Дикарь поморгал, осознавая приказ. У него в глазах что-то изменилось, и хакер сорвался с места. Терехин проводил его взглядом, спросил:
— Есть еще какие-нибудь догадки, Сэйт?
Я пожал плечами:
— В принципе, больше нет. Если, конечно, вы уверены, что получили именно «Ифритов», а не вирус-убийцу.
— Господин Чудновский заверил: вы дали нам «Ифритов».
— Отлично. Тогда все.
Иван кивнул, вернулся на свое место, уронил рассеянно, уже возвращаясь к работе:
— Я бы все-таки посоветовал вам обратиться к доктору.
Да. Теперь можно и к доктору.
Я взглянул на часы на стене. Остается еще полчаса.
Нагло стащив кофейник, я вытащил тело из-за стола. Заставил этот кусок усталого мяса направиться на поиски врачей. Вспомнить бы еще, в каком они там кабинете.
Видимо, эта мотивация была во мне слишком низкой, потому как ноги привели меня в компьютерный отдел.
Стоя на пороге, я обвел взглядом «плантацию рабов» Дикаря. Три виртуальных кресла заняты, расслабленные тела в них напомнили актеров из фильма «Чужой», спящих в анабиозе. Еще одно кресло, самое навороченное, пустует. Могу поставить левую руку (все равно не моя), что это кресло Дикаря.
Еще человек десять увлеченно вглядываются в мониторы за столами, переговариваются друг с другом на непонятном обывателю языке программеров. Гудят с напряжением системные блоки, в комнате громкий шорох набираемых на клавиатуре команд. Если бы я был романтиком, то назвал бы это музыкой виртуальности. Нужно только убрать из композиции запах пота и негромкие маты.
Дикарь поднял голову от деки, осведомился язвительно:
— Тебе, может, кружка нужна?
Я покосился на кофейник в своей руке, пожал плечами:
— Да могу и так обойтись. Но если настаиваешь — давай свою кружку.
— Свою не дам. Держи офисную, видишь, как тебе повезло, с логотипом корпорации.
— Жадина, — обличил я. — Тогда делись сигаретами.
Бывший хакер протянул пачку, чиркнул зажигалкой, закурил сам.
— Чем планируешь заниматься?
Глоток кофе и глубокая затяжка как средство потянуть время.
— Не знаю. Сейчас к эскулапам наведаюсь, переодеться бы надо…
— Не, я вообще спрашиваю. Когда все закончится.
Теперь и прикидываться не пришлось, что надо подумать. На такое далекое будущее я планов еще не строил. Когда молчание затянулось, Дикарь пробормотал, глядя куда-то в сторону:
— У нас новые отделения открываются. Специалистов не хватает катастрофически. Нам головастые парни нужны как воздух. А зарплата приличная, хватает на… что? Чего ржешь?
Я стер кривую усмешку с губ, раздавил сигарету о блюдечко. Подлил кофе в чашку.
— Дикарь. — Хакер вздрогнул от старого ника. — Ты серьезно думаешь, что меня это заинтересует?
Он вскинулся обидчиво, цветные дрэды разлетелись:
— А что не так? Мир изменился, уже не будет как раньше, когда только на себя пашешь. Или ты думаешь, что я один такой предатель, на корпорацию горбачусь, а все остальные…
— Уймись. Я не об этом.
Дикарь выдохнул свирепо, рыкнул:
— Тогда объясни.
Если бы я мог…
— Место, где ты работаешь, — проговорил я в задумчивости. — Этот офис, как и сотни других. Корпорацию «Новая надежда». Да, блин, даже виртуальность, мать твою! Все это создал я. Понимаешь? Все это принадлежало мне.
— Понимаю, — кивнул Дикарь. Сказал медленно: — Для тебя слишком мелким будет пост начальника отдела?
— Да ни хера ты не понимаешь! Мне уже не нужна ни корпорация, ни ее должности. Я, если ты поймешь, больше не я. «Новая надежда» у меня в печенках сидит, как и ее гребаные интересы. Мне нужен покой. (Считай это такой вот прихотью. Или… ну, скажем, что я перегорел на работе. Нужен длительный отпуск. Очень длительный.
До него наконец дошло. По глазам вижу, вспомнил причины появления Сетевого Дьявола. Или, точнее, причины исчезновения Евгения Калугина.
— Прости, брат, — пробурчал он. — Не хотел…
— Да понимаю. Но раз уже проштрафился, давай еще сигарету.
Он сунул мне пачку, махнул рукой, мол, оставь. Вздохнул тяжело:
— Просто поначалу думал, что и ты из этих, антиглобалистов. Которые против корпораций.
Я вскинул глаза:
— А что ж хорошего в дзайбацу?
— Ну… так сразу и не скажешь. Хотя чего там. Именно благодаря им ты создал виртуальность. Дзайбацу, в отличие от олигархов, ценят мозги, собирают под своими знаменами лучшие умы.
Ну вот, начали о виртуальности, закончили о политике…
— Дзайбацу вырождаются, — не согласился я. — Они превращаются в корпорации.
— Миру необходим тотальный контроль корпораций.
— Финансовой структуры? Наоборот, ей нужно противостоять. Нет ничего хуже, когда во главу угла интересов ставится финансовая выгода.
Дикарь усмехнулся:
— Как видишь, мир пока не придумал ничего лучшего, чем корпорации. Сначала они работают на выгоду, не спорю, но потом это уже сила и закон в обществе, покруче президентов.
— Это порочная схема.
— Ну да, — ухмыльнулся Дикарь. — А вот ты предложи что-то свое. Что, не можешь? А противостоять каждый может. Это просто. Настолько просто, что любой слабоумный идиот противостоит чему-то, будь то попса, рэп, засилье педерастов или атомная энергетика. Никогда не задумывался, почему среди самого слабого интеллектуального населения: политиков, певцов и интеллигенции, больше всего противостоянцев? Потому что мозгов мало, чтобы что-то создать и изменить к лучшему. Легче объявить себя гомосеком и выйти на улицу с плакатом: «Меня имеют в жопу». Пиар обеспечен, хомячки довольны, а держатель плаката — герой, ведь ах-ах, какой отважный, не побоялся показать, что он слабовольное говно, не может себя в руках держать. Респект, мать его за ногу!
— Но…
— Что «но»? — спросил он устало. — Ну вот что?
— Ты ведь сам говорил, что мир движется к тотальному контролю? Это что, хорошо?
— А что плохого? Мир движется, миру видней.
— Миром управляют люди.
— Ой ли?
— Тебе нужны примеры?
Он поднял бровь:
— А давай.
— Главы корпораций.
— Главы корпораций, — отозвался Дикарь. — Они управляют не миром. Всего лишь людьми.
Кажется, что у него готовы ответы на любой довод. Подумав, я бросил последний:
— А Евгений Калугин? Он изменил мир.
Дикарь нахмурился.
— Ты прости, конечно, но ничего он не менял. Он просто создал то, к чему люди шли почти век — виртуальность. Кроме того, Сеть после Калугина неоднократно дорабатывали, видоизменяли, редактировали. И делали это не сразу, с оглядкой. Понимаешь? Два ключевых момента: мир сам к этому шел и — Сеть менялась. Она не стала воплощением мечтаний Калугина, нет.
Я усмехнулся:
— Ты говоришь об этом так, словно Сеть — некое разумное существо.
— Скорее «сущность», — поправил Дикарь. — Некая разумная сущность, пусть и в своем рудиментарном состоянии. Конгломерат жизней и разумов, еще не осознавший себя полностью. Она пока учится.
Надо же, а Дикарь, оказывается, верит в матрицу. Я слышал о подобных идеях, но никогда не вдавался в подробности, слишком отдают тяжелой наркотой и шизиками.
— В любом случае, — вздохнул я. — Правды мы пока не знаем.
— А жаль, — повторил мой вздох Дикарь. — Кто-то сказал, что правда сделает нас свободными.
— А еще кое-кто говорил, — язвительно буркнул я, — что половина человеческих проблем исчезнет, если мы будем называть вещи своими именами.
— Это ты к чему?
— Да так, к вопросу об одном хакере, сначала борющемся за свободу, а потом восхваляющего корпорации и тотальный контроль…
Дикарю не понравилось упоминание его прошлого и логического провала в словах. Оглянулся на виртуальное кресло, буркнул мрачно:
— Мне работать пора, ребята уже заканчивают расшифровку архивов. Сейчас будем забирать «Ифритов». Хочешь со мной?
— Я больше не ныряю в Сеть, — уронил я невинно.
Дикарь удивился:
— Почему? Как можно не нырять в Сеть? Это же базовая потребность человека! Так ООН постановило.
Я уже собрался было соврать, но тут сбоку подобрался паренек, протянул плаксиво:
— Артем Юрьевич, снова не пашет прога! Там какая-то ошибка…
Дикарь побагровел, рявкнул люто:
— Ошибка в твоем ДНК, придурок!
Пока он объяснял что-то непутевому программисту, я разглядывал его виртуальное кресло. Наверное, только для одного меня оно не кажется всего лишь ультрасовременным девайсом. Я вижу это неким порталом в другие миры. В настоящие, не нарисованные, в которых я родился и жил. И в то же время это мой последний выход. Средство окончательного побега. Если в Сети от «Новой надежды» еще можно спрятаться. Вариант Дикаря, о работе на корпорацию, я даже не рассматриваю. Если Терехин каким-то чудом и сдержит слово, то настоящие начальники (кто там сейчас во главе?) ни за что не оставят меня в покое. Так что, пока есть возможность, нужно забирать Алису и валить отсюда к чертовой матери. Даже еще дальше, куда-нибудь, где мне смогут создать новое тело. Этот вариант теперь самый правдоподобный, особенно с учетом удачных опытов Януса Карта с конструктами…
Программист закивал быстро, из-под начальственного гнева его как ветром сдуло. А Дикарь, кивнув мне, взялся за шлем и полез в кресло. Оно жалобно застонало под его слонячьим весом.
Я подошел ближе, спросил:
— Ты уверен, что там действительно «Ифриты»?
Он буркнул рассеянно:
— На все сто. Я их создавал, парень.
— Ну, как знаешь.
Пару минут хакер набирал на клавиатуре команды, потом компьютер спросил с важностью:
— Виртуальная сессия подготовлена. Запускать программу?
На шлеме Дикаря обозначились семь экранов, он повозился в кресле, дал отмашку:
— Запускай.
— Осторожнее там, — шепнул я, но, как и следовало ожидать, Дикарь меня не услышал.
После почти незаметной судороги его тело расслабилось. Бывший хакер заглянул в кроличью нору…
2
Врачей нашел без подсказок, в крохотном помещении, похожем на архив. Эскулапы курили и травили друг другу байки из профессиональной деятельности. Услышав уже окончание рассказа, у меня мурашки пошли по спине. Хоть и нравятся мне врачи, хорошая профессия, но вот их специфического чувства юмора не пойму никогда. В этом плане я законченный гуманитарий. Привык относиться к телу человеческому как к сосуду с душой, а не как к мешку с костями и органами.