Мужчина промолчал, отвел взгляд, и Аполлинария поняла, что сейчас она оказалась права. Может быть, она и не знала цели игры, но главное её правило она угадала верно. И, кажется, ещё один момент ей удалось понять, но для этого придется задать вопрос.
— В этой вашей игре вообще не бывает победителей, — тихо сказала она. — Вся эта игра — сражение троих побежденных. Это так?
Он снова ничего не ответил, но взгляд его был сейчас красноречивей всяких слов.
— Какая горькая правда, — покачала головой Аполлинария. — Немудрено, что вы не хотите произносить её вслух.
— Не только игра, — сказал он вдруг. — Вся наша жизнь, сударыня, это одна большая азбука для побежденных. Азбука, учебник, по которому мы учимся снова и снова, в надежде понять, каким образом можно оторвать от земли созданный нами же самими камень. Но самое ироничное обстоятельство заключается в том, что мы, кажется, сами же и отняли у себя эту способность.
— Способность понимать? — уточнила Аполлинария.
— Именно так. Вы сейчас сердиты на меня, сударыня, и я вам не нравлюсь, — мужчина встал. — Это закономерно. Но, думаю, вам следует запомнить, что черное не бывает без белого, а свет без тьмы. Не пытайтесь разделить целое на части, как вы это пробуете делать сейчас. Просто не пытайтесь, и всё, примите это знание, как данность, и покончим с этим. А теперь — прощайте. Меня ждёт карта, а вас, если я понимаю правильно, в скором времени ожидают ваши добрые друзья, — он сделал акцент на слове «добрые». — Значит, так тому и быть. Всего наилучшего.
Он резко повернулся, и быстро пошел прочь, в сторону домов. Аполлинария, не успевшая ни встать следом, ни ответить, осталась сидеть на лавочке, растерянно глядя ему вслед. Чувства её пребывали сейчас в полнейшей сумятице, мысли прыгали, как воробьи, наскакивая друг на друга, в голове крутились, словно пыльные демоны, какие-то вопросы, но, увы, ответить на эти вопросы было больше некому.
— Ладно, — произнесла Аполлинария. Встала, одернула платье, привычным движением повесила на локоть зонтик. — Камень, который никто не сумеет поднять. Игра, у которой нет конца, и в которой не бывает победителей. Неделимое целое. И азбука для побежденных, по которой нам всем предстоит учиться. Я просто запомню, и буду держать это всё в голове. Может быть, когда-нибудь эти знания мне пригодятся, хотя в этом я не уверена. Пусть всё будет, как будет.
Она поправила зонтик, и, не торопясь, пошла в сторону, противоположную той, в которую ушел мужчина в синем костюме. Видеть его, пусть даже и случайно, ей абсолютно не хотелось.
В кафе Аполлинарию уже ждали, и, войдя под маркизу, Аполлинария увидела, что друзья её чем-то взволнованы, и, кажется, обрадованы. Медзо и Мария сидели за столиком, пили неизменный кофе, и переговаривались, Вар о чем-то говорил с Дорией, а Тория беседовала с официанткой.
— О, а вот и вы, — обрадовался Вар, когда Аполлинария подошла к ним. — Сударыня, у нас прекрасные, нет, просто восхитительные новости!
— Да, да, именно восхитительные, — подхватила Дория.
— Поразительные, — тут же отозвалась Тория. — Вы себе не представляете…
— Произошло, кажется, самое настоящее чудо, — торжественно произнес Вар.
— Но что же случилось? — спросила Аполлинария.
— Позавчера у Даарти появился гость, как всегда, — ответила Дория. — И этот гость… он остался жив. Мало того, следом за ним в комнате появился второй, и сейчас оба они находятся в добром здравии. Эту весточку к нам прислала с посыльным сама Даарти, незадолго до вашего прихода, и сейчас мы все отправимся к ней, чтобы разделить с ней эту радость.
— Невероятно, — покачала головой Аполлинария. — Неужели мечта Даарти наконец-то сбылась?
— По всей видимости да, именно так и есть, — кивнул Вар. — Я очень рад за неё. Поскорее бы её увидеть.
— И её, и её гостей, — добавила Мария. — Может быть, нам следует сделать им какие-то подарки?
— Зачем? — не поняла Тория.
— В благодарность за то, что они сделали нашу подругу счастливой, — объяснила Мария. — Какой-нибудь милый пустячок, что-то памятное, на удачу.
Все задумались. Аполлинария сняла с головы шляпу, и вдруг поняла, что подарок, кажется, найден.
— Я могу отколоть от тульи вот это украшение, бабочку, — сказала она. — Бабочка легко снимается, видите? Как вам кажется, это подойдет для подарка?
— Думаю, да, — кивнула Мария. — Но бабочка одна, а гостей двое.
— У меня тоже есть бабочка, — вдруг сказала Дория. — Смотрите, вот здесь, на пряжке моего платья. Я могу её снять, и бабочек получится две.
— Великолепно! — воскликнула Мария. — Но нам нужно оформить подарки… скажем, как сувениры. У кого-нибудь есть идеи, как это можно сделать?
— Я помогу, — сказала доселе молчавшая официантка. — Дайте мне этих бабочек, и подождите минутку.
Она взяла бабочек, и отправилась внутрь кафе. Вернулась, впрочем, довольно быстро, и, увидев то, что она принесла, Мария захлопала в ладоши от восторга.
— Золотые! — произнесла она. — Они стали золотые! Но как же вы это сделали?
— Пусть это останется моей маленькой тайной, — улыбнулась официантка. — Теперь положите бабочек вот в эти плоские коробочки, и отправляйтесь. Скорее всего, вы захотите все вместе погулять этой ночью, поэтому вам следует поторопиться.
— Почему? — не понял Вар.
— Потому что вам, вероятно, придется немного помочь Даарти с делами, — ответила официантка. — Идите, идите. Доброй дороги.
Даарти встретила друзей в прихожей, и Аполлинария тут же заметила, что такой Даарти они ни разу ещё не видела. Потому что та была счастлива. По-настоящему, неподдельно, и великое это счастье словно бы окутывало её невидимым облаком, делая всё пространство вокруг Даарти ярче, и заставляя его светиться. Немного, совсем чуть-чуть, но, кажется, это заметила не только Аполлинария, но и все остальные.
— Как дела? — спросил Вар, переступая порог. — Вы просто лучитесь счастьем, сударыня.
— Дела? — переспросила Даарти. — Я и представить себе не смела, что мои дела могут быть настолько хороши.
— Расскажите нам, что произошло, — попросила Тория. — Записка, которую вы отправили с посыльным, была совсем коротенькая, и мы толком ничего не поняли. Ваш гость остался жив?
— Да, — покивала Даарти. — Только гостей у меня двое. Они оба живы и здоровы, и сейчас отдыхают в комнате. Немного позже я обязательно познакомлю вас с ними. А пока… — она немного смутилась. — Понимаете ли, я бы пришла, но я захотела убрать в доме, и, увы, не справилась. Я и не думала, что настолько сильно запустила всё. Мне бы не хотелось, чтобы мои гости дышали пылью, но у меня ничего не получается, — она виновато посмотрела на друзей.
— Давайте мы поможем вам, — предложила Аполлинария. — Думаю, на вашей кухне найдутся какие-нибудь подходящие тряпочки и теплая вода, верно?
— Конечно, — закивала Даарти. — Нужно протереть везде пыль, и освежить полы и занавески.
— И хотя бы немного выбить пыль из этой банкетки, — заметил Медзо. — Она ужасно пыльная, если вы не заметили.
— Ваша правда, — кивнула Даарти.
— Я займусь фигурками, которые стоят на полке, — решительно сказала Аполлинария. — Нужно помыть их, и красиво расставить. Полка у самой двери, фигурки ваши гости заметят очень быстро, и, вероятно, захотят их рассмотреть.
— Совершенно согласна с вами, — Даарти оглянулась. — Медзо, вы займетесь мягкой мебелью, да?
— Займусь, — согласился Медзо.
— Я возьму на себя шторы, — предложил Вар.
— Аполлинария будет мыть фигурки. А мы, в таком случае, будем вытирать пыль, а потом помоем пол, — сказала Дория.
— И окна, — добавила Тория. — В первую очередь нужно обязательно открыть все окна, чтобы в доме воздух стал чистым и свежим.
Некоторое время все работали. Во дворе, неподалеку от входа, Медзо и Вар избавляли от пыли стулья, банкетку, и занавески. В кухне и в прихожей привычно ворчали друг на друга Дория и Тория, которые мыли окна. Даарти, вооружившись шваброй, драила пол. Аполлинария, взяв большую миску, сложила в неё фигурки, залила теплой водой, чтобы вымыть получше пыль, и сейчас протирала необъятную деревянную полку, на которой фигурки раньше стояли. Фигурок, к слову, оказалось больше сотни, самых разных. Люди, звери, бестии, игрушечные миниатюрные здания, водные и воздушные корабли… когда Аполлинария промыла фигурки чистой водой, она поразилась, до чего же они все красивые и сложные. Нужно расставить их по местам, решила она. Но в каком порядке?
— Позвольте, я помогу вам, — произнес незнакомый голос у неё за спиной. — Но прежде я бы хотел сказать вам спасибо, сударыня, за спасение.
Аполлинария обернулась, и увидела, что рядом с ней стоит худощавый черноволосый юноша, одетый в джинсы, и рубашку в черную и красную клетку, стоит, и улыбается ей.
— Это вы? — с удивлением спросила Аполлинария. — Но… как это возможно? Вы ушли тогда так быстро, потом — я видела вас на той доске, у старцев, играющих на площади, а сейчас… вы стали гостем в доме Даарти?
— Да, это я, — кивнул он. — За это я хотел сказать вам спасибо второй раз. Потому что этот шанс нам подарили тоже вы, сударыня.
— Но… погодите, — взмолилась Аполлинария. — Я не понимаю! Выходит дело, игра идет не только на доске, но и здесь тоже?
— Она идёт везде, — серьезно ответил юноша. — Куда бы ни падал ваш взгляд, всюду вы сумеете, если захотите, обнаружить её следы. Этой игре нет предела. Она не ограничена ничем, ни пространством, ни временем. Конечно, как и всё другое, она имеет начало и конец, но, поверьте, эти два понятия настолько отдаленные, что нет смысла рассуждать от них сейчас. Да, именно сейчас, в эту минуту, в этом доме.
— То есть конец всё-таки возможен? — шепотом спросила Аполлинария.
Юноша перестал улыбаться, и кивнул.
— Да, возможен, — ответил он. — Он станет возможен, когда трое сумеют вернуться в начало, и вспомнить, как создали камень, который теперь не могут поднять. Конечно, так произойдет только в том случае, когда все трое поймут, что это необходимо. А до того — игра будет продолжаться.