на фигурка из пары упала, откатилась по доске в сторону, и попала в глубокую щель между двумя цветными объектами. Вторая фигурка металась внутри ещё одного объекта, но, судя по всему, путь к укатившейся ей был заказан.
— Правый выиграет, — уверенно сказал Вар. Уверенно-то уверенно, но почему-то без особой радости в голосе. — Этот раунд за ним.
— Почему? — спросила Аполлинария.
— Потому что парные фигурки только выглядят, как две. На самом деле это одна фигурка. И левый свою фигурку, считай, потерял, вы же видите?
— Вижу, — кивнула Аполлинария. — Погодите. Парная фигурка? Двое?
— Что? — не понял Вар.
— Стоп-стоп-стоп, — Аполлинария нахмурилась. — Детектив… воробьи… коты… мальчишки… посмотреть другим взглядом…
Она прищурилась, пристально посмотрела на доску, и увидела, что фигурки — это, оказывается, люди, или кто-то, очень на людей похожий. Когда она вгляделась ещё лучше, она увидела, что правому старичку принадлежит фигурка рослого мужчины, красивого, надменного, горделивого, а вот фигурки левого старичка…
— Это же мои мальчишки! — воскликнула Аполлинария. — Только тут они уже взрослые совсем. Что с ними случилось?
Одна фигурка неподвижно лежала, скорчившись, в щели, вторая била кулаками по невидимой преграде, пытаясь выйти из своей части пространства.
— Вы знаете, кто это? — с удивлением спросил Вар.
— Понятия не имею, один раз встречалась, — ответила Аполлинария. — Но я не могу это так оставить.
— Оставить — что? — не понял Вар.
— Вот это всё. Сейчас… — Аполлинария решилась. Она сделала шаг вперед, оказавшись рядом с доской, и со всей силы ударила кулаком в невидимую преграду, с радостью почувствовав, что её удар оказался успешным — преграда лопнула, словно была стеклянной. Раздался тихий звон, и фигурка, которая больше не была заперта, побежала к той, что закатилась в щель.
— Здесь нельзя оставаться, — сказал вдруг Вар. — Поля, идёмте скорее. Идёмте, говорю, пока они не поняли, что вы вмешались!
Он схватил Аполлинарию за руку, и поволок прочь, на другой край площади.
— Это легенда, — говорил Вар. — Легенда о том, что эти три, ну, то есть две фигуры существуют не только на доске игроков, но и в реальности. Вы сказали, что они здесь? Что вы их видели здесь?
— Ну да, — кивнула Аполлинария. — А что в этом такого? Они показались мне довольно симпатичными, хотя я, признаться, не очень поняла, в чём смысл того, что я увидела в тот раз.
— А что именно вы видели? — спросил Вар.
— Я же рассказывала про Детектива. Но, видимо, забыла упомянуть, что поймать он хотел тех двоих… не знаю точно, кто они, но да, он их ловил, — объяснила Аполлинария. — Вар, я немного не понимаю причину вашего волнения.
— Значит, вы видели их, — тихо произнес Вар. — Вы видели их здесь. Это невероятно, Поля. Я и подумать не мог о такой удаче.
— Удаче? — безмерно удивилась Аполлинария. — Но при чем же тут удача?
— Сперва вы увидели их и помогли им, — словно не слыша её, произнес Вар. — Сейчас вы снова увидели их на доске, и опять помогли им, переломив ход партии. Аполлинария, у меня будет к вам просьба, — он поднял голову, и посмотрел на Аполлинарию серьезным, пристальным взглядом. — Я бы хотел, чтобы вы позволили мне быть вашим другом.
— Я только «за», но я снова не понимаю, — покачала головой Аполлинария. — Неужели для вас настолько важно это обстоятельство?
— Да, — кивнул Вар. — Думаю, через некоторое время вы поймете, что и для вас оно более чем важно. А теперь позвольте, я провожу вас домой, и подстрахую, ведь вам предстоит лезть обратно через окно. Ночь уже на исходе, и нам следует поторопиться.
— Спасибо, я сама хотела попросить об этом, — Аполлинария улыбнулась.
— И ещё одно. Я буду приходить к памятнику, и ждать вас там, — сказал так же серьезно Вар. — И днём, и ночью.
— Давайте встречаться пока что днём, — попросила Аполлинария. — Я подумаю, как решить вопрос со старухами, чтобы выходить и ночью тоже, но пока — я бы хотела всё-таки ночевать дома.
— Но ведь вам понравилось гулять, — возразил Вар.
— Очень, — кивнула Аполлинария. — Но что-то мне подсказывает, что нужно соблюдать осторожность.
— Вы правы, — согласился с ней Вар. — Всё будет так, как вы скажете. В следующий раз мы встретимся днём.
— Вот и славно, — снова улыбнулась Аполлинария.
— Маркировка, — снисходительно объяснила Лийга. — Ит, это просто маркировка потенциального объекта в будущем сиуре. В книге она выглядит как записка за тульей шляпки, в реальности… в реальности оно, конечно, сложнее, но суть та же.
— Лий, а кто маркирует миры? — спросила Дана.
— Они сами друг друга маркируют, — ответила Лийга.
— Это как? — не поняла Дана.
— Видела когда-нибудь, как дети знакомятся во время игры? Вот и с мирами то же самое, — Лийга зевнула. — Ещё находясь в Белой зоне, они образуют спонтанные сиуры, этакие детские связи, которые могут потом превратиться во что-то более серьезное, но лишь по прошествии времени. Довольно длительного времени. И записка, которую оставляет Аполлинарии Вар является именно таким маркером. Я понятно объяснила?
— То есть это всё-таки демиурги? — спросила Дана.
— По всей видимости, да, это они и есть, — кивнула Лийга. — Если я правильно поняла этот текст, Вар станет потом демиургом планеты-побратима, которая достанется Аполлинарии.
— Думаешь? — спросил до того молчавший Ит. — Уверена?
— А ты нет? — повернулась к нему Лийга.
— А я нет, — покачал головой Ит. — Но при этом у меня нет логичного объяснения тому, что мне кажется. Мне просто кажется, Лий, не более того.
— Кажется, что это не демиург? — уточнила Лийга. — А кто тогда?
— Не знаю, — Ит вздохнул. — Рыжий, не надо, я помою сам посуду, оставь ты эти тарелки. Оставь, говорю, чего ты там возишься в раковине?
— Я вас слушаю, всех троих, и очень внимательно, — Скрипач, наконец, повернулся ко всей компании, и положил полотенце, которое до того держал в руках, на стол. — И… прости, Лий, но я согласен с Итом. Это действительно не демиург ну ни разу. Это кто-то совсем другой. Или что-то другое. В этой главе описаны события, которые произошли с нами в незапамятные времена, когда я сильно обидел Ита, и он в результате пробил дорогу на Терру-ноль. И попал в очень большую беду. А я… там было написано «бил кулаками в невидимую преграду», верно?
Лийга кивнула, Дана тоже.
— Именно это я и делал. И в результате мне помог найти к нему дорогу один очень странный Мастер путей, причем… — Скрипач сделал паузу, — причем после этой помощи он как растворился, мы про него потом даже ничего не слышали больше. Нам было сказано — ушел куда-то ещё работать. Вселенная большая. Мы пытались его искать, но так и не нашли. А вот после этой главы сдается мне, что никакой это был не Мастер путей. Deus ex machina в полный рост, вот что это было. Знаете, почему?
— Откуда они могут это знать? — спросил Ит. — Всё просто, Лий. Этот фокус с забросом потом ни один из знакомых нам Мастеров путей повторить так и не смог. На Терру-ноль ходили, и по сей день ходят, только через порталы, которых было шесть, а осталось в доступе сейчас, кажется, четыре. Рыжий никак, ну совсем никак не мог ко мне тогда попасть. А он попал. Почему-то. И даже не покалеченным, что тоже более чем странно, но сейчас я не о том. Так вот, Лий. Никакой это не демиург. Они ничем подобным не занимаются. Либо стараются удерживать миры в балансе, либо — просто жрут тех, кто им присягает. Ты это знаешь не хуже меня. Но вот помогать кому бы то ни было? Демиург? Нет. Нет, нет, нет, и ещё раз нет.
— Я поняла, что нет. Я считаю, что да, потому что-то, что она делает, обычно делают именно демиурги. Но кто она тогда такая, если не демиург, по твоему мнению, эта Аполлинария? — спросила Лийга.
— Не знаю, — покачал головой Ит. — Но подозреваю, что мы узнаем, когда дочитаем до конца эту книгу.
— Что-то ты не очень весело это произнес, — заметила Дана.
— Да, ты права, — согласился Ит. — Меня пугает ответ.
— А меня пугают два старика на лавке, — заметил Скрипач. — У меня есть версия, но озвучивать её я, пожалуй, пока не буду.
— И не надо, — согласилась Дана. — Давайте лучше чаю попьем, а? Завтра выезжать с самого утра, сейчас уже полночь, а мы с этим чтением и разговорами даже чаю до сих пор не попили.
Глава 14Даарти
— Обманывать нехорошо, Поля, — укоризненно сказала тётя Мирра.
— Совершенно согласна, — ответила Аполлинария. — Обманывать действительно нехорошо. Очень нехорошо.
— Эта твоя шутка с бисером… — начала было баба Нона, но Аполлинария её перебила:
— Моя шутка с бисером ничуть не хуже, чем ваша шутка о том, что надо ночью сидеть дома. Ваша, и господина Настройщика, который, полагаю, с вами заодно. И, заметьте, я призналась в том, что ходила гулять один раз, сама, к тому же я очень долго после той прогулки ночью из дома не выходила. Но, — она сделала паузу, — теперь я ставлю вас перед фактом. Без обмана, заметьте. Я буду выходить по ночам. С этого дня — буду. Я так решила, и решения своего не изменю.
— Поля, рано тебе это, — покачала головой бабуля Мелания. — Поверь, правда, рано. Мы же не о себе заботимся, мы тебя потерять боимся.
— Даже если вы меня и потеряете, для вас ничего не изменится, — дернула плечом Аполлинария. — Просто на двери появится другая табличка, а за вашими схемами будет ходить другой человек. И не надо говорить, что вы ко мне привязались, и за меня боитесь. Это не так.
— Это действительно не так, — неожиданно согласилась с ней тётя Мирра. — Мы боимся не только за тебя.
— Правда? — удивилась Аполлинария.
— Мы боимся тебя, — объяснила баба Нона. — Потому что мы до сих пор так и не поняли, что ты такое.