К Кирюхе он вернулся в десятом часу. Эмилия пребывала в панике, Кирюха — в философском спокойствии.
— Почему мобильник отключил? — только и спросил.
У Эмилии тот же вопрос звучал в тональности Нюрнбергского процесса.
Можно понять — завтра у неё важнейший день, а они с Кирюхой — её инкассаторы и телохранители.
— Тётя Мила, может, вам лучше сертификат взять, чем за наличные переживать? — спросил Кирюха, поглощая ужин.
— А вдруг они его неправильно оформят, и я ничего не получу? — парировала Эмилия. — А за наличный миллион я кому угодно башку оторву!
— Давайте за мои миллионы выпьем! — Влекомов вытащил из сумки бутылку коньяка. — «Фотон» сдал тему!
— А сколько тебе из них причитается? — поинтересовался сынок.
— Мне уже месяц — ничего! Тема закончена, финансирование закрыто. Надо в отпуск бежать, пока средний заработок ещё приличный!
— Это в декабре в отпуск? Тогда уж в Египет, что ли! — фыркнул Кирюха.
— А что! Найду себе богатую спутницу — на Мальдивы с ней махну! В качестве телохранителя! — сориентировался Влекомов. — За небольшую плату.
— И не надейся! — отреагировала будущая миллионерша. — На свои слетаешь!
— Тогда без функций! — заупрямился телохранитель.
— А сколько их у тебя осталось, действующих?! — обнаглела миллионерша.
— Все мои!
— Есть, пить, спать — в одиночку! Что ещё?
— Анекдоты сочинять!
— Расскажи! Только свой, а не чужой!
— Слушай! Ему не больше двух недель.
На экзамене по биологии профессор спрашивает студента:
— Назовите этапы развития человека!
— Знаю: Человек прямоходящий — «Гомо эректус»…
— Ещё!
— Человек мыслящий — «Гомо сапиенс».
— Так! Ещё!
— …А, знаю: «Гомо пенсионерус» — пенсионер. У него ни эрекции, ни соображения!
— Сам признался! — завопила миллионерша.
— Чистосердечное признание облегчает душу и наказание! О тебе придумать анекдотец?
— Не надо!
— Отказ тебе будет дорого стоить — путёвка на Мальдивы!
— Ладно, договоримся! Сначала надо получить деньги! — согласилась Эмилия.
16
В гостинице «Рэдисон — Славянская» в это время из номера вышла иностранка — пожилая, но стройная дама с прекрасной осанкой. Специфически поставленные ступни в «позиции 3» выдавали прежнюю профессию — балерина.
Улыбаясь своим мыслям, дама спустилась в вестибюль. Из кресла встала и направилась к ней высокая молодая женщина. Ноги её начинались на уровне носа балерины, что выяснилось и доставило некоторые неудобства при встрече и последовавших объятиях.
— Любочка! Ну как вы с мамой поживаете в нашей богом забытой России? — на чистом русском, лишь слегка подпорченном длительным зарубежным проживанием, спросила балерина. — Не надумали махнуть в благословенную Европу?
— Ой, тётя Люба! — засмеялась длинноногая фея. — У меня здесь работа хорошая, а мама кроме своей дачки ничем не интересуется! В Финляндии бывала, в Турции, а до вашей Италии никак не доберётся! Домоседка!
— Я до неё доберусь! Завтра в Питер еду! — энергично пообещала дама. — Пойдем со мной, поужинаем! Ты завтра свободна? Да, и подарок тебе надо вручить! Напомни, не забудь!
— Тётя Любочка! — протянула молоденькая тёзка. — Вы же хотели в Москве неделю побыть! А у меня завтра сумасшедший день!
— У тебя, похоже, и сегодня такой же был! — изрекла дама, увлекая фею за собой.
— Сегодня была подготовка к завтрашнему дню! — оправдывалась фея.
— Вот и Пламен меня подвёл! — продолжала дама. — Обещал приехать в Москву, а сегодня позвонил из Софии, что дела задерживают! Дипломат и бизнесмен в одном флаконе! Пусть теперь в Ленинграде меня ловит! Или уж во Флоренции.
— Это тот, который?.. — Тёзка с трудом подыскивала термин.
— Тот, тот! Который мне в Союзе предлагал руку и сердце! — кивнула балерина. — А я не польстилась ни на то, ни на другое! — Она гордо прошла в ресторан. — И не жалею!
А поутру они проснулись, как говаривал некогда Василий Шукшин.
Имеются в виду Влекомовы. Эмилия — та вообще почти не спала от близости сбывающихся надежд, поэтому вскочила первой.
Кирюха поспать любил и умел — словно и не вышел из младенчества. Влекомов же будто впадал в младенчество — видимо, устал вчера.
Завершив туалет и приготовив завтрак, Эмилия постучала в дверь, из-за которой слышался глубокомысленный храп и легкомысленное посвистывание — дуэт папы и сыночка.
— Эй, вставайте! — воззвала Эмилия, не уловив изменений мелодии дуэта. — А то я одна поеду! — Она думала, после такой угрозы они выскочат голые и перепуганные.
В комнате раздался скрип, шорох, бормотание и наконец — сонный голос Влекомова:
— А что! Может, действительно, тебе одной сбегать за миллиончиком?! На метро привезёшь. Кто, глядя на тебя, подумает, что ты — миллионерша?! Смотри только от страха не помри!
От такой наглости Эмилия оторопела. На минуту.
Но, как указывал Карл Маркс, «нации, как и женщине, не прощается минута растерянности, когда любой проходимец может овладеть ею». Приблизительно так. Он-то имел в виду Тьера, но ни нации, ни женщины не прислушались к мудрому предостережению. И прощали себе минуты слабости и растерянности.
Карл не был провидцем. И коммунизм он придумал от хронического безденежья. На пиво постоянно не хватало — вот и придумал общество, где пиво бесплатное и сопутствующие товары такоже.
Жена, урождённая графиня фон Вестфален, горячо поддержала мысль о таком светлом будущем — ей тоже надоело сдавать в ломбард фамильное серебро, а Карла с ним не пошлёшь — его постоянно принимали за воришку графского серебра.
Стоп! Минута прошла!
— Ну и чёрт с вами! — выкрикнула Эмилия, бросилась на кухню, выключила газ и устремилась в прихожую. Там её ожидала ехидная улыбочка полуголого Влекомова.
— Ладно, пап! Чего ты её дразнишь! — подал голос Кирюша, не отрывая голову от подушки. — Сейчас мы едем!
Через полчаса дружная компания грузилась в Кирюшин «Опель».
Взглянув на розовощёкую Эмилию, Влекомов посоветовал:
— Ты бы таблетку адельфанчика проглотила! Давление надо снизить!
— А куда я потом бегать буду?! — неуверенно возразила экс-супруга.
— Потом — это не проблема! — заверил Влекомов. — Миллиона тебе на платные туалеты до конца дней хватит!
Эмилия молча проглотила обиду и полтаблетки адельфана. Видимо, хотела сэкономить на платных туалетах. «Хрен ты у меня на Мальдивы бесплатно поедешь!» — мстительно подумала она.
Кирюшин «Опель» недовольно — тоже не любил ранних пробежек — заурчал и неспешно втянулся в длинную и зловонную, как запорная кишка, московскую автопробку.
С другого конца города, но в том же направлении, к офису г-на Ослова двигался «ниссан» с более увесистым грузом — Еленой (93 кг), Томкой (62) и тремя молодыми спортсменами (суммарный вес 312 кг) — всего 467 кг.
Елена доверилась своему нюху — решила прибыть в офис раньше назначенного времени.
В машине царило напряжённое молчание. Только жизнерадостная Томка пыталась шутить, но безрезультатно — отклика не последовало. Угрюмая Елена поморщилась и погрузилась в свои думы. Спортсмены шли на дело по дружбе, не получив ни достаточной информации, ни чётко поставленной задачи.
— Там без разборок, просто сопровождение дамочек, чтобы лимончик не отняли, — сказал тренер и авторитет Олег Саныч. — Лёгкий навар должен быть — на ресторан, по крайней мере!
Ресторан был для друзей-спортсменов условием, как выражаются в подобных случаях математики, необходимым, но недостаточным.
А вскоре и на «ниссан» нашлась своя автодорожная запорная кишка. Что настроения в машине не улучшило.
Бухгалтер Виктория к одиннадцати торопилась в банк. «Ауди» с тонированными стёклами и водителем Володей ждала у подъезда. Охранника, вместо уволенного Коли, не нашлось.
Виктория застучала каблучками по ступенькам, намереваясь устроить небольшой скандальчик заму по безопасности. В проходной у вертушки стоял Коля.
— Привет! — бросил он подоспевшей Вике. — А я вот за расчётом явился!
— Ты что — ещё не уволился?! — удивилась она.
— У меня был выходной — куда спешить! Вот сегодня явился, оформлюсь!
— Постой, значит — ты ещё наш работник? Поехали со мной! — скомандовала Вика. — В банк тороплюсь!
— С тобой я готов напоследок прокатиться не только в банк! — осклабился Коля и двинулся за ней.
— Бабке какой-то повезло — миллион сегодня вручат! А зачем он ей сдался?! Не воспользуется толком — помрёт! — пожаловалась Вика, когда «ауди» тронулась в путь.
— Это точно! — горячо поддержал Коля, обернувшись с переднего пассажирского сидения. — Фирма неправильно раздаёт призы — каким-то пенсионерам! Надо молодым давать — им нужнее! Так?
Водитель Володя молча кивнул. Зависть его давно перегорела.
Несправедливость — закон бытия, такой же, как три закона Ньютона.
— Молодёжь умная и опасливая — с крючка срывается! — посетовала Виктория. — Разок закажет что-то — и гони ей монету! Больше не станет рисковать. А пенсионеры — люди доверчивые, и надеяться им не на что, кроме удачи.
— Приехали! — сообщил Володя. — Двигайте! Жду!
Коля выскочил, распахнул заднюю дверцу, подал руку Вике. В эти минуты она ощущала себя королевой Викторией. Банк был неподалёку от фирмы. С высоты своего роста Коля мог видеть вход.
Иностранка в «Рэдисон — Славянской» успела позавтракать и звонила портье:
— У меня заказана машина с водителем до двадцати двух часов!
— Да, мадам! Машина уже выехала и в 11 часов, как вы заказывали, будет вас ждать! Если угодно, я перезвоню вам, как только она прибудет!
— Благодарю! Жду! — последовал отбой.
Миссис ещё раз внимательно обозрела себя в зеркале. Неплохо! Но как-то не складывается всё так, как ей хотелось бы. Пламен — болтун! Дела у него! Дуне вчера звонила — уехал отдыхать с какой-то из своих жён. Он молоденьких обожает, его старая знакомая вряд ли заинтересовала бы. Бог с ним! А вот Рубен Автомян покинул сей мир ради лучшего. Зря! Ему и в этом неплохо жилось.