Искажение цен, проистекающее из монополистических возможностей, не просто наносит ущерб выгодоприобретателям, оно также ведет к ненадлежащему распределению ресурсов. В условиях идеальной конкуренции предприятие не может устанавливать за товар цену, превышающую стоимость его производства. Таким образом, частные издержки клиентов равняются социальным издержкам производства. Как мы обсуждали в главе 3, в результате клиенты вынуждены учитывать альтернативные социальные издержки при принятии решений о покупках. Но монополия ведет к наценкам, и цены значительно превышают производственные издержки. Таким образом, даже если клиент получает от продукта больше ценности, чем было затрачено на его производство, он может его не купить, и сделка, которая могла бы помочь увеличить пирог, не состоится. Вопрос о политических решениях, способствующих развитию конкуренции, уже был подробно разобран, я укажу читателю источники, с которыми он может ознакомиться.
Рынки не могут успешно действовать, если регулирование производит искажения. Политики могут принести пользу, изъяв непреднамеренные искажения из существующих законов.
Мы уже обсудили искажения, которые возникают из-за требований о публикации информации. Второй источник искажений – система налогообложения. Как мы уже упоминали ранее, президент Клинтон отменил налоговый вычет для зарплаты, превышающей миллионов долларов, кроме тех ее форм, которые, согласно Разделу 162(m) Кодекса законов о внутренних доходах, считаются «связанными с эффективностью».
Особенным безумием кажется факт, что в рамках Кодекса блокированные акции не считаются связанными с эффективностью, поскольку количество акций не зависит от эффективности (хотя их стоимость, конечно, зависит именно от нее). А вот акции результативности считаются зависящими от эффективности, что подталкивает советы директоров к их использованию, несмотря на проблемы, описанные в главе 5. Отметим также, что искажения распространяются отнюдь не только на воздействие налогообложения. Классифицируя блокированные акции как не имеющие отношения к эффективности, законодательство лишает инвесторов и советы директоров стимулов их использовать.
В 2017 г. Закон о сокращении налогов и увеличении занятости, принятый Трампом, расширил Раздел 162(m), внеся в него все формы оплаты труда, превышающие 1 миллион долларов. У этого закона был выгодный, хоть и непреднамеренный, побочный эффект: все вышеупомянутые искажения были удалены. Теперь советы директоров могут выбирать структуру вознаграждения, которая позволит создать наибольшую ценность в долгосрочной перспективе, а не обеспечит оптимизацию налогообложения.
Возможно, в наибольшей мере налоговые искажения оказывают влияние на выбор финансирования, который делает предприятие. Практически в каждой стране долговой процент вычитается из корпоративных налогов, а доходы от акций – нет. Это асимметричное отношение совершенно нелогично. Данные указывают, что в результате компании стараются получать финансирование путем привлечения заемных средств, что повышает риск банкротства. Последнее оказывает негативное внешнее воздействие на сотрудников (они теряют работу, поставщиков, доход) и клиентов, которые лишаются сервисного обслуживания.
Конечно, у финансирования путем займа есть множество преимуществ. Оно позволяет и держателям акций, и руководителям иметь концентрированные доли в предприятии, что эффективно стимулирует их к созданию ценности. Политикам не стоит препятствовать привлечению заемных средств. Однако власти должны убрать искажения, которые стимулируют предприятия выбирать этот способ финансирования, руководствуясь стремлением уйти от налогов, а не увеличить пирог. Эту проблему можно решить, распространив налоговый вычет не только на займы, но и на акции. Бельгия пошла на такой шаг в 2006 г., что действительно привело к тому, что фирмы стали реже пользоваться займами. Еще один вариант решения – отменить налоговый вычет с займов и снизить корпоративное налогообложение, чтобы общее налоговое бремя было приблизительно постоянным.
И последняя роль регулирования – распространение лучших практик. Если бы рыночные механизмы работали идеально, эта функция рынка была бы не нужна. Предприятие, задействующее неэффективные практики, демонстрировало бы низкие показатели и было бы вытеснено с рынка. Участники бизнеса сразу замечали бы такие практики, например неэффективную структуру совета директоров, и отказались бы от сотрудничества. Но рыночные силы несовершенны. Недостаточно эффективные фирмы могут выживать с помощью господства на рынке, а у участников бизнеса может не быть необходимых компетенций для анализа эффективности структуры совета директоров.
Регулирование может помочь в распространении наиболее эффективных практик, но следует понимать, что они могут подходить не всем фирмам. Они наиболее эффективно распространяются с помощью «мягких» кодексов, в отличие от жесткого законодательства. Положения о соблюдении или объяснении могут обеспечить необходимый баланс, и их используют в нескольких кодексах корпоративного управления и попечительской деятельности по всему миру. Компании должны следовать этим рекомендациям, но могут отказаться от них, если смогут объяснить причину. Многие идеи, приведенные в этой книге, можно воплотить с помощью положений о соблюдении или объяснении, например вознаграждение руководителей блокированными акциями, ограничения с которых снимаются спустя определенный период времени после ухода из фирмы, наделение инвесторов правом голосовать о миссии, а также отказ от отчетов о квартальных доходах.
Кроме официальных кодексов, регулирующие органы могут распространять лучшие практики, просто делая их более доступными. В ноябре 2017 г. в Великобритании запустили проект Be the Business, чтобы решить проблемы производительности. Проект предоставляет статьи и полезные советы на разные темы, связанные с цифровизацией, вовлеченностью сотрудников и планированием. В рамках проекта организуются сообщества, где предприятия могут рассказать о своих лучших практиках, а также национальная программа наставничества для руководителей малого бизнеса.
И наконец, политика подразумевает гораздо большее, чем просто регулирование. Она включает в себя и другие инструменты, например образование, повышение квалификации и финансирование исследований. Список политических действий, которые могут увеличить пирог, практически бесконечен, и для его перечисления этой книги не хватит. Чтобы привести пример такого инструмента, мы обсудим лишь один из них: финансирование малого бизнеса. Дело в том, что малый бизнес играет множество ролей в «пирогономике». Малые предприятия увеличивают конкуренцию. Кроме того, они больше инвестируют, поскольку возможности роста обычно сокращаются по мере становления фирмы. Политики могут выдвигать условия для финансирования малого бизнеса, чтобы получить гарантии, что предприятия с самого начала будут вести свой бизнес в парадигме увеличения пирога. Обратите внимание: существует множество других способов поддержать молодое предприятие. Например, может помочь налоговое стимулирование и сокращение бюрократической волокиты, о которых уже было рассказано в других источниках. Мы концентрируемся на финансах, так как это особенно сложный вопрос для малых предприятий. У них нет масштаба, материальных активов или репутации, которые позволили бы получить значительное финансирование.
Правительства или правительственные организации могут финансировать малый бизнес напрямую – так делает NRW.BANK, государственный банк развития Северного Рейна – Вестфалии в Германии, а также Европейский инвестиционный банк Европейского союза.
Они также могут стимулировать граждан этим заниматься, как, например, в случае с британским проектом Enterprise Investment Scheme, французским Madelin Provision и немецким INVEST. Вместо того чтобы финансировать все малые предприятия, можно избрать более радикальный вариант: зарезервировать финансирование или налоговое стимулирование для «ответственных» малых предприятий. В теории эта идея привлекательна. Общественную поддержку стоит оказывать тем фирмам, которые производят сильные позитивные внешние эффекты. На практике же перед нами стоит крупная проблема, что определение, является ли предприятие «ответственным» – крайне субъективный вопрос. Компании могут быть заняты убеждением правительства в том, что они приносят обществу пользу (например, путем чрезмерной отчетности), вместо того, чтобы действительно приносить пользу.
Эти проблемы можно преодолеть.
Правительствам и так необходимо выносить субъективные суждения, соответствует ли организация критериям для присуждения ей благотворительного статуса, с учетом ее службы интересам общества. Присуждение статуса ответственной компании может проходить подобным образом. Отметим, что для этого не нужно требовать никакой отчетности, помимо той, которую ответственное предприятие и так должно публиковать. Глава 8 может стать источником полезных рекомендаций: компания должна заявить о своей миссии, объяснить, как она планирует внедрить миссию изнутри, и перечислить показатели, которые она будет отслеживать, чтобы продемонстрировать прогресс в выполнении миссии. Затем ежегодно она должна будет отчитываться об этих параметрах правительству.
Ответственные компании и так должны этим заниматься, но не всем известны лучшие практики. Такое требование отчетности совсем не обременительно и может подтолкнуть компанию в нужном направлении. Поскольку культуру компании непросто изменить, особенно важно с самого начала стимулировать фирмы серьезно относиться к своей миссии, к ее воплощению на практике и измерению прогресса.
Теперь мы обсудим роль лидеров общественного мнения, например СМИ, исследовательских центров и экспертов, в увеличении пирога. Поговорим о том, как два нюанса, которые мы обсуждали в разделе о политиках, относятся и к лидерам мнений, а также к гражданам, на которых может повлиять мнение инфлюенсеров. Оставшиеся четыре аспекта относятся к лидерам мнений в той же степени, в которой они относятся к политикам.