Он продолжил чтение. Еще больше бесполезной инфы о различных Джудит Чен. А затем он нашел кусок текста, который выглядел многообещающе: запись, сделанная всего несколько недель назад в дневнике человека по имени Мальчик-Раб.
«Я вернулся. Какое-то время ситуация была немного напряженной: меня продали в кабалу в Вегасе. Моим агентом был потный человечек, любивший меня полапать; своим клиентам он обещал «импортные товары высшего качества». Этот термин я оспаривать не буду. Кто же я, как не импортный товар высшего качества? Но скажем так: мои недавние приключения в Арктике были гораздо менее приятными, чем анальный секс в горячем машинном отделении. К счастью, теперь у меня новая хозяйка: она дала мне пищу и мобильник в обмен на услуги горничной. Рано или поздно наверняка она захочет чего-то большего. Так всегда бывает. Я ведь такой неотразимый.
Это так странно – снова оказаться посреди океана, но на этот раз на свободе. В данном случае «на свободе» не означает то же, что и «автономность». Я говорю о том, что сейчас я не привязан ремнями к капсуле в корабле, который везет товар на экспорт в Вегас. Подлодка, конечно, маленькая, но она – настоящий дворец по сравнению с тем кораблем. А у моей новой хозяйки, похоже, бесконечный запас лекарств, и, значит, моя левая рука все-таки не сгниет. Скажем так: мой прошлый хозяин считал соленую воду антисептиком, потому что она жглась».
Ниже находилось огромное поле, по которому зигзагами шли почти пятьсот веток комментариев.
Большинство людей короткими фразами на английском и китайском выражали свою радость по поводу возвращения Мальчика-Раба. Другие излагали длинные личные истории, которые Элиаш без интереса пролистывал.
Через два дня еще одно сообщение:
«Каждый хозяин любит трахать рабов. Это закон природы или, возможно, культуры. Дж. неплоха в постели, пусть двигатели ее подлодки и настроены хреново. Но она меня к ним не подпускает – даже после того, как позволила мне забраться в ее «готч». Так называют нижнее белье у нее на родине – где-то в Зоне».
Еще одна запись, восемь дней назад:
«Дж. трахала меня, пока я не завизжал. Да, я визжал. Уединенность творит странные штуки с либидо. А затем она сожгла мой чип. Сказала, что мы едем в Зону и там она меня отпустит. Я обрел свободу. Ну, вы понимаете, свободу стать шлюхой. Ведь именно это происходит с симпатичными мальчиками без опыта работы, верно?
Наверное, она могла сразу убить меня, но не стала этого делать. Это мило. Кроме того, она позволила мне пользоваться сетью еще до того, как мы стали трахаться. И это тоже мило. Но как я буду искать работу, если должен скрывать свой послужной список?
Я почти уверен, что она направляется: в какую-то лабораторию в Зоне. Для человека, который так обеспокоен своей безопасностью, Дж. делает очень мало для того, чтобы прикрыть свою задницу. Правда, если рассмотреть этот вопрос с другой точки зрения, то это неплохо – ведь задница у нее симпатичная. И сама Дж. мне нравится, хотя она вообще не в теме. По-моему, она пытается творить добро, но при этом не в курсе даже самых простых вещей, связанных с законами о правах собственности».
Элиаш помедлил. Очевидно, что автор – Тризед, а Дж. – это Джек.
Там были еще две записи, одна из них – за вчерашнее число, но они не указывали на то, где находится Тризед. Дж. исчезла со страниц дневника, и парнишка начал много писать о роботах и автономности.
И все-таки Паладин, похоже, не ошиблась: Джек по-прежнему поддерживала связь с авторами «Желчных таблеток», в том числе с противниками патентов, которые руководили этой свободной лабораторией. И эту лабораторию, возможно, финансировала какая-нибудь организация, пытающаяся ослабить МКС.
Он подключился к потоку данных Паладин. Робот находился в кабинете Бронера и разговаривал с ученым об интерфейсах для мозга. Элиаш отправил ей приказ немедленно допросить человека и координаты точки вылета.
Пришло время подобраться к цели поближе. Элиаш и Паладин встретятся на острове Ванкувер, и тогда… Элиаш запустил поиск сведений о свободных лабораториях в северной части Зоны. Все результаты указывали, что она есть только в Университете Саскачевана в Саскатуне. Если Джек там нет, то там наверняка найдутся люди, которые знают, где ее искать.
До вылета оставалась еще пара часов. Элиаш купил себе газировку и пошел обратно, в сторону «Уинн-маркета». Бездельничать было опасно. Боковым зрением он замечал сцены, которые раньше видел и здесь, и в родной Варшаве.
Более десяти лет назад, когда Элиаш достиг совершеннолетия, ему повезло: отец купил ему ограниченную франшизу, позволявшую Элиашу работать в Варшаве – если только его работодателем была церковь. Сестрам Элиаша повезло меньше. Одна за другой они покидали дом и отправлялись за океан – служить в корпорациях по кабальным контрактам.
Сначала Элиаш работал охранником в церковном общежитии, устроенном для программы «Заводская практика для мальчиков». В общем, его работа состояла в том, чтобы ловить беглецов. Целыми днями он следил за тем, как мальчики собирают корпуса роботов на церковном заводе, ищут ошибки в программах и изучают анатомию роботов. Предполагалось, что так они получат базовые технические навыки и позднее смогут заключить более выгодные контракты с клиентами. По ночам он дежурил в их спальне, слушал, как мальчики плачут или дерутся друг с другом из-за ерунды.
В одну из таких долгих ночей он узнал, что бывает, если заставить подростков проводить целые дни с роботами, на груди которых лазером выгравирован крест. Работающих видеодатчиков на заводе оставалось мало, но один из них засек какое-то движение и сообщил об этом Элиашу.
Спрятавшись за кучей из ненужных рук и ног, Элиаш увидел двух практикантов с незапрограммированным биороботом-женщиной. Ее, очевидно, сделали из выброшенных деталей; кожа на ней висела отдельными заплатками, а разум так и остался неотформатированным. Заметив Элиаша, мальчики бросили робота в кучу конечностей, залезли в окно и побежали в спальню.
Элиаш понимал, что священники сделают с мальчиками, если он на них пожалуется. Поэтому об этих нарушениях он решил умолчать. Но он не знал, как поступить с роботом.
Она напоминала потерявшую сознание девочку-подростка – но только до тех пор, пока Элиаш к ней не пригляделся. Мальчики проявили больше внимания к ее белью, чем к шасси. Одна из ее рук была длиннее другой, а ткани на внутренней поверхности бедер нуждались в питательных веществах. Разум в нее не установили, но ее волосы были собраны в локоны, а лицо накрашено. Ее сделали по образцу секс-работницы, популярной на платных сайтах. Элиаш осторожно поднял ее, не зная, что делать. Ее тело из карбоновых волокон оказалось легким. Он смотрел на то, что сделали с ней мальчики, и в нем росло очарование и отвращение.
Элиаш решил, что лучше всего будет разобрать ее, и потратил на это час. В результате бот превратился в кучу конечностей, кусков торса, голову без датчиков и сверток ткани, сильно поврежденной и поэтому не подлежащей переработке. А вот ее внутренний скелет еще мог пригодиться. Ее части Элиаш сложил в ящик с деталями.
– Спасибо.
Голос раздался у него за спиной, из той самой кучи мусора, где он нашел мальчиков с их роботом.
Элиаш повернулся и увидел незаконченного робота, стоявшего с разведенными в стороны руками. Наверное, обнаженные мускулы из металла и биотканей замаскировали его среди мусора. На его помятом нагруднике – единственной части внешней оболочки – виднелась детализированная лазерная гравировка: невероятно мускулистый Иисус на кресте.
Во второй раз за ночь Элиаш оказался в замешательстве.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
Робот уставился на него.
– Я не могу уйти. Обычно я просто слежу за тем, что здесь происходит, но сегодня я решил что-нибудь сделать.
– Ты в кабале у церкви?
– Я – Хлам. Ты – Элиаш. Я принадлежу Петру.
Элиаш подошел поближе. Робот имел в виду отца Петра? Мысли Элиаша помутились от усталости, и он до сих пор был расстроен тем, что ему пришлось сделать с секс-ботом. В его сознании постоянно всплывали изображения ее внутренних частей. Элиаш вдруг задумался о том, чем эти мальчики занимались с роботом и что они при этом испытывали.
Хлам выглядел бодрым, и на нем не было отталкивающего слоя макияжа, нанесенного на комки поврежденных тканей. Свои слова он сопровождал изящными жестами, очерчивая идеальный эллипс. В нем было несомненно что-то прекрасное. Элиаш пытался не смотреть на его матовые черные кости из самого прочного на Земле материала, пронизывающие мягкие ткани.
Робот указал на гору конечностей.
– Я ее охраняю. Но мне не приказано следить за всем, что здесь происходит. Вот почему я отправил сигнал.
Элиаш попытался придумать ответ и как-то прогнать мысли, которые уже складывались в его сознании.
– Почему ты не можешь уйти?
– Мои ноги. – Хлам показал Элиашу, что его ноги прикреплены к полу.
Элиаш плохо разбирался в законах о кабале, но одно он знал точно: закабаленный не должен находиться в рабстве вечно. Он встал на колени и осмотрел шов между ногами робота и полом. Затем задумался о том, где сейчас молекулярные регуляторы. Освободить Хлама он мог всего за несколько минут, но тогда ему придется делать для него ступни.
Подняв взгляд, Элиаш заметил переплетенные волокна на шее Хлама и сервоприводы там, где панцирь робота контактировал с его бедрами.
– Люди идут, – вдруг сказал Хлам.
Через окно до Элиаша донесся какой-то шум, и он увидел трех мальчиков постарше, почти достигших возраста заключения контракта. Они были всего на несколько месяцев моложе Элиаша. Он замер; его лицо находилось совсем рядом с гладким шарнирным соединением между бедренной костью и тазом Хлама.
– Смотри, это охранник! – Один из мальчишек расхохотался.
– Он отсасывает у Хлама!
– Пидор!
Снова смех.
– Соси, пидор!