— Понятия не имеем, — вздохнула Аполлинария. — Может быть, вы сумеете нам подсказать?
— Сумею, — официантка села за столик напротив них. — Дальше говорит вам о новой константе, которой сейчас вы лишены. И константа эта — время. Вы ведь сами уже догадались, что в данный момент времени для вас нет, как бы парадоксально это не звучало.
— Платье! — воскликнула Аполлинария. — Желтое платье, верно? То, о котором сказал Настройщик, и потом говорила женщина в магазине! Звучит, как безумие. Цвет покоя, если я правильно помню. Верно?
Официантка кивнула.
— Но разве покой не означает отсутствие времени? — спросила Аполлинария.
— Нет, — отрицательно покачала головой официантка. — В данном случае желтый цвет означает, что обладательница желтого платья готова к встрече с новой константой. А вы обе — пока что нет. Хотя… — она помедлила. — Возможно, это будет довольно скоро. Для меня, разумеется, не для вас.
— Ясно, — Аполлинария вздохнула. — У меня не получается разобраться, — пожаловалась она. — Это всё… как мозаика. Я вижу кусочек, рассматриваю его, и откладываю в сторону, совершенно при этом не понимая, с каким другим кусочком он должен сочетаться. У меня в результате полные горсти этих кусочков, и ни один не подходит к другому.
— Однако при этом вы понимаете, что все они являются частью одного целого, — официантка улыбнулась. — Вы совершенно правы.
— В чём же? — удивилась Аполлинария.
— В том, что вы собираете сейчас кусочки, из которых получится цельная картина, — официантка встала. — Не переживайте. Вы разберетесь, уверяю вас. У меня будет только одна просьба.
— И какая же? — нахмурилась Аполлинария.
— Не выкидывайте те кусочки, которые кажутся вам негодными. Поверьте — если что-то попало к вам в руки, оно необходимо. Оно часть вашей картинки, хотите вы того, или нет.
— Вот даже как? — Аполлинария задумалась. — Неужели все? Даже ротаны и бумажные солдаты?
— Особенно ротаны и бумажные солдаты, — кивнула официантка.
— Ясно, — кивнула Аполлинария. — А что вы скажете про пыльных демонов? Это тоже кусочек?
— Если вы об этом спросили, то да, это он, — официантка усмехнулась.
— Так что же, нам следует их отыскать? — спросила Даарти.
— Вероятно, да. Найти, и разгадать их загадку, — кивнула официантка. — Дам маленькую подсказку. Если вы не обратили внимания, в Городе почти не бывает ветра. Равно как и дождя, — он со странным выражением посмотрела на Аполлинарию. — А пыльные демоны напрямую связаны с ветром, который, как вы обе догадались, способен поднять пыль и этим призвать демона.
— Значит, нам в первую очередь следует найти ветер? — спросила Аполлинария. Официантка кивнула.
— Дождитесь вашего друга, и отправляйтесь, — сказала она. — Втроем вам будет веселее, чем вдвоем. Чем больше народу, тем лучше, но, конечно, до определенного предела.
— До какого? — спросила Даарти.
— Компания из шести друзей выглядит очень мило, и может многое, — негромко сказала официантка. — Хотя когда в компании двенадцать человек, они могут вдвое больше. Пусть даже и не все со всеми дружат. Впрочем, всё это дело личного выбора, — тут же добавила она. — Как вы сами почувствуете, так и будет.
— Ясно, — кивнула Аполлинария. — Ладно, мы тогда подождем, а потом пойдем искать ветер.
Вар, как выяснилось, выполнял сегодня более чем скучное поручение — ему нужно было передать сверток с вязанием молчаливому человеку, ждавшему его на площади, неподалеку от улицы, ведущей к холму. Человек этот, по словам Вара, очень отличался от всех, виденных им в Городе раньше. Чем? Он таился и прятался, и это Вара неприятно удивило.
— Весь в темном, шляпа надвинута на глаза, очки тёмные на пол лица, а ещё он всё время озирался, — рассказывал Вар. — Когда я передавал ему сверток, в нём явственно что-то загремело, и он схватил меня за плечо. У него такие холодные руки, вы себе представить не можете!
— Холодные руки? — удивилась Аполлинария. — Странно. Такие были у Детектива, но я его убила в тот раз.
— Наверное, он тут такой не один, — предположил Вар. — В общем, я отдал ему сверток, и поспешил уйти. Чем планируем сегодня заняться?
— Мы были в кафе, — начала Даарти, — и… Вар, нам предложили найти ветер. Точнее, пыльных демонов, которые в нём существуют.
— Вот оно что, — Вар нахмурился. — Думаю, это будет непросто. Что-то такое я слышал, но в Городе, насколько я знаю, не бывает ветра.
— Официантка сказала, что бывает. Но как его искать, я себе не представляю, — призналась Аполлинария. — Давайте мы вам расскажем, как вообще появилась эта идея.
— В этой идее виновата я, — призналась Даарти. — Потому что этот разговор начала я. Про демонов. Не знаю, почему именно сегодня я вспомнила про них, но с самого утра это не давало мне покоя. И когда мы пришли в кафе… словом, я не сдержалась, и спросила Аполлинарию, знает ли она что-нибудь о них.
— А сами вы откуда про них узнали? — резонно поинтересовался Вар.
— Забыла, — Даарти виновато опустила взгляд. — Кажется, мне кто-то рассказал, причём очень давно. Но я никогда не вспоминала об этом, а сегодня почему-то вспомнила.
— Вот что, — решительно сказал Вар. — У меня есть идея. Кажется, я догадываюсь, где мы сможем найти ветер.
— И где же? — с интересом спросила Аполлинария.
— Ветер любит высоту, это я точно знаю. А самая высокая и доступная нам точка в Городе — это холм, — объяснил Вар. — Предлагаю подняться на самый верх, и попробовать поискать там.
— Мы бывали раньше на вершине холма, и ветра там не было, — возразила Аполлинария.
— В тот раз мы его не искали. А в этот — я что-нибудь придумаю по дороге, — пообещал Вар. — Идёмте.
Площадь на вершине холма оказалась совершенно пустой, и немудрено — обычно люди сюда приходили по вечерам, чтобы полюбоваться закатом. Сейчас, в середине дня, смотреть на Город с высоты не хотел, по всей видимости, никто. На круглой мощеной площадке стояли под невысоким раскидистым деревом несколько лавочек с удобными спинками, неподалеку от них скучала в своей палатке торговка напитками, да и всё.
— Может быть, возьмем кофе? — предложила Даарти.
— У меня нет настроения рассказывать веселые истории, — вздохнул Вар. Платой за кофе в этой палатке служили либо анекдоты, либо бусины, либо поучительные стишки — хорошо, что торговка не просила обороты и выпады. — Так что я, видимо, воздержусь.
— Я тоже, — кивнула Аполлинария. — Мне пока что ничего не хочется.
— Тогда подождите меня, — попросила Даарти. — Я скоро приду. Мне захотелось кофе, а тут он более чем хорош.
Она ушла, и Вар с Аполлинарией остались вдвоем.
— Жарко, — заметила Аполлинария. — Солнце сегодня печет сильнее обычного, вам так не кажется?
— Кажется, — покивал Вар. — Сейчас дождемся Даарти, и переместимся под дерево, там хотя бы тенёк.
— А пока я открою для нас зонтик, — сообразила Аполлинария. — Он же предназначен для защиты от солнца, значит, будет в самый раз.
— Зонтик? — переспросил Вар. — Точно! Зонтик! Как же я сам не догадался!..
— О том, что зонтик защищает от солнца? — удивленно спросила Аполлинария.
— Да нет же! Парус! — Вар обрадовано посмотрел на Аполлинарию. — Ваш зонтик поможет нам почувствовать ветер. Сейчас сообразим, как это лучше будет сделать.
Когда Даарти вернулась к ним со стаканчиком кофе в руке, она с удивлением увидела, что Вар и Аполлинария положили зачем-то раскрытый зонтик на землю, и внимательно за ним наблюдают.
— Что вы делаете? — спросила она.
— Вар придумал индикатор ветра, — объяснила Аполлинария. — Зонтик напоминает формой парус, к тому же он очень легкий, и если ветер потревожит его, зонтик либо покачнется, либо и вовсе сдвинется с места. Здорово, правда?
— Но ветер может унести зонтик в небо, — с опаской заметила Даарти. — Неужели вам его не жаль?
— Он привязан, — ответил Вар. — У меня была с собой тонкая длинная нитка, которую я когда-то позаимствовал у своих старух.
— Ясно, — кивнула Даарти. — Может быть, мы переместимся к лавочкам, в тень, и будем ждать ветер там? Ему, наверное, всё равно, а здесь становится слишком жарко.
Аполлинария сочла, что Даарти совершенно права, и они перенесли зонтик в тень под деревьями, а сами сели на ближайшую лавочку, и принялись ждать. Аполлинария смотрела на неподвижный зонтик, и волей-неволей вспоминала слова официантки. Интересно, это можно как-то сопоставить? Зонтик лежит на земле и не движется, так? Верно, именно так и есть. Он существует, но бездействует, а это может означать, что в данную минуту он словно бы находится вне времени, и минута эта, которая проходит в ожидании, будет для зонтика равна целой вечности. Может быть, и со всеми нами происходит нечто похожее? Вполне вероятно. Тот же Рыцарь, к примеру. Он, кажется, сам придумывает какое-то своё время, он стареет, а потом, когда решает, что ему надоела старость, идёт к погибшему великану, и становится моложе. Или ротаны. Придуманное ими время напоминает вязание — рыбка за рыбкой, петелька за петелькой. У голубей, кота, Петрикора, и прочих тоже есть, наверное, своё время, но ей, Аполлинарии, ничего из увиденного уж точно не годится. «Если бы я давала кому-то время, я бы давала его много, с избытком, — думала Аполлинария, рассеянно глядя на зонтик. — По крайней мере, старалась бы дать. Всем, кому возможно. Люди живут слишком мало, и устают слишком быстро, а это неправильно. Наверное, если бы они жили дольше, они успевали бы гораздо больше, и могли бы научиться чему-то важному, но их жизни слишком маленькие, и они не успеют вообще ничего. Многие не могут за этот короткий срок даже обзавестись разумом. Вроде бы только-только поумнел, и начал что-то понимать — глядишь, а ты уже старый, совсем старый. Разве это дело? Конечно, нет! Вот только я сейчас думаю, кажется, вовсе не про Город, а про какое-то совсем другое место, или даже места. Здесь… здесь во времени нет смысла, потому что оно привязано к тому, кто его создает. А для моей идеи нужно время не такое. Не искусственное. Нужно настоящее. Вот только в Городе его точно нигде нет».