Переживание, говорит наука, приводя, как это ни странно, точные цифры, приносит несравненно больше счастья, чем обладание, ибо «быть» лучше, чем «иметь».
За исключением статистики, в этом открытии нет ничего нового, во всяком случае — начиная с Нового Завета. Другое дело, что кризис делает нас более восприимчивыми к его урокам.
Впрочем, в моду я верю больше морали. Самой по себе бедности недостаточно, чтобы завершить эпоху истерического консьюмеризма, — нас же это не останавливало. Больше шансов на успех у снобизма: когда не иметь станет престижней, чем иметь, позолоченный век гламура наконец кончится.
В Америке об этом полвека назад говорили битники, предрекая, что на обломках послевоенного изобилия начнется та «рюкзачная революция», что породила 60-е, хиппи и нас с вами.
В 1980-м мы издавали «Новый американец». Это была самая интересная работа, которую я знал, но газета дышала на ладан, а спасения не было, потому что каждый следующий менеджер воровал больше предыдущего. И правильно делал, ибо беря очередного негодяя на работу, мы задавали ему один, но заветный вопрос: читал ли он Джойса в оригинале?
Когда разорение стало неминуемым, мы с женой подвели итог семейному бюджету. Жалея, что нельзя сдать бутылки, мы собрали каждый цент, оставленный на черный день, и решив, что он уже пришел, улетели в Грецию. Другого выхода не было, потому что я выучил наизусть все элементы колонны, отличал килик от ритона, мог начертить границы 36 полисов и перечислить философов в любом порядке. Обратно мы вернулись без денег, работы и не наученные горьким опытом.
Однако треть века спустя, когда положение дел в Америке вновь стало угрожающим, я, накопив здравый смысл и опыт, не пошел по тому же пути и отправился в Рим.
— Нашел время, — закричал на меня коллега.
— Если мне суждено попасть под машину, — холодно ответил я ему, — то я бы хотел, чтобы это произошло после обеда, а не перед ним.
Source URL: http://www.novayagazeta.ru/politics/46063.html
* * *
Тайны вашингтонских масонов - Культура
<img src="http://www.novayagazeta.ru/views_counter/?id=46105&class=NovayaGazeta::Content::Article" width="0" height="0">
Никто, начиная с самого автора, не станет претендовать на формальную новизну будущего романа. Дэн Браун работает в наиболее эффектном сейчас жанре интеллектуального детектива — ученого триллера. Несмотря на то что родоначальника такого вида словесности считают Умберто Эко, я бы искал источник этой литературной традиции у других классиков. По-моему, беспрецедентно успешная манера Брауна происходит от слияния Конан Дойля с Жюлем Верном. Первый дает безошибочную схему детектива, второй учит нагружать его любопытным научно-популярным содержанием. Условно говоря, пока Конан Дойль держит читателя заложником у развязки, Жюль Верн втолковывает нам все, что мы хотели знать, но не догадались спросить. Разница в том, что, имея дело (в отличие от викторианских авторов) с нетерпеливым читателем, Браун нарезает информацию на гораздо меньшие порции — примерно по странице за раз. Техника такого письма идет от компьютерного экрана, который приучил нас к быстрому мельканию знаний.
Все остальное есть в каждом триллере, который, как факир кобру, завораживает нас постоянным развитием действия. По-американски такие книги называются page-turner. Это точное словцо означает, что читатель не может перестать переворачивать страницы, пока не кончится том. Несколько раз я влипал, как муха в варенье, в такие книги. Ты можешь ненавидеть автора, презирать его опус, но просто физиологически не способен бросить чтение, не узнав, чем все кончилось. Угробив несколько бессонных ночей, я разочаровался в подобном чтиве и обхожу остросюжетные книги стороной. Однако новую книгу Брауна все равно жду с нетерпением, ибо необычным его сочинение делает не форма, а содержание.
Хотя о новом романе известно лишь несколько фактов, их достаточно, чтобы попытаться реконструировать еще непрочитанную книгу. Первая подсказка — название: «Ключ Соломона». Под этим титулом историки и эзотерики знают средневековое пособие по заклинаниям, позволяющим стать невидимым, найти украденное, вернуть любовь и разговаривать с мертвыми. Составленный в XV веке по-гречески и прославившийся в латинском переводе (Clavis Salomonis), этот магический труд соединил еврейскую каббалу, арабскую алхимию и европейскую демонологию.
Видимо, примерно это сделал и Браун, добавив в гремучую смесь главный ингредиент воспаленного исторического воображения — масонов. Это — безошибочный ход, ибо в эпоху кризиса и неуверенности всякая теория заговора падает на подготовленную страхом перед хаосом почву: даже зловещий умысел лучше никакого.
Другой намек, по указанию самого автора, содержится на обложке американского издания «Кода да Винчи». Там воспроизведен фрагмент скульптуры Джеймса Санборна Cryptos, что можно перевести — опять-таки с греческого — как «Шифровка». Этот авангардный шедевр представляет собой запутанную конструкцию из красного гранита и медного экрана, содержащего непонятную вязь букв — тайное послание, о смысле которого горячо спорит интернет. Важно, что скульптура стоит у здания ЦРУ. И этот адрес ведет нас к центральному герою нового романа — Вашингтону: и человеку, и городу.
Американская столица — многообещающее место действия для исторического боевика. Белокаменная роскошь американского Рима постоянно напоминает нам о многозначительных эпизодах не такого уж далекого прошлого. Чтобы мы не забыли о нем, в Вашингтоне постоянно пишут — на порталах, площадях и тротуарах. Здесь приятно высекать — в граните, мраморе и бетоне — изречения, стихи, законы, сплетни. Жизни не хватит, чтобы прочесть этот больной графоманией город. Но этого никто и не делает, ибо надписи, как у древних египтян, служат Вашингтону оберегом, наглядно привязывающим столицу Америки к ее истории и его тайнам. Выбрав самый умышленный город Нового Света, Браун легко найдет в нем занятие для своего «символога» Роберта Лангдона.
Все подробности его новых приключений надежно упрятаны от прессы. Я, конечно, знаю не больше других, но рискну предсказать, какой будет ключевая деталь нового романа. Как, уверен, помнят все читатели «Кода да Винчи», решающий эпизод книги разворачивается вокруг секрета, спрятанного на фреске Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». В своей книге Дэн Браун утверждал, что фигура, сидящая по правую руку от Христа, — женщина. Если теперь, зная об этом, вы посмотрите на любую репродукцию этой фрески, вам уже никогда не придется сомневаться в том, что Леонардо под видом ученика Христа изобразил его ученицу.
Держу пари, что в новом романе роль такой детали (у всех на виду, но никем не понятой!) будет играть американский доллар, вернее, его и впрямь загадочный дизайн.
Source URL: http://www.novayagazeta.ru/arts/46105.html
* * *
Цена арьергарда - Общество - Новая Газета
Общество / Выпуск № 15 от 13 Февраля 2009 г.
Напуганная перспективой остаться без газет, Америка вспомнила урок Томаса Джефферсона: правительству без прессы он предпочитал прессу без правительства
13.02.2009
<img src="http://www.novayagazeta.ru/views_counter/?id=46165&class=NovayaGazeta::Content::Article" width="0" height="0">
Из вещей, составляющих повседневный быт, дороже всего мне «Нью-Йорк таймс» и очки для ее чтения. Как только мы разлучаемся с газетой, я чувствую себя словно компьютер на батарейках: экран сознания сперва теряет яркость, потом отключается вовсе. Лишившийся поводыря мир без разбору тычется во все стороны. Я не знаю, что происходит за пределами непосредственного поля зрения и недалекой зоны слуха. Новости по-прежнему просачиваются, но без интеллектуального сита мне не понять, какие из них важны, какие достоверны, без каких жить нельзя и с какими — можно.
— На твоей «Нью-Йорк таймс», — говорят мне ревнивые друзья, — свет клином не сошелся.
Я не спорю, я надеюсь. Поэтому всякий раз, улетая домой из Москвы, покупаю на последние рубли в киоске «Шереметьево» всю выставленную на прилавке прессу. Газет выходит метра полтора, но и дорога неблизкая. Терпение, однако, у меня кончается задолго до аэропорта Кеннеди. Особенно, когда читаю, как это случилось в последний приезд, что в Голодомор «украинцы пострадали от недоедания». Это все равно что написать: «Немало хлопот доставил евреям Освенцим».