— Жанна, мне кажется, я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
В ту же минуту где-то за дверью послышались приглушенные шаги — явный признак того, что комната скоро наполнится словоохотливыми свидетелями разговора — слугами.
Жанна осторожно отодвинулась и поспешно встала. Сердце бешено стучало. Признание Валериана сейчас крайне некстати. И как она сразу не поняла? Ведь несмотря ни на что он — мужчина…
— Ты можешь не торопиться с ответом, — умоляюще произнес юноша, успев схватить ее тонкое изящное запястье и чуть задержать его в ладони.
Жанна не стала отнимать руку, лишь с горечью посмотрела на него:
— Ты должен понять, я — женщина без прошлого. Возможно, я уже была замужем и не смогу связать свою судьбу новым браком никогда. Знаешь, каждую ночь мне сняться кошмары. Вдруг я — убийца? Ты согласен жить бок о бок рядом с незнакомкой всю сознательную жизнь?
— Мне все равно, кто ты, я…
— Послушай, я не стану повторять дважды. Ты нравишься мне, и мы подходим друг другу. Как друзья и люди с похожими взглядами на жизнь… Но не обманывайся — я не люблю тебя.
— Что, если я раскопаю детали твоего прошлого? Что, если память вернется? Тогда у меня появится шанс? Я…обещаю, что непременно сделаю это! — Валериан с неохотой разжал ладонь на ее запястье, и невидяще уставился прямо перед собой, точно представляя то заманчивое будущее. Шаги за дверью становились все четче.
— Мне не хочется впутывать тебя в нехорошую историю. Вспомни, где вы нашли меня….Вспомни, и отпусти свои чувства… — с этими словами девушка резко поднялась, давая понять, что разговор окончен.
Глава 6. Эшли Логан, часть 1
Сосны и голубые ели отбрасывали тень на старое кладбище. Осеннее солнце медленно передвигаясь по небосводу, подернутому туманной дымкой белесых перистых облаков. Все здесь дышало покоем, и дочь Джеймса Логана чувствовала это каждой частичкой своего тела.
С момента смерти родителей прошел год, но боль от утраты не притупилась. «Возможно, она никогда не пройдет», — размышляла Эшли, сидя на земле перед мраморной плитой.
Охота на ведьм, около ста лет назад бушевавшая в западном королевстве, привела к неожиданным последствиям. Кошки, обвинявшиеся в пособничеству темным силам, уничтожались везде и всюду. Такие жестокие меры привели к тому, что во множестве расплодились крысы, переносчики заразы. А затем началась эпидемия чумы.
Родители Эшли стали одними из первых жертв болезни. Их любимую дочь беда не коснулась: возможно, у нее был врожденный иммунитет к заболеванию. Впрочем, оставшись сиротой, она не сломалась. Отец давно готовил ее к тому, что судьба может измениться в любой день. Чтобы выжить в этом мире, требуется сила.
…Анис притаилась за полуразрушенным старым надгробием, наблюдая за богатой дамой. Красивая девушка, явно благородного происхождения, выделялась бы и в королевском дворце, а не только на кладбище. На ней был фиолетовый бархатный костюм, судя всего, специально сшитый. Длинные рыжие волосы собраны в высокий хвост. Руки в изящных бархатных перчатках гладили холодный камень, черные глаза смотрели неподвижно и, казалось, что леди полностью занята своими размышлениями.
Анис голодала, и те крохи, которые ей удалось раздобыть вчера, не могли считаться полноценной пищей. Девочке хотелось кушать постоянно, именно поэтому она практически жила на кладбище — люди приносили своим предкам куски пирога, фрукты, яйца и многое другое. И если бы не злой сторож с собакой, здесь бы у нее наверняка нашлись конкуренты из самых низов.
Но сторожа бездомные побаивались, а девочка была маленькой и быстроногой. Возможно, старику было жаль ее, или же просто не хотелось тратить свое время на беготню. Однако сегодня Анис поняла, что дальше так жить нельзя. С каждым прожитым днем зима все ближе. Как она сможет встретить лютое время года в старых лохмотьях и без гроша в кармане? Она же — не птица, чтобы питаться одними корочками хлеба или улететь на юг в особо сильные холода. Как же быть?
Сегодня, игнорируя сосущее ощущение в желудке, девочка решилась на отчаянный ход. Ей нужны деньги, и она их достанет. Казалось, сама судьба благоволила Анис, приведя на кладбище богатую госпожу, да еще и без охраны. Почему-то гордячка (Анис относила всех богатых людей к этой породе) оставила двух сопровождающих у кареты, строго-настрого запретив следовать за собой до могилы родителей. То оказалось на руку Анис. Девочка отстраненно посмотрела на крупный осколок бутылки, который она сжимала в руке. Она нашла его неподалеку на днях. Кто-то выпивал за упокой мертвых и разбил бутылку, когда захмелел…
Эшли не заметила, как заговорила вслух, что частенько случалось, когда она давала волю чувствам. По этой причине ей не хотелось, чтобы слуги узнали ее слабость, а потом болтали промеж собой. Достаточно того, что безоговорочное решение тети Амальды приставить к ней охрану, жутко злило девушку. Кто, как ни она сама, лучше всего могла о себе позаботиться?
— Папа, смотри, я отрастила волосы. При дворе длинные волосы сейчас принято тщательно укладывать, но мне они нравятся распущенными или легонько перехваченными. Ты говорил, что лучше их обрезать и забыть о мечте иметь роскошные волосы как у мамы, но я смогла… И я тренируюсь каждый день, как ты и хотел!
Сказав это, Эшли резко обернулась и перехватила чужую руку, занесенную над ее головой. Последние минуты она чувствовала пристальный взгляд на своей спине, и это было неприятное ощущение. Впрочем, желание поквитаться с нападавшим, исчезло сразу, едва Эшли взглянула обидчику в лицо. Перед ней стояла девочка лет тринадцати-четырнадцати в старом, потрепанном, а, местами, рваном платье. Копна ее спутанных черных кудрявых волос напоминала воронье гнездо (кстати, именно так Анис дразнили местные мальчишки). Девочка все еще с отчаянным видом сжимала кусок стекла.
— Брось это, — нахмурилась Эшли, сжав губы в узкую линию. — Кто ты такая? Кто тебя надоумил нападать на меня? Где твои родители? Тебе заплатили? Говори!
У бедняжки Анис от сильной совсем неженской хватки незнакомки занемела рука, со стоном она выронила острый осколок стекла:
— Меня зовут Анис, госпожа. Мои родители мертвы. Они погибли от лихорадки. О! Смилуйтесь надо мной! Я…я всего лишь хотела раздобыть денег на еду и одежду.
— И не погнушалась убийством человека, который молится за упокой своих близких? — прошептала Эшли, которой не верилось, что она оказалась на волосок от смерти, ровно через год после гибели родителей. Надо признать, эта негодница тихо подкралась к ней со спины, а Эшли ослабила бдительность, вспоминая прошлое…
— Я хотела есть… — Сказала чертовка, и неожиданно злобный огонек, полыхавший в серых глазах пропал, а лицо приобрело характерную желтизну, которая напомнила Эшли о дорогих людях, которых сгубил тот же недуг. Прежде чем Эшли успела подхватить ее, девочка упала на землю, потеряв сознание.
…Люди, нанятые тетей Соланж, пусть и оказались бесполезными охранниками, зато перенесли больную и голодную девочку в карету. Правда, тот, что постарше и посолиднее из двоих мужчин, начал возмущаться:
— Эта малявка хотела убить вас! Если куда мы и должны отвезти ее, так это к судье! Вдруг она снова попытается…
— Мы едем к лекарю, а после — домой! Мне не нужны ничьи советы! — холодно отрезала дочь Логанов, задернув занавеску в карете с внутренней стороны.
В круглом зале, где с детства проходили ее занятия, сквозь узкие окна струился солнечный свет. Эшли целиком и полностью была сосредоточена на своем противнике. Девушка тренировалась в просторной рубашке телесного цвета с тугой шнуровкой на груди. Та скрывала ее крепко забинтованную грудь, чтобы та не досаждала во время тренировки. Стройные ноги ученицы были затянуты в черные кожаные мужские лосины, а голые пятки спокойно касались холодного пола.
Строгий наставник Эшли требовал, чтобы она занималась босой, независимо от времени года и температуры в помещении. Он утверждал, что так она лучше запомнит, каково это — сохранять устойчивость. Носки, сапоги и туфли скользили, и это, говорил старый Шанг, могло изменить ход поединка не в лучшую сторону.
Да, Эшли необходимо просто запомнить, что она практически всегда может устоять на ногах, независимо от силы удара, обрушенного на нее. Вот только занозы из-за старой деревянной мозаики пола, да и постоянное ощущение холода и недостаточно чистой поверхности, по которой приходилось ступать ногами — все это не переставало ее раздражать даже сейчас, спустя столько лет после первого занятия с Шангом.
Сколько бы Эшли не заставляла старую служанку убираться в зале как можно тщательнее, та будто назло работала спустя рукава. Чаще всего Эшли приходилось брать ведро и тряпку и убирать залу самой, чтобы не приглашать других любопытных слуг, которые могли растрезвонить всем, как проводит свое личное время наследница Логанов. Конечно, ей нет дела до сплетен, но вот тетю Амальду они явно не обрадуют…
— Я не понимаю, зачем ты взяла в руки меч, ведь предупреждал, что сегодня мы учим приемы схватки в рукопашную, бестолковая курица! — заворчал Шанг, только появившись в зале.
— А я не понимаю, почему мы так давно не тренировались с холодным клинком!
На лбу у девушки появилась складка, свидетельствующая о том, что она раздражена. Эшли не переносила резкие нотки в обращении к себе.
Мгновение, и девушка каменной хваткой сжала руку, что секунду назад старик Шанг неосторожно, а может, специально, положил ей на плечо. Спустя секунду она уже потеряла равновесие, грузно распластавшись по холодному полу, и выронив меч.
— Вот и ответ на твой вопрос. Вооруженного человека всегда можно разоружить, и что же ему тогда остается кроме собственной ловкости, силы и смекалки? — хмыкнул Шанг, подмигнув ей здоровым глазом. Второй у него на пиратский манер перетягивала черная повязка. Отец рассказывал Эшли, что наставник утратил его, защищая ее родителей от убийц, подосланных приближенными старого короля…