Артур пощупал пульс. Пульс был несколько вялым, но все же в пределах нормы.
Незнакомец лежал на боку, свернувшись калачиком. Артуру так давненько не доводилось оказывать первую помощь (да и где это было, разве упомнишь?), что он никак не мог сообразить, что положено делать в таких случаях. Первым делом, вспомнил он, надо раздобыть аптечку первой помощи для данной расы. Вот черт…
Перевернуть его на спину или не надо? Может, у него что-то сломано? Может, он проглотил язык? Может, он подаст на него в суд за неоказание помощи? И в конце концов, кто это такой?
В это мгновение человек громко застонал и перевернулся на другой бок.
Артуру померещилось, что…
Он пригляделся к лежащему.
Пригляделся повнимательнее.
Протер глаза, чтобы быть уж совсем уверенным.
Хотя не так давно ему казалось, будто хуже быть уже не может, ему сделалось значительно хуже.
Человек застонал еще раз и медленно открыл глаза. Потратив около секунды на то, чтобы сфокусировать взгляд, он вздрогнул и сел.
— Ты! — вскричал Форд Префект.
— Ты! — вскричал Артур.
Форд снова застонал.
— Ну и что ты мне расскажешь на этот раз? — спросил он и с деланным отчаянием прикрыл глаза.
Через пять минут Форд Префект уже сидел по-турецки и потирал здоровенную шишку, вскочившую у него за ухом.
— Что это, черт подрал, за женщина была? — спросил он. — И почему вокруг нас толкутся белки? Что им от нас нужно?
— Меня эти белки донимали всю ночь, — ответил Артур. — Все пытались всучить мне журналы и прочую ерунду.
— Правда? — нахмурился Форд.
— И куски полотенца.
Форд задумался.
— А! — сказал он. — Твой корабль разбился где-то поблизости?
— Да, — не без усилия кивнул Артур.
— Тогда, кажется, ясно. Дело житейское. Роботы-стюарды погибли, а управляющий ими кибернетический мозг — нет, вот он и начал дрессировать местную фауну. Этак он всю местную экосистему может превратить в индустрию сервиса по снабжению всех прохожих полотенцами и напитками. Надо бы принять закон против этого. Впрочем, возможно, его уже приняли. А может быть, приняли закон против таких законов, чтобы все было хорошо. Хо-хо. Что ты сказал?
— Я сказал, эта женщина — моя дочь.
Форд замер, не отнимая руки от шишки.
— Ну-ка повтори.
— Я сказал, эта женщина — моя дочь, — хмуро повторил Артур.
— Вот уж не знал, — произнес Форд, — что у тебя есть дочь.
— Значит, ты много чего про меня не знаешь, — заметил Артур. — И если уж на то пошло, я и сам много чего про себя не знаю.
— Ну-ну. Когда это ты успел?
— Не знаю точно.
— Вот это мне более знакомо, — сказал Форд. — Кстати, теоретически в этом должна была участвовать и мать?
— Триллиан.
— ТРИЛЛИАН? Я и не знал, что…
— Нет. Послушай, это все гораздо сложнее…
— Я припоминаю, она мне как-то на бегу говорила, что у нее есть ребенок. Я ведь с ней иногда сталкиваюсь. Правда, с ребенком ее никогда не видел.
Артур промолчал.
Форду показалось, что голова — вернее, полголовы — у него вновь лишилась способности к связному мышлению.
— Ты уверен, что это ТВОЯ дочь? — спросил он на всякий случай.
— Скажи мне лучше, что случилось?
— Тьфу. Долго рассказывать. Я собирался забрать посылку, которую послал себе на твое имя…
— Так что там такое было?
— Боюсь, это может оказаться невообразимо опасно.
— И ты послал ее МНЕ?! — возмутился Артур.
— Мне в голову не пришло места безопаснее. Я думал, что могу всецело на тебя положиться: что тебе она будет абсолютно по фигу и ты в нее не полезешь. Кстати, у меня почти нет информации о тебе. Я летел практически вслепую. Никаких сигналов. Я так понял, у вас тут нет сигнализации, маяков там, связи?
— Потому-то мне здесь и нравится.
— И тут я поймал слабый сигнал с твоего «Путеводителя», вот и полетел на него, ничуть не сомневаясь, что прилечу к тебе. Сел в каком-то дремучем лесу. Совершенно ни хрена не понял. Вылез наружу и увидел эту женщину. Я пошел к ней поздороваться и тут увидел, что она взяла эту штуку себе.
— Что за штуку?
— Ту, что я тебе послал! Новый «Путеводитель»! Птицу! Ты же должен был беречь ее, идиот, а она сидела на плече. Я побежал, и она двинула меня камнем.
— Ясно, — сказал Артур. — И что ты сделал?
— Я? Упал, что же еще. Тяжко раненный. А они с птицей пошли к моему кораблю. К моему кораблю, то есть к Р86.
— Что-о?
— Р86, клянусь Зарквоном. Моя кредитная карточка теперь пребывает в нежной дружбе с центральным компьютером «Путеводителя». Видел бы ты этот корабль, Артур, это…
— Значит, Р86 — это корабль?
— ДА! Это… ладно, к черту. Давай сначала разберемся с тобой. Или с тем, что произошло. В общем, они пошли к кораблю, и это меня очень огорчило. Можно сказать даже, потрясло. Видишь ли, я стоял на коленях, истекая кровью, так что мне ничего не оставалось, как взмолиться. Я молил: пожалуйста, Зарквона ради, не угоняйте мой корабль. Не оставляйте меня посреди какого-то первобытного леса с черепно-мозговой травмой и без медицинской помощи. Я говорил ей, что мне без корабля будет плохо, но и ей тоже не поздоровится.
— Что она тебе ответила?
— Она еще раз стукнула меня по голове своим камнем.
— Да, похоже, это в самом деле моя дочь.
— Славная девочка.
— К ней надо привыкнуть, — вздохнул Артур.
— Она что, к знакомым нежнее относится?
— Нет, — пояснил Артур. — Ты бы лучше знал, когда пригнуться.
Форд поднял голову и попытался оглядеться.
Небо начинало светлеть на востоке — в смысле, там, где должно было восходить солнце. Артура солнце не особенно радовало. После такой адской ночки меньше всего ему хотелось наступления треклятого дня, который осветит это Зарквоном проклятое место.
— Слушай, Артур, что это ты делаешь в такой дыре? — поинтересовался Форд.
— Ну… — замялся Артур. — В основном сандвичи.
— Чего-о?
— Я работаю… то есть, наверное, теперь уже нет… мастером сандвичей для маленького племени. Нет, знаешь, я правда попал в трудную ситуацию. Когда я попал сюда… то есть когда они спасли меня из-под обломков суперсовременного лайнера, который тут как раз разбился, они были очень добры ко мне, и я подумал, может, и я смогу быть им полезным в чем-то. Ты же знаешь, я — образованный человек, дитя высокоразвитой цивилизации, значит, я смогу научить их чему-нибудь. И разумеется, не смог. Если уж на то пошло, у меня нет ни малейшего представления о том, как все устроено. Я уж не говорю о простых вещах вроде авторучки там или артезианского колодца. Ни малейшего представления. Я ничего не мог. А потом у меня что-то случилось плохое настроение, и я сделал себе сандвич. И это вдруг страшно их удивило. Они никогда раньше не видели сандвичей. Они даже не представляли себе, что на свете бывает такое, а я к тому же люблю делать сандвичи, вот так и вышло.
— И тебе это НРАВИЛОСЬ?
— Ну… да, пожалуй. Да, правда. В этом деле главное — хороший набор ножей.
— Слушай, и тебе это не казалось бестолковым, безумно, оглушительно, отупляюще тягомотным занятием?
— Ну… нет. Вовсе нет. Ничуть не тягомотным.
— Странно. Я бы так не смог.
— Ну, наверное, у нас с тобой разные взгляды на жизнь.
— Да.
— Как у птиц-пикка.
Форд не понял сравнения, сделанного Артуром, но уточнять ему как-то не хотелось. Вместо этого он сказал:
— Ладно. Скажи лучше, как мы будем выбираться отсюда?
— Ну, мне кажется, проще всего пройти по долине до ущелья — это не больше часа ходьбы — и уже по нему в соседнюю долину. Вряд ли стоит переваливать через холм — это та дорога, которой я сюда шел.
— КУДА ты меня собираешься вести отсюда?
— Как куда? В деревню, конечно, — с легкой печалью вздохнул Артур.
— Ни в какую драную деревню я не собираюсь! Нам надо выбираться из этой чертовой дыры!
— Куда? И как?
— Не знаю. Сам скажи. Ты же здесь живешь! Должен же быть способ убраться с этой занюханной планетки.
— Кто его знает. Что ты сам обычно делаешь? Сидишь и ждешь попутного звездолета, я полагаю.
— Ну да! И сколько, интересно, звездолетов садилось на этой Богом проклятой помойке?
— Ну, несколько лет назад мой упал… Потом… э-э… Триллиан, потом еще один — с посылкой. Теперь вот ты…
— Нет, если взять среднее количество за несколько десятилетий?
— Ну, э-э… практически ни одного, насколько мне известно. Очень тихое местечко.
Как бы в опровержение его слов, вдалеке послышался раскат грома.
Форд, кряхтя, поднялся на ноги и принялся расхаживать взад-вперед, освещенный слабым светом солнца, которое, болезненно щурясь, выбиралось из-за горизонта. По восточной части небосвода словно провели куском сырой печенки.
— Ты просто не понимаешь, насколько это важно, — заявил Форд.
— Что? Ты имеешь в виду то, что моя дочь одна-одинешенька во всей Галактике? Ты что, думаешь, я не…
— О Галактике давай будем печалиться потом, — предложил Форд. — Дело действительно серьезное. В «Путеводителе» переворот. Его купили.
Теперь вскочил Артур.
— Ах, как серьезно! — возопил он. — Вся твоя издательская деятельность! Всю жизнь мечтал об этом!
— Ты не понимаешь! Это же совершенно новый «Путеводитель»!
— Ах-ах! — не унимался Артур. — Ишь ты, поди-ка! Я весь дрожу от нетерпения! Мне не хватает теперь только узнать, в каких самых шикарных космопортах звездной системы, о которой я сроду не слышал, комфортнее всего дурью маяться!
Форд сузил глаза:
— Это что, и есть то, что у вас называется сарказмом, да?
— А знаешь, — согласился Артур, — это он самый и есть. Где-то за подкладкой моей манеры изъясняться, должно быть, и впрямь дрыхнет маленькая чокнутая зверюшка по имени «сарказм»… Послушай, Форд, у меня была просто кошмарная ночь! Будь так добр, прими это в расчет в следующий раз, когда тебе захочется обсуждать со мной всякие мелкие подробности твоих дел на работе!