— Я думала в правду бабу ищешь, а ты шутки шутишь.
Круглов скорчил обиженную физиономию.
— Я серьезно ищу вдову или разведенку под полтинник. Мне квартира светит и работа за бугром, а берут только семейных.
— У тебя женилка-то не отсохла? — засмеялась Валентина и прижалась ногой к колену Круглова.
— Хочешь проверить? — отчаяние придало голосу нужную градус.
Валерий Иванович, не успев договорить, почувствовал, как сильные пальцы возятся у него в ширинке.
— Пойдешь за меня? — спросил, смиряя дыхание. Подлый организм, не взирая на инструкции Леры, среагировал на грубую ласку единственно возможным образом.
— А сколько дашь?
— Сто долларов и сто еще за доверенность.
Не переставая обхаживать мужские достоинства, Валентина спросила:
— Какую еще доверенность?
— Потом объясню…
Первый раунд закончился победой Валерия Ивановича на железной кровати, украшенной никелированными блестящими шарами.
— Вообще-то деньги у меня есть, — задумчиво протянула Валентина. — Тетка каждый месяц присылает. Я не работаю давно. Мне твоя сотня, тьфу и растереть.
Начался раунд второй.
— Как хочешь, — Круглов оторвал голову от необъятной подушки. — Тогда я прогуляюсь, поспрашиваю, сам поищу…
Такой расклад даму не устраивал.
— Может еще полежишь? — Валентине не хотелось отпускать симпатичного и справного мужичка.
— Я бы с удовольствием, да женится надо. Время поджимает. — Круглов потянулся за трусами.
— Давай-ка еще разочек, я подумаю пока…
— Ты баба ладная. Как раз по мне. Соглашайся. Я наведываться буду. В отпуск загляну. Отдохнем вместе.
К ночи пришли к консенсусу. Утром подали заявление в ЗАГС.
— Ну, давай за счастье! — нареченная опять пила водку и поглядывала на кровать.
Круглов, экономя время, не сопротивлялся. Предстояло сделать еще бездну дел.
В обмен на долларовые купюры в больнице, где служила Ирина Васильевна Татарцева; в военкомате, где состояла на учете; в донорском пункте, где последние годы подрабатывала, удалось собрать массу справок. Среди прочих, главную: о группе крови. У сестер были разные группы. Зная это, доказать, что Вера Васильевна — не бабушка Виктора, следовательно, не жена профессора Осина, а чистой воды самозванка, было теперь просто.
На следующий день Круглов Валерий Иванович перед законом и людьми взял в жены Татарцеву Валентину Викторовну, поклялся ей в вечной любви и верности, и, получив на руки свидетельство о браке, заглянул с молодой женой к местному нотариусу. Предварительный визит и пара двадцати долларовых бумажек, помогли избежать волокиты и лишних вопросов. Доверенность с подписью и печатью обрела завершенный вид.
Еще сутки Круглов закреплял за собой завоеванный плацдарм. К стыду своему, исполнить обещание, данное Лере, он не сумел. Лагерные будни или какой-нибудь другой ужас напрочь вылетали из его головы, стоило оказаться постели с Валентиной. Не взирая на возраст, была она бабой страстной, горячей, темпераментной, с фантазией, потребностями и запросами. От ее немерянных аппетитов по утрам слегка кружилась голова и подкашивались коленки. Особенно в последнее утро. Ночью Валентина не сомкнула глаз, требовала «еще и еще», хитрыми уловками умудрялась получать желаемое. На прощание, в награду за трехдневный эротический марафон, жарко поцеловала Круглова, похвалила:
— Ну, ты силен! Скольких мужиков перепробовала, такого не видела. В молодости, небось, еще здоровее был? Жеребец!
Круглов сидел в маршрутке, сонно таращился ва окошко, вспоминал необъятные, похожие на тыквы, груди, тосковал устало. В вагоне поезда без сил рухнул на койку, мгновенно отключился и очнулся от раздраженого окрика проводника «Киев скоро. Вставай».
Пока Круглов сражался на эротическм фронте, Лера знакомилась с «серыми аналитиками». Страная квартира: приборы, провода, справочники. И хозяин на удивление. Не красивый, с темными умными глазами, хищным носом, впалыми щеками — Федор показался фигурой загадочной. И почему-то знакомой.
— Простите, мы прежде не встречались? — спросила Лера.
— Нет, — отказался Федор.
Лера наморщила лоб. У нее хорошая память на лица. Да и Федор — приметная личность. Увидишь — не забудешь.
— Светлана Остапчук…Я видела вас со Светланой.
Светлана Остапчук, милая стройная симпатичная шатеночка лет тридцати, как и все в библиотеке тянула две лямки: библиотечную и менеджерскую. Мама-пенсионерка, маленький ребенок, полное отсутствие всякого присутствия личной жизни. Светка старалась как могла, хваталась за любую работу лишь перехватить лишнюю копейку.
— Мы виделись на именинах у Светы, года три назад…Тесен мир…
Лицо Федора застыло каменной маской. Темные глаза под росчерками бровей — воплощение безучастия.
— Что вас привело ко мне? — он попытался свернуть со стези воспоминаний на деловую тропу. Не тут было. Лера Круглова закусила удила и пошла в наступление.
— Вы — подлец, — заявила решительно. — Вы бросили женщину с ребенком. Это низко. Это мерзко и отвратительно.
Федор отшатнулся:
— Ребенок? Какой ребенок?! — прошептал чуть слышно. Смуглое щеки укрыла синеватая бледность, руки взметнулись в отторгающем защитном жесте.
Лучше сыграть неведение было трудно.
— Вы не знали? — с трудом предположила Лера.
— Света родила? Но она же хотела делать аборт! — пробормотал невнятно Федор. Отклики давних переживаний блуждали по его лицу. Кривился рот, поднимались и опускались брови, моргали веки. — Вы меня обманываете?
— Она родила девочку. Катеньке уже полтора года.
— Но Света категорически отказалась…
— Вы же таскались, голову морочили…
Обычная история: он, она, надежды, претензии, непонимание. Задержка.
Она сказала:
— Я беременна,
Он осторожно ответил.
— Я не планировал становиться отцом…
— Не волнуйся, я сделаю аборт, — разочарованно резанула женщина.
— Зачем аборт? — неприятно удивился мужчина.
— Зачем мне лишние хлопоты?!
— Значит, ты не хочешь ребенка?
— Я не собираюсь навязываться…
Слова сложились в ссору, в расставание. Вдруг как снег на голову за день до аборта.
— Сходите, голубушка, на УЗИ, проверьтесь еще разик, на всякий случай.
А там:
— У вас, женщина, тринадцать недель сроку. Поздравляю!
С чем? С тем что придется рожать и самой растить малыша? С этим не поздравляют. По этому поводу впору слезы лить.
— У Светы есть кто-то сейчас? — Федор почти овладел собой.
Перед тем как ответить Лера задумалась. Разговоры о Катенькином отце Света обрывала, злилась, шипела зло:
— Ушел и ушел. Черт с ним. Не велика потеря…
Велика…говорили пылавшие горькой обидой глаза.
— Как ты одна будешь растить ребенка? Времена-то какие…
— Мы не пропадем, — обещала Светлана, поглаживая округлившийся живот. Сначала. Потом поглядывая на фотографию дочки. — Не стану я его просить ни о чем. Сама справлюсь.
— Все-таки отец …
— Не отец он, а подлец…
Подлец ничего не зная о своей подлости, с нетерпением ждал ответа:
— Конечно есть, — осторожно начала Лера, и заметив болезненную гримасу на лице Федора добавила, — маленький ребенок и безработная мама. Света одна кормит всех. Пашет день деньской, а вечерами подъезд убирает.
В карих глазах было столько боли, что упреки увяли сами собой.
— Я не знал. Светлана забеременела, сказала об этом, я растерялся и этим, наверное, обидел ее. Но, я действительно, растерялся. Так бывает. В общем, Света заявила, что намерена делать аборт и просто сочла необходимым поставить меня в известнсть. Вскоре мы перестали видиться. Я этому не удивился. Наши отношения носили не очень серьезный характер.
— С чьей стороны?
— Давайте не будем ворошить прошлое.
Давайте, кивнула Лера. Ее занимало будущее.
— Вы что-нибудь предпримите теперь? — спросила осторожно.
Какая бы женщина удержалась от подобного вопроса?
Федор пожал плечами.
— Нет. Если Света не нашла меня, не рассказала о дочке, значит я ей не нужен.
Лера с сомнением оглядела Федора. Худ, носат, хмур. Не красавец. Сильно не красавец. Комплексов, наверное, полно.
— Извините, у вас есть сейчас женщина?
— Какое это имеет значение?
Значит никого нет!
— Почему бы вам ни попробовать помириться со Светой? Я могла бы помочь.
Новая волна бледности укрыла худое лицо, дрогнули губы.
— С меня довольно одного урока, — выдохнул Федор. — Света не хотела рожать от меня. Она предпочла голодать и мыть подъезды, лишь бы не видеть меня рядом. Я ей не нужен. Давайте оставим этот разговор. Я покурю, и через пять минут буду к вашем распоряжении.
— Конечно.
Едва за Федором закрылась дверь, Лера достала мобильный и позвонила в библиотеку.
— Девчонки, Светку сюда и быстро. Светик, я нечаянно встретила твоего чернявого Федю. Он не знает про Катю и сохнет по тебе до сих пор. Быстро решай: нужен он тебе или нет?
— Нужен, — грянуло запоздалое признание. — Очень нужен. Просто позарез.
— Тогда мой шею.
Вернулся Федор, такой же бледный и с той же каменной от напряжения физиономией.
— Света ждет вас сегодня в 19.15 у библиотеки, — сразу заявила Лера.
Камень не дрогнул.
— Это лишнее. Нам ни к чему встречаться.
— Она любит вас, — бросила Лера пробный шар. — И всегда любила. И очень хотела быть вашей женой.
— Неправда! — перебил носатый худой некрасивый человек. Он думал, к нему снисходили от скуки и одиночества. Он думал к носатым худым некрасивым можно только снисходить. Любить их нельзя. Рожать от них противно. Он думал…
— Она сейчас сидит у телефона и плачет. Она глупая и гордая девчонка и не понимает, что за счастье надо бороться в первую очередь с собой. Нельзя поддаваться комплексам, амбициям, страхам. Надо идти до конца, потом идти дальше, а потом еще дальше. Будьте мужчиной, Федор. Будьте умным и сильным, идите и возьмите женщину, которую любите. Если вы ее, конечн