дхарма-артха-кама-мокша указывает идеал полной жизни. Только очень постепенно душа может освобождаться от желаний плоти. Цель полного освобождения должна быть достигнута только на последней ступени.
Таким образом, победа над собой прославляется не ради ее самой, но ради окончательного освобождения духа от оков плоти. В то же время, нас не должно пугать слово «аскетизм». Все великие люди Индии были аскетами — от Будды до Ганди. И все индусы, хотя, может быть, и не способны достичь в жизни идеала саньясина, являются горячими поклонниками саньясы.
Дочь: Третья главная добродетель, о которой ты говорил, это непривязанность. Что она подразумевает?
Отец: Непривязанность — это свобода от привязанностей или земных уз. Каждый человек обычно привязан к своей собственности, семье, друзьям и родственникам, а также к своим суждениям — фактически, ко всему, что он называет своим. Эти привязанности, естественно, очень сильны на заре жизни. Первое потрясение от соприкосновения со смертью открывает глаза неопытному человеку на эфемерность этих связей. Когда случаются стихийные бедствия, недисциплинированные умы теряют равновесие. Некоторые проклинают судьбу. Некоторые проклинают богов. А есть такие, которых горе сокрушает. Это происходит потому, что они не думали об условиях нашего пребывания в земной жизни. Они не задумывались над тем фактом, что все мы — временные создания. Мы и объекты нашей любви подобны кусочкам дерева, которые плывут вместе некоторое время на волне океана, а потом расстаются навсегда. Объекты нашей любви даны нам для того, чтобы мы могли умножить тонкие свойства нашей души. Каждый день мы видим богачей, лишающихся своих богатств, тиранов, лишающихся своей власти, и всех людей, теряющих своих самых близких и дорогих. Смерть бросает свою бледную тень на все наши удовольствия и развлечения. Слабые люди стенают и плачут, сталкиваясь с трудностями жизни. Мужественные люди стойко переносят их и идут вперед. Но люди религиозные знают, как встречать жизненные испытания. Джанака, когда его столица пылала, спокойно встретил это бедствие и сказал: «Митхила горит, но там не гибнет ничего, что принадлежит мне». Столь абсолютной была непривязанность этого идеального индусского царя к своему царству. Гита говорит почти на каждой странице, что человек должен отбросить все земные узы и утвердить единственную связь — небесную, если он хочет познать благодать Бога. Санга, или земная привязанность, должна уступить место йоге, или союзу с Богом. Первая — источник всех наших страданий, вторая — единственная гарантия вечного счастья.
Дочь: Отец, я могу понять, что непривязанность к собственности может считаться добродетелью. Но я не могу понять, как может быть добродетелью непривязанность к братьям и сестрам, к друзьям и родным.
Отец: Мое дорогое дитя, даже наши святые домашние привязанности не имеют абсолютной ценности. Яджнавалкья в знаменитой беседе со своей женой Майтрейи, в одной из упанишад, говорит следующее: «Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради Атмана дорог супруг. Поистине, не ради жены дорога жена, но ради Атмана дорога жена». Чистая любовь, которую познают наши сердца в кругу семьи, должна постепенно распространяться на все, что существует. Саньясин не тот, кто лишил себя всякой любви, но тот, кто распространил свою любовь на все, что живет, и смотрит на весь мир, как на свою семью. Гита говорит:
«Постигает предавшийся йоге, что в Атмане все
существа пребывают,
Что Атман также во всех существах пребывает,
всюду Одно созерцая.
Кто Меня во всем и все во Мне видит,
Того Я не утрачу и он Меня не утратит.
Кто, утвердясь в единстве, Меня, как присущего
всем существам, почитает,
При всяком образе жизни этот йогин во Мне
существует.
Кто, в силу уподобления Атману, всегда
одинаково взирает
На счастье, несчастье — тот считается
совершенным йогином, Арджуна»
(VI, 29—32).
Пока мы смотрим на тех, кто нам дорог, только как на часть целого, наши привязанности не свободны от эгоизма. Друзья приходят и уходят, но дружба остается навсегда. Смерть уносит тех, кого мы нежно любим, но она не может унести любовь из нашего сердца. Поэтому я говорю, что дружба более реальна, чем друзья, и любовь более реальна, чем любимые. Любовь, дружба, сострадание, доброта есть качества божественные; и чем больше мы стремимся взрастить и укрепить их в наших сердцах, тем ближе мы становимся к Богу. А взращивать и укреплять их — не значит быть слепо привязанными к предмету этих чувств. Конечно, любить своих родных и друзей есть качество человеческое; но выйти за пределы такой ограниченной любви есть качество божественное. Именно божественный, а не просто человеческий характер раскрывают нам наши священные тексты. Не обнаруживал ли Рама некоторую долю непривязанности в своей любви к Сите? Не вышел ли Будда за пределы своей человеческой любви к Яшодхарс и Рахуле, чтобы снова объять их божественной любовью? Таким образом, иепривязанность не означает принесение в жертву :воих привязанностей, но их расширение и очищение.
Дочь: Ты говорил о непривязанности к своему собственному мнению. Что это значит?
Отец: Есть многие, способные преодолеть свою привязанность к собственности, к родным и друзьям, но неспособные преодолеть привязанность к своим суждениям и предубеждениям — порождениям их собственного ума. Это наиболее тонкая форма ахамкары или эгоизма. Истинный йогин воспитывает в себе иепривязанность даже к своему собственному уму. Он знает, что должен стать выше своего ума, и не должен отождествлять себя даже с наиболее заботливо созданными построениями своего сердца. Он не должен иметь иных интересов, кроме истины. И если его унаследованные или приобретенные мнения стоят между ним и истиной, они должны быть отброшены без колебаний. Эта работа будет менее болезненной, если человек с самого начала воспитывает в себе привычку к непривязанности.
Ганеша.
XI в. Период Чанделлов.
Археологический музей Кхаджурахо, Мадхья-Прадеш.
Бог с головой слона; сын Шивы и Парвати. Считается устранителем препятствий; к нему обращаются перед началом любого важного дела.
Это светлое, полное радости божество; его иногда изображают танцующим, как на этой скульптуре
Дочь: Твой ответ подводит нас к следующей из главных добродетелей — правде. Но правдивость — это качество, воспитываемое всеми религиями, даже очень примитивными.
Отец: Да. Во всех индуистских Писаниях правдивость постоянно упоминается как основа характеров и героя, и святого. Например, в Махабхарате Бхишма говорит Юдхиштхире: «О государь, невозможно исчерпать достоинства правды. По этой причине брахманы, питри и боги высоко ценят правду. Нет долга выше правды, и нет греха более тяжкого, чем неправда». Действительно, правда есть самый корень справедливости. Поэтому мы никогда не должны самовольно искажать правду. Однажды, достоинства правды и тысячи жертвенных коней были взвешены на весах. Правда оказалась тяжелее тысячи коней, принесенных в жертву.
В этом отрывке мы видим, как учитель переходит от ритуала к нравственному плану, и указывает на громадное превосходство последнего над первым. Я привел тебе только один пример. Но тысячи таких примеров могут быть даны из наших эпических произведений и пуран. Колоссальные жертвы, принесенные Харишкандрой, Юдхиштхирой и Дашаратхой, чтобы сдержать данные ими обещания, показывают, сколь большое значение придают правдивости индусские мудрецы. Фактически, наши Писания говорят, что все добродетели есть только формы правды.
Дочь: Поэтому, здесь правда не означает только правдивость.
Отец: Нет. Она означает также все то, что правильно в поведении, справедливо в общественных отношениях и истинно в знании. Я уже говорил, что индуизм есть последовательный поиск истины. Это поиск путей правильного поведения, справедливых действий и истинного знания. Ибо Бог есть Истина. Он — источник всей праведности, красоты, справедливости и знания. Это вечные ценности. А то, что мы видим в мире, — лишь их временные состояния. Но грех, безобразие, несправедливость и невежество — это формы неправды, которая есть просто тень, без всякой сущности. Поэтому то, что наша религия называет «сатьям» — это не просто правдивость, но наша горячая поддержка всех правильных взглядов, справедливых решений, правильных действий и прекрасного образа жизни. Это качество, открывающее возможности беспредельного прогресса в науке, в искусстве, в правосудии, и достижения более высокой морали в будущем.
Дочь: Что ты подразумеваешь под «более высокой моралью будущего»?
Отец: Мораль это то, что может расти. В каждую эпоху наши этические законы являются лишь частичным выражением высочайшего идеала, явленного нам Ведой. Наши законы могут бесконечно совершенствоваться, приближаясь к этому идеалу. Согласно изречениям наших святых, дхарма не есть фиксированная величина. Она изменяется от века к веку. Каждая юга имеет свою собственную юга-дхарму. Посмотри, например, как мы далеко продвинулись вперед от представлений наших ранних законодателей в отношении жертвоприношений животных, наказаний за преступления, в отношении к низшим классам и так далее.
Дочь: Всегда ли дхарма прогрессирует к лучшему? И никогда не ухудшается?
Отец: Дхарма ухудшается, когда общество вырождается, или когда оно вступает в полосу бедствий. Многие из наших поздних пуран высказывают сожаление по поводу того, что корова дхармы, которая когда-то ходила на четырех ногах, в их времена шла только на одной ноге. Авторы этих пуран жили в беспокойные времена, полные войн и социальных потрясений, когда эталон морали упал. Даже сейчас мы имеем последствия тех злосчастных времен. По сравнению с уровнем наших ранних законодателей, мы несомненно деградировали в вопросах альтруизма, социальной сплоченности и в отношении к женщине. Поэтому прогресс дхармы зависит от национального благополучия и национальной независимости.