— И кто ей поверит? Какие у неё доказательства? Её слово против вашего? Это ей следует вас бояться. Увы, мы живем в жестокое время, — подняв глаза к полотку, лицемерно вздохнул слуга. — Ранняя смерть молодой женщины никого не удивит. Неизлечимая болезнь, несчастный случай на охоте, нападение грабителей… Выбирайте сами, господин барон. Я уверен, даже г-жа Амальда посочувствует сыну своего друга, так быстро потерявшему горячо любимую жену.
Карл остановил его предостерегающим взглядом, в котором не было и намека на опьянение.
— Сейчас не время и не место говорить об этом, Квинт. Я только два дня назад женился. Поверенные семьи Соланж перевели на мое имя приданое Эшли. Но, если я хочу получить все состояние, мне нужно остаться в хороших отношениях с этой старой ведьмой. У нее не должно возникнуть и тени подозрения.
Квинт согласно кивнул, решив выбрать более подходящий момент, чтобы напомнить Карлу о собственных долгах. В конце-концов, особые услуги, как и молчание, должны хорошо оплачиваться.
— К тому же, у меня есть и другие дела. Нужно вернуться в имение, чтобы разобраться с кредиторами отца. Оттуда я поеду в столицу. Не стоит ссориться с королем, после того, как я так удачно завел связи в Алмее. Тучи сгущаются, Квинт. Не исключено, что дело дойдет до настоящей войны.
Нестер размахнулся и с силой запустил пустой бокал в стену. Квинт только головой покачал. Похоже, история с «несчастной сироткой Эшли» задела его господина серьезнее, чем ему казалось.
— Я оставляю тебя здесь, Квинт. Наблюдай за моей женой и за Соланж. Если заметишь подозрительное, — пиши. До меня дошел слух, что скоро в Алмею вернется молодой Берн. Не спускай с него глаз, Квинт. Подкупай слуг, трать золота столько, сколько потребуется. Ты должен знать обо всем, что он делает — где остановился, с кем встречается и даже то, какое блюдо, которое он предпочитает на завтрак.
— Конечно, господин барон, — слуга почтительно склонил голову. — Но что больше всего вас интересует?
Карл несколько секунд помедлил с ответом, словно раздумывая, говорить или нет. Потом тихо добавил:
— Я почти уверен, что Азалия найдется. И первым, к кому она обратиться за помощью, будет Ральф де Берн.
Как не старалась госпожа Соланж, праздничный обед по случаю замужества её племянницы, прошел довольно скучно. Эшли, сидевшая за столом на правах почетной гостьи, казалась нежным цветком в платье из бледно-голубого шелка. Просто хоть приглашай живописца и пиши с нее картину!
Если забыть, конечно, о неровно подстриженных рыжих волосах — госпожу Соланж чуть удар не хватил, когда племянница сняла отделанный жемчугом головной убор, — и холодного, равнодушного ко всему, взгляда. Амальда даже задумалась, все ли хорошо у молодой четы, но потом отбросила крамольные мысли.
«Они слишком мало общались до свадьбы. Не удивительно, что сейчас им трудно. Но, как говорится, стерпится-слюбится. И я, и мой покойный брат слишком многое прощали Эшли. Совсем избаловали девчонку! А это никогда не идет женщинам на пользу…»
В отличие от юной супруги, Карл Нестер был неестественно весел. Он улыбался, много и остроумно шутил, был внимателен к Эшли, к самой Амальде, и к ее друзьям. Но опытный взгляд фрейлины королевы обмануть сложно. Её не отпускала мысль о том, что перед ней разыгрывают спектакль — талантливо, ярко, и, в то же время, фальшиво.
Наверное, это чувствовали и гости, с вежливой холодностью слушавшие рассказы Карла о его жизни в старой столице. Но паузы в беседе возникали все чаще, и Амальда начала мечтать о том, чтобы этот, не слишком приятный для присутствующих, обед, быстрее закончился.
«Что, хотелось бы мне знать, случилось со слугами? Почему не подают десерт?» — она сделала знак дворецкому, и тот, привыкший понимать хозяйку с полуслова, тут же скрылся за дверью.
— Как вам понравилась Алмея, господин барон? — спросила одна из сидевших за столом женщин.
Эшли, которой тугой корсет сдавил грудь, хмуро посмотрела в ее сторону: «Неужели нельзя поговорить о чем-то менее банальном?»
— О, это прекрасный город, — с готовностью отозвался Карл, — правда, я провел здесь так мало времени.
— Но вы не теряли его даром, — многозначительно улыбнулся сидевший напротив Нестера толстяк. — Едва приехали и почти сразу женились на самой красивой девушке нашего города! Вы — настоящий счастливчик, господин барон. Господа! Предлагаю выпить за новобрачную! Пусть её жизнь будет долгой и счастливой.
«Очень кстати, — продолжила про себя Эшли, поднимая бокал, — особенно если учесть, что мой супруг терпеть меня не может. Равно, как и я его».
— Я, в свою очередь, очень рада, что моя племянница вышла замуж за достойного человека, — улыбка Соланж вышла немного натянутой.
Терпение Эшли истощилось.
— Благодарю за добрые слова, — она наклонила голову, чтобы скрыть насмешливый блеск глаз. — Карл — не только любящий супруг, но и преданный слуга королевской семьи. Он недолго пробыл в Алмее, но, как сам признавался, сильней всего его заинтересовала архитектура.
За столом повисло молчание. Гости переглянулись, пытаясь понять, что это — неудачная шутка или прозрачный намек. Карл на мгновение поджал губы, потом холодно улыбнулся.
— Моя дорогая Эшли шутит. Я уволился со службы несколько месяцев назад. Поймите меня правильно — я готов верой и правдой служить своему народу, и, конечно, королеве и законному наследнику, но оставаться при дворе, где правит фаворитка… Это противоречит моим принципам.
— Конечно, Карл, — поддержала его хозяйка дома. — А какие у вас планы на будущее? Вы собираетесь жить в Алмее? Поступите на службу к королеве?
Барон почтительно наклонил голову.
— Я был бы счастлив, госпожа Соланж. Но прежде мне нужно вернуться в Лист, в замок отца. Остались некоторые нерешенные вопросы, связанные с наследством, поместьем и тому подобное. Скучная бумажная волокита… А дальше — видно будет.
Амальда, кивнув ему, обратилась к кому-то из гостей по поводу предстоящей охоты, и Карл получил небольшую передышку.
Воспользовавшись моментом, он бросил короткий, острый, как лезвие клинка, взгляд в сторону жены, желая напомнить об их договоре. Но Эшли разворачивала на коленях кружевной платок, с такой беспечностью, словно её ничего больше не волновало.
Если бы Нестер мог заглянуть в комнату, соседнюю со столовой, где собрались гости, то сразу же забыл бы и о жене, и о карьере, да и обо всем на свете. Там, на небольшом столике, были расставлены чашки, фрукты, сладости, которые собирались подавать слуги. Но его внимание привлекла бы не посуда, а девушка, в простом черном платье и переднике, сидевшая на стуле у раскрытого окна. Её лицо было бледным, как лепесток лилии, грудь высоко вздымалась, остекленевшие глаза уставились в одну точку. У Жанны был вид человека, которого что-то очень сильно испугало.
Скрипнула дверь, пропустив Марту. Служанка остановилась перед зеркалом, поправив волосы, выбившиеся из-под чепчика, затем обратилась к Жанне:
— Ну, чего сидишь! Давно пора чай подавать.
— Я не могу, — чуть слышно прошептала Жанна.
— Да что за глупости! Можешь-можешь, иди работай! Или прочь из этого дома. Думаешь, раз Соланж тебя полюбила, тебе позволено лентяничать?!
— У меня голова кружится. Как услышала этот голос, так и…
Марта окончательно разозлилась. Ей до смерти надоела нищенка, строившая из себя принцессу. Подскочив к девушке, Марта схватила ее за плечи и с силой встряхнула:
— Хватит прикидываться. Соланж здесь нет, некому оценить твой актерский талант. Живо, поднимайся!
К счастью для Жанны, в эту минуту в комнате неслышно появился дворецкий. Бросив внимательный взгляд на девушку, он тут же остановил Марту:
— Похоже, ей действительно плохо. Марта, займись гостями. Госпожа Амальда недовольна, что вы так задержались… А ты, Жанна, иди к себе.
Марта упрямо наклонила голову:
— Интересно получается! Почему я должна за нее работать?
— Марта… — в ровном голосе дворецкого мелькнули злые нотки. Служанка, спохватившись, присела, и, пробормотав несколько слов в качестве извинения, взяла поднос с чашками и направилась к гостям.
— Простите, — с трудом прошептала Жанна, — я не хотела никого подводить.
— Тебе нужно прилечь. Может, ты заболела?
— Не знаю. Этот гость у госпожи Амальды… Такой резкий, громкий голос. Я его прежде никогда не слышала? Ой! Как же глупо спрашивать вас… Откуда же вам знать…
Дворецкий немного помолчал.
— Нам с тобой не пристало обсуждать гостей г-жи Соланж. Но чтобы ты успокоилась, скажу: сегодня она пригласила старых друзей. Из новых — только господин барон Карл Нестер, муж госпожи Эшли. Они только что поженились.
Ничего не ответив, Жанна поклонилась и тенью выскользнула из комнаты. Девушка не понимала, что с ней происходит. Конечно, трудно жить, ничего не помня о своем прошлом, но это не мешало ей работать. Гораздо хуже, когда от одного звука чужого голоса подкашиваются ноги, и накатывает животный ужас.
«Кто он, этот барон? Почему гость госпожи Амальды, о котором я почти ничего не слышала, так меня пугает? Или это просто последствия болезни, или… он связан с моим прошлым!»
Жанна просидела в своей комнате несколько часов. Постепенно страх отступил, её сердце перестало отчаянно колотиться при мысли о бароне Нестере. Она вдруг ощутила любопытство — с тех пор, как девушка потеряла память, барон стал первым человеком, который удивил её.
Жаль, что она не видела его лица. А вдруг ей удалось бы что-нибудь вспомнить?
Услышав доносившийся из холла шум, девушка поняла, что гости собираются расходиться. Тогда она осторожно вышла в коридор и, крадучись, направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Но, не успела Жанна сделать и нескольких шагов, как услышала приглушенные голоса.
Жанна вспомнила о маленькой нише в стене, где обычно стояла статуя покойного супруга г-жи Соланж, но которую убрали в кладовую на