― Мне нужна девушка, ― обратился я к владельцу таверны, мужчине с проседью в волосах, пустыми глазами и огромным горбом на спине.
― Молодухи по пятнадцать в бронзе за ночь. За опытную возьму двадцать пять, ― владелец улыбнулся, выставив на показ свой бедный на зубы рот, ― поверь, юноша, после такой тебя уже никакая молодуха не заинтересует.
Я сделал вид, что не расслышал старика. Затем я обвел взглядом таверну: несколько местных торговцев, тройка наемников в черных плащах, а в дальнем углу рабочие с полей начинали запевать «Ах! эти груди принцессы Сианны!».
― Некая Юми Револь пользует одну из ваших комнат, уважаемый. ― Сказал я, затем залил в себя немного брусничного пива.
Как же я люблю пиво.
― Не знаю ни одной девицы с подобным именем, ― сказал старик.
Как же я ненавижу ложь.
Лицо мое обратилось в камень. Я глядел на старика твердо, смело и сердито, и это сработало.
― Но коли намерения твои чистые, а кошелек пухлый, глядишь, может чего и вспомнит моя старая голова.
Я засунул свою руку в карман и ловко подцепил два бронзовых пени, после чего аккуратно уложил их на стойке. Старик улыбнулся своей мерзкой улыбкой, затем накрыл монеты пустым стаканом.
― Вверх по лестнице, затем направо и в самый конец коридора, ― ответил старик, затем убрал монеты за фартук. ― Но сейчас ее нет. Сказала, что вернется с наступлением сумерек.
Значит, у меня в запасе было еще примерно два свободных часа. Два часа с брусничным пивом, запахом пота и веселыми песнями.
― Отлично, я подожду ее здесь, ― ответил я старику после чего заказал себе томленной говядины под морковным соусом и горбушку хлеба.
Спустя четыре кружки пива я уже во всю подхватывал грубые и неприличные строчки песни, которую за вечер местные пропели уже раз двадцать:
У принцессы Сианны сегодня свидание
Ждет ее похотливая ночь
Не уймется в груди девичье желание
Ах, красавица наша, государева дочь!
Только вместо постели и страстного парня
Принцессу обнимет утес
И груди молочные ласково гладя
На дно ее тело увлечет Тантирос
Как жаль, что мои мозолисты руки
Не почувствуют сладость тепла
Ах! Эти груди принцессы Сианны!
Не судьба, не судьба, не судьба…
За хмелем и песнями я совсем потерял счет времени. В небольшое круглое окно уже пробивался свет рогатого полумесяца, да и народу в таверне заметно поубавилось. Я попытался встать и меня силой повело в сторону. Когда я успел так нажраться? «Это было бы хорошей проверкой твоей обретенной «ответственности…» ― слова Фениора в моей голове взывали меня к трезвости, а еще к стыду. Мне нужно было завершить то, за чем я сюда и пришел.
Подъем по лестнице казался мне самым тяжелым испытанием, что выпадало на мою странную судьбу. По дороге меня даже стошнило, и я чуть не поскользнулся на собственной рвоте. Я с трудом сориентировался в темноте, ковыляя добрался до дальней комнаты и, прежде чем постучать в дверь, с силой похлопал себя по щекам.
Соберитесь, Артур Равилович, ведете себя как студент в общаге монтажного колледжа. Такой же глупый, такой же пьяный, в той же степени озабоченный. Так, стоп.
Дверь неожиданно распахнулась, но было так темно, что я не мог разглядеть стоящего напротив меня человека.
― Доб-рый ве-чер, ик! ― выпалил я, не сумев сдержать приступы икоты.
Мне ответил женский голос, и он был настолько ласковый, что, казалось, из него можно было плести шёлк:
― Ммм, какой юноша! Ты ищешь кого-то особенного в эту прекрасную ночь?
― Мне нужна Юми. ― Я прислонился к стене, мои ноги предательски отнимались.
― Да, Юми это я, милый. Как же я ждала тебя!
Ее рука потянула меня за рубаху и силой затащила в комнату. Я по-прежнему не мог разглядеть ее лица. Она толкнула меня на кровать и стянула с меня сапоги и бриджи.
― Постарайся запомнить эту ночь, славный юноша, ― пропела она, устраиваясь на мне сверху.
После ее слов мое сознание улетело в мир незабываемых ощущений и страстных стонов…
Похмелье колотило по моему затылку. Во рту было сухо и горячо, словно в кузнице. Больно было даже думать, мои конечности ломало, а мышцы по всему телу связывались в узел.
― Помогите…, ― простонал я, уповая на милость богов.
― Ах, а я все думала, придется ли мне вызывать могильщиков, ― ответил мне хриплый женский голос, которым можно было точить клинок.
Я с трудом приподнял голову и увидел полуобнаженную женщину, сидящую на табуретке в углу комнаты. Она курила трубку и пускала дым в небольшое окно.
― Воды, пожалуйста, ― бессильно произнес я.
Женщина, не торопясь, докурила трубку, вытряхнула содержимое в улицу, после чего принесла мне глиняной кувшин. Я пил так жадно, словно от этого зависела судьба всего человечества.
― Тише, тише, красавчик, упьешься насмерть.
Теперь я, наконец-то, смог ее разглядеть: женщина в возрасте, разменявшая четвертый десяток, с выдающейся челюстью, длинным носом и игривыми глазками.
― Юми? ― спросил я, передавая кувшин назад.
Женщина расхохоталась. Смех ее разносился по комнате и бил по моей голове, словно каменный дождь.
― Юми, Шруми, Анна или Мария. Я буду той, кем ты захочешь, милый. Только плати бронзой, а лучше золотом! ― И она снова принялась хохотать, да так звонко, что я даже соскочил с кровати.
― Простите великодушно. Вчера ночью произошло ошибка.
Приятная ошибка, надо полагать.
― Ничего страшного, дорогой. Из всех пьянчуг в этом городе, ты ― самый страстный. Даже не верится, что в таком возрасте юноша может столько уметь! ― Женщина скинула с себя простыню и игриво поманила меня своей грудью. ― Можем повторить, в этот раз за мой счет, красавчик!
От одной мысли об этом меня воротило. Хотя, в этот момент меня тошнило от любой мысли в моей голове.
― Простите еще раз, я заплачу за ночь владельцу. ― Ответил я, собирая с пола свою одежду.
― Жаль, очень жаль, ― сказала женщина, после чего голая вытянулась на кровати как кошка. ― Если захочешь ласки, ты знаешь где меня найти.
И она снова расхохоталась, теперь еще сильнее и забористее, чем прежде. Я стрелой выскочил из комнаты, попутно натягивая на себя сапоги.
Внизу меня уже ожидал старик с ядовитой улыбкой на лице:
― Я же говорил, после опытной женщины и ноги подкашиваются!
Я молча сунул ему ровно двадцать три монеты в бронзе и направился к выходу.
― Двадцать пять! За опытную двадцать пять, наглец!
У самой двери я остановился и произнес ему через плечо:
― Прибавь к ним вчерашние две монеты, жадный старик. Это была не Юми…
После этого я вышел, обдумывая слова о своей ответственности.
Ах! Эти груди принцессы Сианны!
Не судьба, не судьба, не судьба…
Глава 2
Перед тем, как я оказался в этом мире и в этом юном теле, мы со Светкой успешно загасили вторую ипотеку. Это должен был быть подарок нашим дочерям на их день рождения. Я помню, с каким удовольствием мы выбирали ламинат и обои. Заказывая кухонную мебель, представляли, как наши дочурки позовут нас к себе на новый год, как праздничный стол будет ломиться от количества приготовленных ими блюд. Мы с женой так увлеклись этой квартирой, что порой могли проспорить о цвете занавесок практически до самого закрытия магазина. Это была жизнь… Нет, это была целая прожитая мною жизнь. И хотя я нахожусь здесь, по ощущениям, уже целую вечность, внезапные воспоминания о семье не дают мне возможности забыть того, ради чего я продолжаю свою путь в этом проклятом месте. Я должен вернуться назад, хотя бы даже для того, чтобы еще хоть раз увидеть приторные улыбки своих девчонок.
В Харилькольде я жил совсем даже не плохо. Я занимал просторную светлую комнату в Лиловом переулке, регулярно питался в местной харчевне и даже откладывал часть денег на «комфортное» будущее, каким бы оно не было. Я получал регулярное жалование, тайком выписываемое Штрусом на имя одного покойного гвардейца, не имевшего ни жены, ни детей, ни дальних родственников. За это я выполнял его поручения, а также Фениор обязал меня посещать тренировки по фехтованию вместе со всей городской стражей.
Куратором по тренировкам у нас была Рэйнесса Войнт, победительница Нефритового Турнира по фехтованию, который проходил в соседнем Шионе почти семь зим назад. Женщина все еще была в невероятной физической форме. Ее вечно строгое выражение лица и звонкий голос обеспечивали дисциплину на наших занятиях, но ее сверкающие глаза и выдающиеся груди могли в поединке сбить с ног любого мужчину.
Сегодня в паре я стоял с Бородатым Лорри. Высокого роста, широкоплечий, сильный и быстрый как зверь. Обильная растительность на его лице делала из него настоящего взрослого мужчину, но его шелковый голос предательски выдавал в нем юнца.
― Ты сегодня не в форме, Артур, ― пропел мне Лорри, после серии успешных ударов.
― Утро не задалось, ― ответил я сдержанно, возможно даже грубовато.
― В последнее время у тебя чуть ли не каждое утро «не задалось»
Да как ты смеешь?
— Это не твое дело, бородач, ― ответил я и встал в боевую стойку.
Лорри ехидно улыбнулся, затем описал клинком круг и принялся наступать на меня. Его выпады были весьма предсказуемыми, хотя и сложными для парирования. Бородатый Лорри имел свойство увеличивать силу с каждым ударом, что в конечном счете сводило твою систему защиты к нулю, поскольку твои руки начинали дрожать от усталости. Нужно было ловить его на контратаке. Защищался Лорри заметно хуже, чем нападал.
Когда мой соперник выполнил серию вертикальных ударов, я нащупал момент и сделал ложный выпад в его бедро, затем резко изменил угол и вскользь обрушился ему на плечи. Я повторил этот трюк два раза, и он уже начал пятиться к стене. Краем глаза я заметил, как Рэйнесса наблюдает за нашим боем.
Только бы не отвлечься на ее грудь. Не сейчас, не смей.