ЛИТТА ЮРИЙ ПОМПЕЕВИЧ (полное имя — граф Бальи де Литта) — капитан-командор мальтийского флота. В 1789 г. он был принят на русскую морскую службу императрицей Екатериной II как специалист, знаток и строитель гребного (шхерного) флота, как раз в это время строившегося на Балтике для борьбы со шведами.
И к концу лета 1789 г. три строителя судов — Балле, Литта и Слизов спустили на воду уже целую гребную флотилию. Общее командование над ней взял на себя принц Нассау-Зиген, в то время как Юрий Помпеевич был назначен начальником ее авангарда.
На службе во флоте Литта проявлял себя дельным и энергичным офицером. А в Первом Роченсальмском сражении он стал известен всему флоту своим знаменитым прорывом на выручку отступавшему через Королевские ворота генерал-майору Балле.
Этим поступком решилась участь боя. Как же разворачивались события? Отряду Литты удалось освободить проход от затопленных шведами судов. Причем произошло это в течение 8 часов и под сильнейшим огнем противника. Моряки отряда Литты растащили почти вручную 10 судов.
За этот исключительный по смелости, выдержке и находчивости подвиг Юрий Помпеевич был произведен в контр-адмиралы, награжден орденом Святого Георгия 3-й степени и золотой шпагой.
Отличившись, он продолжал и дальше командовать этим же отрядом галер. Участвовал буквально во всех военных действиях в шведских шхерах, в блокаде Выборгского залива, а также во Втором Роченсальмском сражении.
После окончания войны Юлий Помпеевич командовал резервной эскадрой Балтийского флота. В 1793 г. он был уволен в отпуск, в Италию, как тогда писали в документах «впредь до востребования». Через три года он оказался «востребован» — снова возвратился в гребной флот и вскоре произведен в вице-адмиралы. Он принял русское подданство и через два года был уволен в отставку.
Примечательно, что, помимо службы на русском флоте Литта исполнял обязанности представителя Мальтийского ордена при русском дворе и немало способствовал принятию ордена под покровительство императора Павла I.
Граф Ю. П. Литта.
ЛОЦМАН — моряк или речник, по квалификации — капитан-судоводитель, хорошо знающий данную береговую обстановку и местный фарватер и проводящий по нему морские или речные суда, особенно в местах, представляющих опасность. Первоначальное зарождение лоцманского дела в России относится к середине XVII в.
Крестьянину Ивашке Хабарову было впервые разрешено царским указом проводить в Архангельск, а также и выводить из него «торговые разных земель корабли». В том далеком XVII в. Россия вела оживленную торговлю со многими странами мира, прежде всего с Англией, а потому лоцманы были крайне необходимы нашей стране. По-русски они назывались «корабельные вожжи».
В конце XVII в. судоходство достигло таких масштабов, что промысел «корабельных вожжей» стал чрезвычайно выгодным.
Интересно, что военные суда пользовались услугами лоцманов по желанию. С судов, пользующихся их услугами, взимался лоцманский сбор. За проводку судов по морю на фарватерах взималась плата, а иностранные суда платили нам двойную плату.
Флаг для призыва лоцманов российскими судами.
МАКАРОВ СТЕПАН ОСИПОВИЧ — вице-адмирал, командующий Тихоокеанским флотом в 1904 г. Родился он в городе Николаеве, в семье прапорщика Осипа Федоровича в 1843 г. Мать Степана Осиповича происходила из семьи отставного унтер-офицера. В 9-летнем возрасте он переехал вместе с семьей в Николаевск-на-Амуре, а затем поступил в начальное отделение Николаевского морского училища.
Выдающиеся способности подростка привлекли внимание главного командира порта, контр-адмирала Козакевича. По его ходатайству Степан был назначен на Тихоокеанскую эскадру. Здесь он получил основы военно-морского воспитания под руководством командующего эскадрой адмирала А. Д. Попова.
В 1865 г. Степан Макаров был произведен в фельдфебели. Адмирал Козакевич представил его в гардемарины флота, сделав ему исключение. В 1866 г. он совершил переход в Россию на корвете «Аскольд».
В 1869 г. Макаров был произведен в мичманы. В то же самое время он занимался исследованием на тему того, как сделать морские суда непотопляемыми. А поводом для этого послужила авария броненосной лодки «Русалка», севшей на мель и едва не затонувшей. Работа Макарова была опубликована в «Морском сборнике» в 1870 г., и в 1871 г. начальник эскадры адмирал Г. И. Бутаков представил молодого мичмана к производству в следующий чин за отличие.
Степан Осипович продолжил пропагандировать свои предложения о непотопляемости судов и лишь незадолго до гибели начал проводить на эту тему курс лекций в минном классе.
Вот что он писал в одной из своих работ: «Несмотря на всю важность непотопляемости, она составляет больное место на судах всех флотов. Корабельные инженеры, ставящие переборки, — не специалисты в помпах, а механики, занимающиеся помпами, — не хотят понять переборок. Флотские же офицеры считают, что это дело техники. Ни те, ни другие, ни третьи не любят непотопляемости и сопряженного с нею лазания по трюмам, которое не только тяжело, но и вредно для здоровья».
В войне 1877–1878 гг. Степан Осипович показал себя отличным морским офицером. Ко времени начала войны он успел переоборудовать свой пароход «Великий князь Константин», разместив на нем новые типы оружия и мины. Он предложил использовать подкильные, или так называемые бросательные мины. Результатом стало повреждение турецкого корвета «Иджлалие» его паровыми катерами, которые состояли при пароходе «Великий князь Константин». А затем были пущены ко дну купеческий бриг, три парусных судна, уничтожено пять коммерческих судов. В начале же 1878 г. Макаровым был потоплен корабль «Интибах».
За боевые заслуги в короткий, менее года, срок молодой лейтенант получил следующие награды: золотое оружие, орден Святого Владимира четвертой степени с мечами, Святого Георгия 4-й степени, а также чины капитан-лейтенанта, капитана второго ранга и звание флигель-адъютанта.
В 1880 г. в момент знакомства Макарова со Скобелевым генерал предложил боевому моряку место своего помощника по морской части в Ахал-Текинской экспедиции. Его «морская» батарея выступила в степь. Сам же Макаров был занят, как выразился Скобелев, «черной работой» — организовывал подвозку грузов и боеприпасов из Астрахани в Красноводск.
В знак особого расположения к моряку Скобелев обменялся с ним Георгиевскими крестами. Так что именно со Скобелевским крестом и погиб будущий вице-адмирал под Порт-Артуром.
А уже в конце 1881 г., когда Макаров командовал пароходом «Тамань», который находился в Константинополе, он занимался исследованием течений Босфора и написал трактат «Об обмене вод Черного и Средиземного морей». Его исследование было удостоено премии Академии наук. А уже в XX в. известный русский гидролог барон Ф. П. Врангель заметил, что трактат «остался и поныне самым полным и законченным решением вопроса о течениях в проливе».
Мудрый Макаров продолжил изучение Босфора как объекта будущих военных действий России.
В 1882 г. Степан Осипович был произведен в капитаны первого ранга. Он состоял флаг-капитаном шхерного отрада при контр-адмирале Шмидте, а год спустя — при контр-адмирале Чихачеве. В это же самое время Макаров разработал способ быстрой разводки пара. Уже через 7 минут после зажигания котлов корабль был на ходу. А еще через 4 минуты шел полным ходом. Однако и это удивительное новшество власти не удосужились внедрить. Лишь 20 лет спустя, во время Русско-японской войны, адмирал смог ввести этот способ на судах эскадры. В 1885 г. Степан Осипович был назначен командующим корвета «Витязь». В это время корабль только строился. В ближайшее время он должен был отправиться в кругосветное плавание. А началось оно в августе 1886 г. в Атлантике. Путь шел к Рио-де-Жанейро. Затем — через Магелланов пролив, Маркизские и Сандвичевы острова и далее, к Иокогаме. 2/3 пути судно шло под парусами. В Кронштадт «Витязь» прибыл весной 1889 г. В 1894 г. вышел в свет научный труд Семена Осиповича «„Витязь“ и Тихий океан». Он был удостоен премии Академии наук и Константинопольской медалью Географического общества.
В 1890 г. Макаров был произведен в контр-адмиралы и назначен младшим флагманом Балтийского флота, а уже через год — главным инспектором Морской артиллерии. В 1894 г. он был назначен командующим эскадрой Средиземного моря, а свой флаг он поднял на броненосце «Николай I».
Оказывается, еще в 1895 г., т. е. за 10 лет до начала войны с Японией, предостерегая от этого столкновения, адмирал писал: «Могущество России значительно превосходит могущество Японии, но на Дальнем Востоке нам трудно иметь столько же сил, сколько у наших противников. Необходимо иметь в виду, что наш Дальний Восток есть не более, как колония по удаленности от населенной части страны… Борьба наша на Дальнем Востоке с Японией не будет борьба двух государств, а борьба одного государства против колонии другого».
Летом 1896 г. Макарова произвели в вице-адмиралы. Он командовал эскадрой Балтийского моря. И вновь продолжились его научные исследования. Кроме того, участвуя в комиссии по вооружению крепостей, Макаров настаивал на должном вооружении Порт-Артура: «Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке. Флот, лишившись своего главного опорного пункта, должен будет стянуться весь к Владивостоку и почти отказаться от активной роли. Чтобы этого не случилось, Порт-Артур должен быть сделан неприступным и снабжен провизией, порохом и углем в таком количестве, чтобы выдержать продолжительную осаду, пока не прибудет подкрепление».
В конце 1899 г. Макаров занял свой последний перед войной пост — Главного командира Кронштадтского порта. Когда война вот-вот должна была начаться, он написал управляющему Морским министерством адмиралу Авелану, предвидя катастрофу с эскадрой в Тихом океане:
«Милостивый государь Федор Карлович! Из разговоров с людьми, вернувшимися недавно с Дальнего Востока, я понял, что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде… Пребывание судов на открытом рейде даст неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю и в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел, ибо сетевое заграждение не прикрывает всего борта, и, кроме того, у многих наших судов совсем нет сетей. Японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред. Я даже думаю, что надежда ослабить наш флот ночными атаками была одной из причин объявления войны. Будь у вас в Порт-Артуре большой внутренний рейд, из которого эскадра могла выходить во всякую минуту, японцы не так легко решились бы на объявление войны…»