щеки для анализа или мыть полы. Он спас Джек в Инувике, и в благодарность она могла бы сделать для него хотя бы это.