Дочь: Можем ли мы войти в этот мир в земной жизни?
Отец: Да, в этот самый миг. Все уроки морали первой ступени, которые я описал, нужны для того, чтобы сделать нас способными войти в этот мир.
Глава IIIВТОРАЯ СТУПЕНЬ
Мораль и религия. Значение Бхакти. Формы Бога. Доктрина Ишта-Дэваты. Почитание идолов. Цели индийского искусства
Дочь: Отец, я снова пришла беспокоить тебя вопросами. Мы договорились встретиться сегодня.
Отец: Ты вовсе не беспокоишь меня, дитя мое. Когда мы говорим с тобой, я сам учусь больше, чем учу. В наших беседах я как бы думаю вслух. Мы, индусы, гордимся тем, что мы народ религиозный. Наша этика, наша социология, строй нашего общества и наше искусство — все они основаны на нашей религиозной философии. Религия дает ключ к нашей истории. Но помни, что религия не сводится к внешней обрядности. Это прежде всего способ поведения, а также знание и опыт. Поэтому важно, чтобы каждый индусский мальчик или девочка ясно представляли себе сущность своей религии. Они должны понять и усвоить те незыблемые принципы, которые лежат в основе наших многочисленных сект и ритуалов. Если они не поймут этого вовремя, они окажутся во власти предрассудков, а это худший враг религии.
Дочь: Отец, я так рада слышать, что я не беспокою тебя. Ты указал мне путь света, и я хочу изучить его, насколько могу. Теперь я продолжу свои вопросы. Последний раз ты сказал, что нравственная дисциплина дает нам возможность войти в духовный мир, в котором действует закон божественной любви и милосердия. Я бы хотела знать, достаточно ли нравственной жизни для освобождения человека.
Отец: Дитя мое, мораль — это не религия; во всяком случае, не более, чем врата в храм. Несомненно, что индуизм настаивает на обретении человеком моральной чистоты и становлении его как дхарматмы на первой ступени восхождения к Богу. Он учит, что человек, который путем напряженных усилий не очистил свою мысль, слово и дело, и который не приобрел необходимую адхикари или умение, никогда не сможет даже узнать, что существует духовный мир. Но в морально чистом состоянии нет завершенности или совершенства. После каждого нравственного достижения мы видим более высокий идеал, который снова отвергает нашу низменную и грешную жизнь. Нравственность подобна горизонту, который отступает по мере того, как мы приближаемся к нему. Она всегда учит нас тому, чего мы еще не достигли, держит нас на расстоянии вытянутой руки и постоянно напоминает нам о нашей слабости. Таким образом, мы оказываемся беспомощными. И в своем бессилии мы ищем что-то, что освобождает нас от нас самих, дает нам надежду и делает нас участниками более чистой и благородной жизни. И это «что-то» есть религия.
Дочь: Значит, нравственность всегда уступает место религии?
Отец: Нравственность всегда ведет к истинной религии. А истинная религия всегда укрепляет нравственность. Если религия человека имеет следствием безнравственное поведение или укрепляет его, значит в ней есть нечто ошибочное. Очень часто сомнительные вещи облекаются в религиозные одежды и становятся препятствием на нравственном пути. Поэтому, когда во имя религии выдвигаются требования, которые оскорбляют наше нравственное чувство и несовместимы с фундаментальными законами гуманизма, как в случае религиозных преследований, то следует отдать предпочтение нравственности, а не религии. Мы должны тщательно отличать человека истинно религиозного от псевдорелигиозного. Последний стоит ниже нравственного человека. Но, конечно, истинно религиозный человек превосходит просто нравственного человека.
Дочь: Чем же отличается истинно религиозный человек от нравственного человека?
Отец: Ты можешь с таким же успехом спросить меня, чем отличается целое от своей части. Нравственный человек подобен честному торговцу, тогда как истинно религиозный человек подобен пламенному патриоту. Оба они хорошо сражаются. Но первый сражается за небольшую выгоду для себя, тогда как последний сражается за свою родину, забывая о себе. Просто нравственная жизнь не может дать нам чувства любви, радости и восторга, не может дать дух мужества и самопожертвования, которые дает жизнь религиозная. Просто нравственная жизнь не может уничтожить нашу обособленность и наш грех.
Дочь: Уничтожает ли их жизнь религиозная?
Отец: Она не уничтожает их в буквальном смысле. Но она делает их бессмысленными. Бог есть совершенная чистота; и прибегая к Нему, ища у Него спасения, мы уходим от своего греховного «я».
Дочь: Но как мы можем прибегнуть к Нему?
Отец: Это и есть главная задача второй ступени, о которой мы будем говорить сегодня. Первая ступень, как мы видели, проходит в человеческом обществе. Здесь непрерывно присутствуют сложные отношения между людьми. Но когда достигнута вершина первой ступени и начинается вторая, голос человечества замирает позади, и далее нужно идти в одиночестве. Видишь только слабый свет во тьме, который вскоре исчезает и тебя снова окутывает тьма.
Дочь: Значит, Он сначала подобен мерцающему свету?
Отец: Он есть постоянный свет. Это мы видим Его с перерывами. Глаза плоти не могут видеть Его. И глаз духа должен открыться и обрести постоянство взгляда.
Мохини.
XII в. Период западных Галукьев.
Чадаг, Майсор, Карнатака.
Национальный музей, Нью-Дели, Индия.
Имя Мохини было дано богу Вишну, когда он во время пахтания океана обратился в молодую красавицу, чтобы оттечь внимание демонов и не дать им завладеть божественным нектаром, дарующим бессмертие.
Дочь: Но как же это сделать?
Отец: Это достигается через молитву, созерцание и любовь, — одним словом, путем бхакти.
Дочь: Что такое бхакти?
Отец: Великий индусский подвижник — автор Нарадасутр — определяет бхакти как пылкую любовь к Богу и говорит: «Человек, который любит Бога, нс имеет ни желаний, ни печалей. Он ни ненавидит, ни веселится, ни стремится ревностно к какой-либо своей цели. Ибо посредством бхакти он познает восторг экстаза, посредством бхакти он обретает покой, и всегда счастлив в духе». Далее автор описывает бхакти как «состояние чистоты и самозабвения, утонченное, непрерывное и все время расширяющееся. Человек, который однажды пережил это, будет видеть только это, слышать только это, и говорить только об этом, ибо он всегда думает только об этом».
Дочь: Отвечает ли Бог на это пылкое чувство?
Отец: Да. Прасада или милость Бога — это отклик Его на любовь человека. Все великие индусские святые учат нас, что, как день следует за ночью, так и милость Бога следует за страстным желанием веры. Автор, которого я только что цитировал, говорит: «Обращайся к Богу всегда, всем сердцем твоим и всем умом твоим. Прославляй Его в сердце своем, и вскоре Он обнаружит себя, и ты почувствуешь Его присутствие». А в Гите Кришна говорит:
«Их, преклоняющихся в силу любви, постоянно преданных,
Я приобщаю мудрости, через нее они Меня постигают.
Из состраданья пребывая в их собственной сути,
Сияющим светильником мудрости Я рассеиваю в них мрак,
рожденный незнаньем»
(X, 10,11).
Дочь: Ты говоришь, что Бог проявляет себя тому, кто почитает Его. Могу я узнать, как именно Он проявляет себя?
Отец: Он принимает ту форму, которую ты выбрала для поклонения Ему. Кришна говорит в Гите: «Как ко Мне кто приходит, так Я его принимаю: все люди идут Моим путем, Партха» (IV, 11). Если ты почитаешь Его как Нараяну, Он придет к тебе как Нараяна. Если ты почитаешь Его как Шиву, Он придет к тебе в образе Шивы. Если почитаешь Его как Дэви, Он придет к тебе как Дэви. Или, если ты выберешь для почитания одного из аватар, Он таким и проявит себя для ока твоего ума. Для Тулси Даса Он явился как Рама, Чайтанье Он явился как Кришна, а Шри Рамакришне — как Мать Кали. Гита говорит: «Какие бы образы с верой ни почитал поклонник, его нерушимую веру Я ему посылаю» (VII, 21).
Дочь: Разве Нараяна не отделен от Шивы? И разве Брахма, Вишну и Шива не подчинены великому богу Нараяне?
Отец: Нет, дитя мое. Есть только один Бог. Веды называют Его Брахманом, употребляя существительное среднего рода, так как для Бога нет различий пола. Иногда Его называют просто «То», так как никакое человеческое описание не может верно отобразить Его беспредельность. Брахман в Его отношении ко Вселенной называется Ишварой; Ишвару называют Брахмой, когда Он творит, Вишну, когда Он защищает и Рудрой, когда Он разрушает. Эти имена обозначают лишь разные аспекты одного Бога. Поэтому их называют тримурти — Один в трех формах. Вишну-пурана говорит: «Один единственный Бог, Джанардана, называется Брахмой, Вишну и Шивой, если Он, соответственно, творит, охраняет или разрушает». Конечно, в народной религии они стали разными богами с соответствующими символами, местами обитания, ваханами или носителями, и последователями. Таким образом, абстрактные идеи, рассматривающие три разных аспекта Бога, были представлены для народа в конкретных формах. В то же время, все это была живая символика.
Дочь: Что символизируют супруги Брахмы, Вишну и Шивы?
Отец: Ты это поймешь, если подумаешь немного. Мы уже знаем, что верховный Ишвара имеет власть творить, охранять и разрушать мир. Эта власть неотделима от Бога. Как солнечный свет неотделим от солнца, как способность сжигать неотделима от огня, так и Шакти, или творящая, сохраняющая и разрушающая сила неотделима от Бога — творца, хранителя и разрушителя. Поэтому в народной религии она персонифицирована и представлена как супруга Ишвары. Влиятельная и широко распространенная школа индуизма в Северной Индии почитает Шакти как Мать Вселенной. Шакти — это деятельный аспект Ишвары, занятого творением, защитой и разрушением мира. Как Сарасвати, она — мудрость и искусство Бога. Как Лакшми, она — милосердие Бога, которое приносит процветание и счастье одним, и спасение другим. И как Ума, она — девственная чистота гор и лесов. Дэви-бхагавата описывает ее как веселящуюся во время растворения мира, скрывающую в себе прообразы всех вещей.