— Не сказала бы, — покачала головой официантка. — Солнце может и ослабнуть. Как вы тогда будете справляться с холодом? Об этом вы не подумали?
— Признаться, не подумал, — кивнул Вар. — Но что же мне, в таком случае, нужно будет сделать?
— У вас есть друзья, — подсказала официантка. — Тому, кто не один, холод не страшен. Но вот только ни в коем случае никогда не забывайте об этом.
— Хорошо, — Вар улыбнулся. — Я буду помнить об этом всегда, в таком случае.
— Вот и славно, — похвалила официантка. — А теперь отправляйтесь. И помните о том, что вечером нужно принести обратно стаканы.
Полянка, которую они выбрали для первой тренировки, оказалась действительно хороша. Идеальной круглой формы, поросшая мягкой травой и лесными цветочками, она располагалась в самом сердце парка, в уединённом тихом месте, и подходила для их задачи как нельзя лучше.
Стаканы с чаем поставили в тень, под большим раскидистым деревом, чтобы они не нагревались на солнце, а потом Балерина велела всем выйти в центр поляны, и встать в круг.
— На самом деле ничего особенно сложного в полёте нет, — говорила она. — Нужно просто научиться правильно его думать. Понимаете?
— Не очень, — призналась Даарти. — Думать о том, что я лечу?
— Не совсем, — покачала головой Балерина. — Сперва нужно сосредоточиться. Сейчас я понимаю, что мне в своё время помогали сосредоточиться пируэты, которые я совершала, а я ошибочно приняла их за главный компонент моей формулы полета. Как выяснилось, пируэты для полета вовсе не нужны. Смотрите внимательно. Только встаньте сперва в круг, чтобы всем было видно.
Все послушно встали в круг, Балерина вышла в его центр, остановилась, прикрыла глаза, и замерла. Несколько секунд прошло в тишине, и все увидели, что Балерина медленно поднимается над землей, и зависает где-то в метре от неё.
— Превосходно! — воскликнула Тория. — Мария, дорогая, а вы сейчас можете пролететь немного дальше, вперед?
— Могу, вы же видели, когда я летала возле кафе, — ответила Балерина. Она снова прикрыла глаза, и мягко опустилась обратно на траву. — Но одной контролировать длительный полет не получается, только совсем коротким полетом я могу управлять. Через какое-то время… как бы правильно сказать… полет становится спонтанным. Но вот все вместе, как мне кажется, мы сумеем управлять им столько, сколько потребуется. И сможем улететь далеко-далеко, туда, куда сами захотим.
— Давайте тогда пробовать, — предложил Медзо. — Мария, что нам нужно делать?
— Закройте глаза, и попробуйте ощутить, как ваши ноги перестают чувствовать землю, — велела Балерина. — Сейчас вы стоите, ваши ступни касаются травы. А нужно сделать так, чтобы это ощущение пропало.
— То есть это не мы отодвигаемся от земли, а земля, наоборот, отодвигается от нас? — удивленно спросил Вар.
— Именно так, — подтвердила Балерина. — Вы теряете с нею связь. Пробуйте, только действовать нужно очень осторожно. Всё, начинаем.
Некоторое время все старательно пробовали, и, о чудо, сперва Дория, а за ней и все остальные, сумели оторваться от земли. Совсем чуть-чуть, но — Аполлинария это ощутила явственно — мягкая трава под её ногами в какой-то момент перестала чувствоваться, и она воспарила в воздух. Странное ощущение, думала Аполлинария, ни на что не похоже; я сама становлюсь ветром, или пылью, или звездой; вот только хотелось бы, чтобы я могла управлять своим полётом, но, кажется, этого я сделать не могу, по крайней мере, пока не могу. Она парила над травой, и постепенно стала осознавать, что ничего более прекрасного она вообще никогда не ощущала, мало того, ей хотелось, отчаянно хотелось, чтобы это ощущение длилось и длилось, и никогда не заканчивалось…
— А теперь пришла пора опуститься на землю, — услышала она голос Балерины. — Думайте о том, как трава принимает вас обратно, ваши ноги прикасаются к ней, и вы снова стоите. Хорошо, хорошо… отлично! Какие же вы все молодцы!
Аполлинария открыла глаза, и увидела, что все вернулись, точно так же, как и она сама, и сейчас стоят так же, как и раньше. Стоят, и улыбаются — так светло, как никогда не улыбались прежде. Они счастливы, поняла Аполлинария. Раз они счастливы, то и я счастлива тоже.
— Невероятно! — сказал Медзо. — Мария, этот было настоящее волшебство! И вы правы, это проще, чем может показаться на первый взгляд. Нам непременно стоит учиться дальше. Хотелось бы попробовать не только подниматься в воздух, но и двигаться в каком-нибудь направлении. Вверх, вбок, и так далее. Вместе, как вы и сказали.
— Научимся, — пообещала Балерина. — И не только этому. Я ведь умею ещё кое-что, но пока говорить про такое рано.
— А всё-таки? — спросила Дория. — Может быть, вы хотя бы намекнете?
— Я научу вас всех, как становиться миллионами, или даже больше, — Балерина улыбнулась. — Этот фокус я освоила уже очень давно, но пока что не было смысла его применять. Но об этом потом. Давайте выпьем чаю, и продолжим. Все согласны?
Согласны были, разумеется, все. Потому что после полёта на ярком солнце всем хотелось побыть в тени, и немного освежиться.
— О, наконец-то мы вас нашли, — с издевкой в голосе произнесла мадам Велли. — Ловко вы спрятались. Нехорошо так поступать, вы заставили нас полдня бродить по парку. Приличные люди так не делают.
Аполлинария с удивлением смотрела на компанию, которая вышла из-за деревьев, и стояла теперь перед ними. Впереди — мадам Велли, которая сменила белый лабораторный халат на темно-фиолетовое платье, украшенное богатой вышивкой. Рядом с ней — блондинка из ротаньих Садков, одетая в бледно-розовый костюм с пышной юбкой. Чуть дальше, ухмыляясь, стоял Петрикор, возле которого расположился Рыцарь; кот, тот самый, сидел у него на плече; а последним в группе был…
— Ловко вы тогда скрылись во время преследования, сударыня, — хмыкнул капитан Папэр. — Но я же сказал: от меня никто никогда не убежит. Так и вышло. Вы сейчас выглядите немного ошеломленной, но, поверьте, это простительно.
— Что вы здесь делаете? — спросила Аполлинария, отступая на шаг.
— Что нам положено, — пожала плечами ротаниха. — Что вы делаете, то и мы будем делать.
— Почему? — спросил Вар.
— Такова судьба, — объяснила мадам Велли. — Неужели вас не предупреждали?
Аполлинария с недоверием посмотрела на мадам Велли — та сейчас безмятежно улыбалась, вот только в глазах плясали веселые чёртики.
— Кажется, предупреждали, — ответила она. — Мне говорили что-то похожее, но я не думала…
— Не думала, что речь идёт про нас, — осуждающе произнес Рыцарь.
— Конечно, она не думала, — подтвердил кот. — Она собрала компанию белых и пушистых, и решила почему-то, что ей только с ними по дороге. Но это не так. Мадам Велли, — он повернулся к мадам Велли, — доставайте посылку и письмо, настала пора навести тут порядок.
— Это мы завсегда пожалуйста, — покивал капитан Папэр. — Порядок, он во всём должен быть. Да, великий небесный царь? — он повернулся к Петрикору.
— Чистая правда, — подтвердил тот. — Об этом должна помнить любая честная птица. Без порядка, оно не бывает.
— Вот-вот, — покивала ротаниха. — Именно что не бывает. Без порядка ничего хорошего не построишь, а без труда, как известно, не вытащить и рыбку из пруда. Если трудиться долго и страстно, то обязательно получишь потом вознаграждение. А если отлынивать и халтурить…
— Можно превратиться в сапог, из которого торчит рыбий хвост, — тихо сказала Аполлинария.
— Верно! — просияла ротаниха. — Но вот только вы, сударыня, как я погляжу, что-то имеете против такого подхода. Или мне это кажется?
— Против подхода я ничего не имею, — покачала головой Аполлинария. — Вот только не мне непонятно, по какой причине вы говорите об этом в таком тоне?
— В каком? — живо поинтересовалась ротаниха.
— В злом, — вместо Аполлинарии ответил вдруг Вар. — Вы словно бы издеваетесь сейчас над нею. Почему? По какой причине? Что она вам сделала?
Он вышел вперед, и встал, заслоняя собой Аполлинарию.
— Что она сделала? — переспросила ротаниха. — Дайте-ка подумать. Ах, да, она ведь нас отвергла! А ведь все мы, начиная с кота, и заканчивая капитаном Папэром, носители добра и позитивного начала. Нехорошо, сударыня, ох как нехорошо поступать так с теми, кто желает всему сущему добра, и только добра.
— Добра? — переспросила Аполлинария. — Вы же убили юношу, которого сами создали, и вы смеете называть такой поступок добром?
— Разумеется, — пожала плечами ротаниха. — Он был несовершенен, и не принес бы в мир ничего позитивного и рационального. Поэтому его пришлось убрать, и сделать взамен нового. Поверьте, он чудо как хорошо получился. Выбраковка негодного материала, знаете ли, дело благородное, хотя некоторым, — она сделала ударение на слове «некоторым», — она порой и может казаться излишне жестокой.
— Совершенство достойно жертв, — согласно кивнула мадам Велли. — У меня уже почти получилось вывести идеально послушных мышей, которые верят в меня беспрекословно, и готовы будут выполнить любой мой приказ.
— А моя голубиная стая истово в меня верит, и разрастается просто сказочно быстро, — горделиво произнес Петрикор. — Ещё немного подрастем, и будем готовы к новым небесным свершениям. Разве это плохо?
— Мои тараканы давно превзошли выдр, — Рыцарь улыбнулся. — Они уже научились ходить строем, петь хором, и по команде топорщат усы. Кстати, они не разбили ни одной люстры в моем новом доме, и не расколотили ни единой тарелки. Я очень доволен результатом, но, думаю, вскоре я сумеют добиться ещё большего.
— Большего? — переспросила Аполлинария.
— Ну, конечно! — воскликнул Рыцарь. — Тараканы плодовиты, поэтому польза от них несомненна. С выдрами я, кстати, помирился. Приятельские отношения с ними могут мне пригодиться для какого-нибудь следующего плана. Я великий стратег, не правда ли?
— А я сумел подговорить разбираться с противниками мирового порядка ещё и ястребов, — встрял кот. — Во́роны хороши для устрашения, а ястребы — для нападения. На очереди у меня сейчас комбинация ещё и с крысами, так что моё влияние расширяется, и я этому обстоятельству весьма рад. Мой хитрый план позволит мне создать такой грозный и прекрасный дом, какого свет ещё не видывал.