Дочь: Значит, прогресс дхармы не имеет предела?
Отец: Развитие дхармы означает движение человека к божественному совершенству. Поэтому, кто осмелится устанавливать пределы этого движения? Человечество еще сравнительно молодо. Можно сказать, что человек с его представлениями о том, что правильно и что неправильно, только несколько дней, как появился на Земле. Кто знает, сколько миллионов лет вращалась Земля вокруг своей оси, прежде чем появился человек? И кто знает, сколько еще миллионов лет она будет вращаться? Кто знает, какие чудеса намерен сотворить вечный Волшебник? То, что считалось невозможным тысячу лет назад, теперь стало возможно в сфере науки. Точно так же, то, что в сфере морали для обыкновенного человека сейчас невозможно из-за слабости плоти, может стать возможным для целой расы миллион лет спустя. К тому времени — кто знает? — может быть, восходящий дух найдет для своего выражения лучший инструмент, чем человеческая личность? Кто знает, быть может, даже этот земной шар ко времени его аннигиляции будет населен существами более духовными, нежели человек?
Дочь: Отец, твои слова приводят меня в замешательство.
Отец: Нет, дитя мое. Я только констатирую факты. Истина приводит в замешательство. Она гораздо более поразительна, чем наши самые необузданные фантазии. Созерцание истины быстро уносит нас прочь от наших малых моральных и метафизических систем. Индуистские тексты учат, что поиски истины, куда бы они ни вели, и каких бы жертв ни требовали, необходимы для эволюции человека. Индуизм никогда не выступал против прогресса науки. Он никогда не выступал против размышлений в метафизике и этике. Последняя страница его этики еще не написана и никогда не будет написана. Если бы только мы имели глаза, чтобы видеть, мы бы поняли, что новая глава этики Индии пишется в наше время. Но позволь мне не останавливаться на этом сейчас. Давай двинемся дальше, к следующей главной добродетели.
Дочь: Но я бы хотела узнать, какие качества ты включаешь в правду как добродетель?
Отец: Я бы включил сюда честность, искренность, справедливость, верность, терпеливое исследование фактов, понимание красоты в ее различных формах и другие, связанные с правдой, качества. Как я уже говорил, наши Писания фактически утверждают, что все добродетели есть лишь формы правды.
Дочь: Теперь мы дошли до последней из главных добродетелей в нашем списке, а именно, до ахимсы, или ненасилия. Что здесь имеется в виду?
Отец: Есть такое изречение, часто цитируемое в индуизме: «Ахимса парамо дхарма», что означает — «ненасилие есть высший закон». Нет сомнения, что проповедь ненасилия — это наиболее значительный вклад Индии в мировую культуру. Ненасилие имеет два аспекта — пассивный и положительный. В пассивном аспекте оно означает стремление не причинять боли любому существу любым способом. В положительном аспекте оно означает совершенную любовь ко всем существам. Величайший истолкователь ахимсы нашего времени говорит о ней так: «Ненасилие есть совершенное состояние. Это цель, к которой человечество движется естественно, хотя и бессознательно. Человек не становится божественным, даже когда он является воплощением невинности. Он только становится истинно человеком. В нашем настоящем состоянии мы частью люди, а частью животные; в своем невежестве и даже самонадеянности мы говорим, что поистине выполняем задачу рода человеческого, когда платим ударом за удар и проявляем меру раздражения, необходимую для достижения этой цели. Мы как будто верим, что возмездие есть закон нашего существования, тогда как в каждом священном тексте мы читаем, что возмездие никогда не является обязательным, но только допустимым. Именно, самообуздание является обязательным. Возмездие — это потворство своим слабостям, требующее тщательного контроля. Самообуздание есть закон нашего существования. Ибо высшее совершенство недостижимо без высшего ограничения. Таким образом, страдание — признак человеческого племени».
Ты знаешь, что махатма Ганди, которому принадлежат эти слова, превратил практику ненасилия в науку. Ненасилие должно воплощаться в жизнь не только отдельными личностями, но также обществами и нациями, и оно должно практиковаться во всех сферах жизни. Вот почему я говорю, что новая глава добавляется к этике индуизма при жизни нашего поколения.
Дочь: Всегда ли индуизм учил, что мы должны воздавать добром за зло? Или это учение возникло сравнительно недавно?
Отец: Дитя мое, можно привести множество отрывков из Махабхараты, которые показывают, что это было учением индусских святых с незапамятных времен. Более того, в религиях, возникших в Индии, закон любви распространился и на низшие царства природы.
Он не ограничен только человечеством, как в этических кодексах других стран.
Дочь: Но, отец, возможно ли совершенное ненасилие?
Отец: Индусские святые, которые проповедуют ненасилие, признают, что совершенная ахимса — это только идеал. Она подобна прямой линии в геометрии. На практике мы можем лишь приближаться к ней. Например, все существа добывают пищу только путем насилия. Они должны убивать и есть. Одни убивают животных, другие уничтожают растения. Но, поскольку животные есть более высокие формы жизни, чем растения, убивать животных — это большее насилие, чем срезать овощи. Поэтому индуизм ставит вегетарианство выше, чем употребление мяса, и считает идеальным святого, который живет на природе и не причиняет вреда животным или растениям для поддержания своего телесного существования.
Дочь: Почему индуизм не настаивает на вегетарианстве?
Отец: Индуизм не устанавливает единого закона для всех слоев общества. Он учит превосходству вегетарианства и предоставляет отдельным личностям и классам достигать идеала каждому в свое время, когда они обретут необходимую адхикару или степень нравственного совершенства.
Дочь: Тогда, значит, ненасилие в нашей стране — только добродетель личности или класса, но не нации?
Отец: Нет, ненасилие по справедливости можно считать национальной добродетелью Индии, поскольку, хотя оно практикуется малой частью общества, оно существенно влияет на всю индусскую общину в целом. Мы даже можем сказать, что оно сделало индусов такими, какими они являются сегодня. Большинство их достоинств и недостатков проистекает из идеала ненасилия. Их мягкость, гостеприимство, человечность, их ужас перед кровопролитием, отвращение к убийству, их доброта к животным и поклонение корове — все это обусловлено идеалом ненасилия. Пацифистский характер индийской цивилизации есть следствие этого идеала. Сказано, что простые люди Индии, несмотря на их страшную бедность, гораздо менее жестоки, чем в других странах. Если это так, то это связано с ненасилием, практикуемым в Индии.
Дочь: Но, отец, разве эта картина не имеет оборотной стороны?
Отец: Да. Я уже говорил, что большинство наших пороков, как и наших достоинств, можно вывести из идеала ненасилия. Помни, что ахимса есть только для тех, кто храбр и силен; она для тех, кто может ударить, но не делает этого. Убегать от грубияна и хулигана и называть это ненасилием есть худшая форма самообмана. Идеал ненасилия требует замены грубой силы на силу духа, а не замены доблести на трусость. Когда человек не может применить силу духа — потому, что он еще не готов к этому, или потому, что его враг не имеет в себе искры человечности, — его долг использовать физическую силу для защиты себя и того, что ему дорого. Нелепо было бы овечке лелеять идеалы ненасилия, тогда как волк другого мнения. Так что в таком мире, как наш, где люди все еще прибегают к грубой силе для достижения своих целей и нации решают свои споры мечом, ахимса в руках тех, кто не имеет для нее адхикары, может привести лишь к утрате мужества. А отсутствие мужества порождает много грехов.
Дочь-. Какие качества включает истинная ахимса?
Отец: Истинная ахимса непременно включает мягкость, вежливость, доброту, гостеприимство и любовь. Как видишь, все эти качества имеют общественное значение. Фактически, в списке главных добродетелей, о которых я говорил, все индивидуальные качества группируются вокруг трех первых, а именно, чистоты, самоконтроля и непривязанности; а все общественные качества группируются вокруг двух последних, а именно, правды и ахимсы. В индусской этике общественные качества занимают более высокую ступень, чем индивидуальные добродетели. Согласно нашим представлениям, общество включает не только живущих людей, но и тех, кто ушел раньше нас, и тех, кто придет после нас, и всех существ выше нас, — таких как боги и питри, — и всех существ ниже нас, например, птиц и зверей. Мы имеем обязательства не только по отношению к нашим соседям, но и по отношению к нашим предкам, нашим потомкам и ко всем живым существам, стоящим ниже человека. Я уже говорил тебе о значении пяти больших жертвоприношений, которые домохозяин должен совершать каждый день. Так мы видим, какая прекрасная, органичная концепция общества была у индусских святых. Эта концепция не ограничена пространством и временем. Не ограничена она и человечеством.
Формирование достойного характера. Нормы морали. Значение греха. Польза очистительных обрядов
Дочь: Теперь, отец, скажи мне, является ли развитие всех этих основных и дополнительных качеств единственной целью на первой ступени восхождения человека к Богу?
Отец: Да. Мы начинаем религиозную жизнь с обрядов и ритуалов. Но они есть лишь внешние средства очищения. Мы должны быстро перейти от них к добродетелям, которые есть внутренние средства, влияющие на очищение души.
Дочь: Должен ли человек продвигаться от одного качества к другому в том порядке, в котором ты их давал — чистота, самоконтроль, непривязанность, правда и ненасилие?
Отец: Нет. Мы делим качества на группы и подгруппы только ради удобства. Например, мы не можем провести четкую грань между добродетелями индивидуальными и общественными. В действительности они одно целое, и образуют то, что мы называем добродетельным характером. Их значение всегда следует понимать в их связи с целью религиозной жизни, — достижением духовного совершенства. Поэтому мы должны сказать, что задача первой ступени состоит скорее в формировании достойного характера, нежели в развита главных и других упомянутых качеств.