— Всё-таки мне надо отдохнуть, — сказала она тихо. — Я же старая. Я старая и устала. Посижу чуть-чуть в подъезде, переведу дух, и отправлюсь дальше. Совсем чуть-чуть, правда, мне это очень нужно. У меня промокли ноги, и болит спина. И ещё…
Она запнулась. Перед кем она сейчас оправдывается, да и зачем? Или она пытается убедить сама себя в том, что отдых ей необходим? Глупо. Она остановилась, огляделась, и направилась к двери первого попавшегося подъезда. Самая обычная дверь, покрашенная порыжевшим от времени суриком, самая обычная лестница, самое обычное окно. Она села на подоконник, сняла тапочки, и попыталась отжать промокшие носки. Бесполезно, но, собственно, какая разница. Надела обратно носки, обулась в хлюпающие мокрые тапочки, и выглянула в окно.
И замерла от ужаса, потому что по улице шли — они. Те самые.
В чёрной форме, в чёрных сапогах, с чёрным оружием в руках, в чёрных шлемах, и с лицами, затянутыми чёрными масками, да так, что даже глаз не было видно. Их, кстати, так и называли обычно — безглазые. Откуда я это помню? подумалось ей, но думать, кажется, снова становилось некогда. Значит, ей не показалось, и они всё это время действительно шли следом, чтобы настигнуть, поймать, а потом…
Быстрее, быстрее!.. Она вскочила, и бегом кинулась вверх по лестнице. Чердак, может быть, тут тоже можно будет проскочить через чердак, как в прошлый раз, и снова выйти куда-то ещё?
Интуиция её не подвела. Пыльное пространство чердака вновь привело её к люку в полу, и она, уже не раздумывая, нырнула в этот люк, не забыв, однако, закрыть его за собой.
Ночь. Лунная, кажется, осенняя ночь, снова холодный ветер, но дождя нет, зато ветер гонит по асфальту сухие потемневшие листья. Выйдя из подъезда, она огляделась, и в тот же момент ощутила, как сердце сжимает печаль. Улица, на которой она стояла, была пустой, ни одного человека, потому что никто, ну вот совсем никто не хотел, наверное, выходить в эту осеннюю ночь из тёплого уюта квартир. В окнах, тут и там, горел свет, янтарный, домашний, и лишь одна она стояла в своих промокших тапочках и кофточке на ледяном осеннем ветру.
Вернуться в подъезд? Ни за что на свете! В этот раз она повернула налево, и снова пошла куда-то в неизвестность, ощущая, как очень быстро по всему её телу расходится холод. Очень скоро её рукам стало больно, а из глаз побежали слёзы. Погреться, нужно где-то погреться, думала она, ускоряя шаг, но в дома заходить страшно, надо найти что-то ещё, не жилой дом, а что-то ещё.
И что-то ещё через несколько минут возникло перед ней.
Это был огромный универсальный магазин, и он почему-то был открыт, хотя она была уверена, что сейчас ночь, и магазин открыт быть просто не должен. Однако магазин был открыт, в нём играла музыка, он сиял приветственными огнями, и…
…и был совершенно пуст.
Постояв немного рядом с входной дверью, она несмело пошла по магазину, всё отдаляясь от входа. Витрины, прилавки, киоски ломились от товара, однако ни одного покупателя или продавца она не видела. Немного согревшись, она осмелела, заглянула в пару открытых отделов — никого. Горы разнообразных товаров, и пустота.
— Эх, если бы у меня были деньги, я бы купила что-то вместо тапочек, — с горечью сказала она. — Ноги совсем промокли.
Как по мановению волшебной палочки, перед ней тут же появился обувной отдел — она немного замедлила шаг, присмотрелась. Вот эти ботинки отлично подошли бы ей, наверное, и вот эти носочки, в лиловую и белую полоску, но…
— Наверное, в другой раз, — сказала она. — Когда-нибудь потом. Может быть. Но сейчас я не могу это себе позволить.
Красивые ботиночки. Коричневая кожа, лиловые вставки, шнуровка. Кажется, она давно не пользовалась обувью со шнуровкой… почему? Ах, да, у неё же болели руки, и уже много лет она покупала себе обувь на молнии, или вообще без застежек, потому что шнуровать обувь для неё было долго и больно. А ведь шнуровка — это так красиво и стильно, правда? Она улыбнулась этой мысли, последний раз взглянула на ботиночки, и пошла прочь. Нужно было выходить из этого тёплого и приветливого магазина, и чтобы оказаться подальше от соблазнов, и ещё потому что…
…потому что нужно двигаться дальше. Найду ещё один дом с чердаком, решила она, два раза уже получилось, почему бы не попробовать снова?
В этот раз она попала в какой-то новый город, совершенно не похожий на её собственный, и на все, виденные ранее. Во-первых, в этом городе царила сейчас весна, во-вторых, здесь было сухо и тепло, и, в-третьих, тут все почему-то куда-то бежали. Именно бежали, по широким тротуарам, мимо двухэтажных разноцветных домов — бежали люди. На каждом была спортивная форма, яркие кеды или кроссовки, и все эти люди бежали, каждый в своём темпе, и каждый в свою сторону, однако, при этом люди не сталкивались и не натыкались друг на друга. Они улыбались, уступали друг другу дорогу, благо, что тротуары здесь были действительно широкими, и проблем у бегунов не возникало.
Они что, все спортсмены? Она недоуменно оглянулась. И вот та старушка, с зеленой повязкой на седых волосах, и вот тот четырехлетний мальчик, в синих кедах и красной форме — они тоже? Какое удивительное место. Странное… и почему-то очень позитивное, подумалось ей, ведь им явно нравится бегать, они все выглядят довольными, едва ли не счастливыми.
У подъезда она приметила лавочку, и присела на неё, чтобы немного отдохнуть и успокоиться. Через пару минут к ней подбежала девушка, светловолосая, сероглазая, и присела рядом — у неё развязался шнурок, и девушка сейчас его завязывала.
— Простите, а что происходит? — она, наконец, решилась спросить. — Все такие радостные, и все в спортивной одежде…
— Весенний бег, — пояснила девушка. — Вы, видимо, недавно приехали, вот и не знаете. Это праздник такой. Общая тренировка. Очень здорово, все бегут, куда хотят, и как хотят. Я вот на набережную сейчас, там будут шары запускать воздушные, и салют потом обещали. Хотите со мной?
— Спасибо, но, видимо, в другой раз, — она улыбнулась девушке. — Или попозже. Я устала.
— Отдохнете, и бегите к реке, — девушка встала. — Все в результате придут к реке, рано или поздно. Счастливо вам!
— И вам, — сказала она вслед убегающей девушке.
Новый чердак, и новый город, вот только в этот раз ей в первый момент показалось, что она попала обратно, к себе, туда, где её ловили те, чёрные. Зима, оттепель, облетевшие деревья, тёмные дома, редкие световые пятна от фонарей, и — снова безлюдье. Ночь, догадалась она. Глухая ночь, поэтому никого и нет.
Однако, оглядевшись, она поняла, что это не он, что место лишь похоже, и не более. А когда она прошла улицу, и вышла на пустую ночную площадь, увидела, что это совершенно другой город, потому что…
Потому что посреди площади стояла огромная, до неба, пирамида, сделанная из потемневшего от времени металла. Кажется, металла, в том, что это действительно металл, она была вовсе даже не уверена.
Город. Огромная площадь. Звездное небо, слабый холодный ветер. И сооружение, которое почему-то манило её, и к которому она направилась, сперва медленно, но всё ускоряя шаг. Подойдя к основанию пирамиды, она положила руку на него, и ощутила с удивлением, что основание это не холодное, как она предполагала, а тёплое, и что материал, из которого оно сделано, лишь внешне напоминает металл, а на ощупь он пружинящий, и едва ли не мягкий. Как же мне войти, подумала она, не понимая, правда, для чего ей вдруг понадобилось куда-то входить. Однако пирамида отозвалась её мысли, и в ту же секунду она очутилась…
Больше всего это помещение напоминало невероятных размеров зал треугольной формы, одна из граней этого треугольника была словно бы окном, за которым находилось звёздное небо. Она замерла от неожиданности, глядя на эту невероятную картину, и лишь спустя несколько минут обнаружила, что в зале она не одна. Неподалеку от неё расположилась компания — кажется, это были мужчины, то ли четверо, то ли пятеро, они сидели в креслах, и смотрели на звёздное небо. И о чём-то говорили, вот только язык оказался незнакомым, и она не разобрала ни слова.
Я тут лишняя, подумала она, мне надо уйти отсюда, потому что, кажется, я забрела туда, где мне совсем не место. Мне нужно уйти, мне как-то нужно отсюда срочно уйти, потому что я, судя по всему, за кем-то подглядываю, а подглядывать нехорошо, к тому же от мокрых тапочек останутся на этом чистом полу грязные следы, а это уж совсем ни в какие ворота не лезет, это просто свинство с моей стороны, и поэтому…
Додумать она не успела. Кажется, она моргнула, на долю секунды прикрыв глаза, но когда глаза открылись, она с неимоверным удивлением обнаружила, что стоит вовсе не в треугольном зале, с окном, выходящим в звездное небо, а в степи, пустой, сухой степи, под белесым выцветшим небом, и что вокруг неё ничего нет. И никого нет. Только бескрайняя степь до горизонта, и оглушающая тишина.
— Где я? — голос прозвучал тихо и жалобно. — Как я здесь оказалась?
— А где бы ты хотела оказаться? — спросил голос, звучавший словно бы из ниоткуда, и отовсюду одновременно. Она обернулась, ожидая увидеть говорившего, но рядом никого не было. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда.
— Точно? — спросила она с сомнением. — Хотя… сейчас я думаю — какая разница? Вред? Я потерялась, и теперь… я вообще ничего не знаю.
— Совсем-совсем ничего? — с участием спросил голос.
— Ну да, — кивнула она. — Ни кто я, ни как меня зовут, ни почему я оказалась на этом поле… хотя нет, кое-что я помню.
— И что же?
— Они гнались за мной. Чёрные люди. Гнались, чтобы…
— Чтобы тебя убить?
— Чтобы мучить.
— Но почему они гнались за тобой? Просто так? — спросил голос.
— Нет… точно, нет. Просто так они не стали бы этого делать. Видимо, я совершила какой-то проступок, но я не помню, какой, и зачем, — она опустила голову.