• У граждан есть субъектность – способность влиять на деятельность предприятий. Немногие из них являются профессиональными политиками, но все могут влиять на политику, реализуя свое избирательное право. Немногие из них являются лидерами мнений, но все могут осуществлять свое влияние, выбирая, какие взгляды распространять, а какие игнорировать. Практически все граждане являются инвесторами, сотрудниками и клиентами.
• Как и инвесторы, сотрудники и клиенты могут заниматься мониторингом – выбирать компании на основе пользы, которую они приносят обществу, – и проявлять вовлеченность. Сотрудники на всех уровнях могут реализовывать позиции расширения возможностей, инвестирования и вознаграждения по отношению к другим. Они могут заниматься восходящим управлением, а также предлагать и испытывать новые идеи. Клиенты могут оказывать давление на предприятия, чтобы они изменили свое поведение, путем принятия решений о покупках и предоставления обратной связи о продукции.
• Регулирование может решить проблемы рынка (например, внешние эффекты), перераспределить выгоду от увеличения пирога и помочь в распространении наиболее эффективных практик. Однако у него есть ограничения. Предотвращая ошибки действия, оно может усиливать ошибки бездействия, отбивая охоту идти на риск. Обычно регулирование имеет универсальный характер и не адаптировано к уникальным ситуациям предприятий. Таким образом, особую эффективность могут проявить положения о «соблюдении или объяснении», а также требование о разглашении информации, чтобы участники бизнеса могли принимать информированные решения.
• Лидеры мнений могут играть важную роль, привлекая внимание к поведению, направленному на уменьшение пирога, а также поощряя компании, стремящиеся увеличивать размер пирога.
• Гораздо проще набрать влияние, представляя однобокий взгляд на проблему и отбирая подходящие истории, которые наглядно иллюстрируют точку зрения. Но целью инфлюенсеров должно быть распространение правдивой информации, и истории следует использовать только для того, чтобы проиллюстрировать аргумент, который можно подтвердить с помощью данных строгих крупномасштабных научных исследований.
• Потребителям мнений инфлюенсеров следует опасаться предвзятости подтверждения – тенденции к принятию тех взглядов, которые подтверждают ваши собственные. Им следует доверять работам, опубликованным в наиболее строгих научных журналах исследователями с высокой квалификацией в соответствующей области познания, и уделять внимание лидерам мнений, представляющим обе стороны проблемы.
Часть IVРасширяя горизонты
11Увеличение пирога в широком контекстеБеспроигрышные стратегии на национальном и частном уровнях
В этой главе мы обсудим, как ключевые идеи книги (сила мышления в парадигме увеличения пирога, значение ошибок бездействия, а также принципы приумножения, сравнительного преимущества и существенности) можно применить в более широком смысле, вне бизнеса в обществе. Здесь мы рассмотрим сходства между «пирогономикой» и идеями, разработанными другими авторами в различных контекстах.
Начнем с общего принципа, который будет применим к многим аспектам, которые мы обсудим в этой главе.
Одним из моих первых детских увлечений была игра в шахматы. Мой отец научил меня играть сызмальства, и я поучаствовал в первом турнире в возрасте пяти лет. Игра мне нравилась, но сложнее всего, особенно для пятилетки, было проигрывать. Я часто заливался слезами, потерпев поражение в важной игре. Со временем я научился сдерживать слезы и играл за юношескую сборную Англии, когда учился в школе. Но в университете я забросил шахматы ради более социально приемлемых видов досуга.
Однако из-за моего шахматистского прошлого моей излюбленной темой в университетском курсе экономики была теория игр. В ней игры используются, чтобы моделировать ситуации из жизни, где, как и в шахматах, разные игроки преследуют собственные интересы. Предприятия конкурируют в рамках отрасли, руководство ведет переговоры с профсоюзом, а президенты стран развязывают торговую войну. Эти игры используются не только в университетских учебниках, но и в реальной жизни. Иногда компании проводят «боевые игры», чтобы отыграть потенциальные сценарии.
Возможно, наиболее известная проблема из теории игр – «дилемма заключенного», которую часто используют для моделирования промышленных картелей. Но к «пирогономике» более применима другая известная игра: «битва полов». Анне и Александру надо решить, куда пойти на свидание. Анне хотелось бы сходить на балет, а Александру – на бокс. Да-да, учебники по экономике не славятся политкорректностью. Но оба обозначенных персонажа предпочтут сходить на одно и то же мероприятие, а не провести вечер по отдельности. Их возможные компромиссы – удовольствие от различных вариантов – перечислены в следующей таблице.
Каждая ячейка содержит уступки: сначала Анне, потом Александру. Если они отправятся на разные мероприятия, каждый получит ноль очков. Если оба отправятся на балет, Анна получит 5, а Александр 1. Если они оба отправятся смотреть бокс, Анна получит 1, а Александр 5.
Каков же лучший исход? Их может быть два: или оба отправятся на балет, или оба пойдут на бокс. Общая сумма очков составит 6, потому что эти варианты выгоднее, чем провести вечер поодиночке. Хотя равенство будет выше, если каждый займется тем, что ему нравится (оба получат одинаковое количество очков – ноль), мало кто станет утверждать, что равенство важнее, чем создание ценности.
И думать нечего: Анне и Александру надо идти куда-то вместе. Загвоздка только в том, куда именно – на балет или на бокс. Они могут так увлечься перебранкой о том, как разделить пирог (какое событие выбрать), что забудут о главной цели – пойти на одно и то же мероприятие. Возможно, Анна может в качестве тактики переговоров заявить, что уже купила билеты. На языке теории игр она принимает решение выбрать «балет». Со стороны Александра было бы рационально тоже выбрать «балет», чтобы получить 1 очко, вместо нуля, который бы ему достался, если бы он выбрал «бокс».
Но люди не всегда ведут себя рационально. Александр может решить, что это несправедливо, потому что Анна получит больше выгоды, и захочет проучить ее, отправившись на бокс. Он добьется своего, так как в этом случае Анна получит ноль, но и самого себя он тоже накажет и также получит ноль баллов.
С точки зрения бесстрастного наблюдателя Александр повел бы себя как сумасшедший. Но люди часто избирают варианты, которые ведут к уменьшению пирога. Они попадают в ловушку собственного образа мышления, в рамках которого обязательно есть победитель и побежденный (в эту ловушку попадался и я, играя в шахматы), а потому концентрируются на том, чтобы обыграть соперника. Они думают, что если другие проиграют, то они сами автоматически выиграют. Но реальная жизнь – не игра с нулевой суммой, как шахматы. Другие игроки вам не соперники, а союзники. Обе стороны могут и проиграть, и выиграть – все зависит от того, захотите ли вы увеличить пирог.
Как на самом деле люди играют в «битву полов»? Экономисты изучили ее усложненную версию, известную как «ультиматум». В этой игре Анне дают 1000 долларов, и она должна разделить эти деньги с Александром на свое усмотрение. Если Александр согласен принять предложенную сумму, оба оставляют поделенные деньги себе. Если Александр отказывается, оба теряют деньги. Игра похожа на «битву полов», только в этом случае у Анны есть целый ряд возможностей – она может предложить Александру любую сумму от 0 до 1000, а не просто «балет» или «бокс».
С рациональной точки зрения Александру будет выгодно согласиться на любую сумму. Даже если Анна предложит ему 1 доллар, а себе оставит 999, ему все равно стоит согласиться. Это несправедливо, но лучше, чем ничего. Но этот эксперимент проводили тысячи раз, и на практике Александр отказывается даже от трехсот долларов. Его так волнует равенство, что он предпочитает уменьшить пирог до нуля, чтобы Анна не получила бо́льшую сумму, чем он.
Хотя игра «ультиматум» – это просто эксперимент, люди часто ведут себя так же и в жизни. Эти условия мы сейчас и обсудим.
Принцип сравнительного преимущества в данной книге основан на знаменитом законе сравнительных преимуществ, впервые сформулированном экономистом Давидом Рикардо на примере международной торговли. Предположим, что у нас есть две страны, Британия и Россия, и два товара – телевизоры и компьютеры. У Британии есть 12 работников, а у России – 14. Количество товаров, которые может произвести каждый работник, приведено в таблице.
Гражданам нужны различные виды товаров. Семья предпочтет иметь один телевизор и один компьютер, чем, скажем, два телевизора и ни одного компьютера. Мы отразим потребность в разнообразии, уточнив, что показатель валового национального счастья (ВНС) будет равняться наименьшему количеству произведенных товаров.
Для начала давайте представим себе полную автаркию: страны друг с другом не торгуют. Тогда Британия поручит производство телевизоров 3 работникам, а оставшимся 9 – производство компьютеров. В результате будет произведено по 9 штук каждого товара, и уровень ВНС будет равняться 9. Россия поручит производство телевизоров 6 работникам, а производство компьютеров – 6 работникам, и в результате будет произведено по 24 штуки каждого товара, что поднимет уровень ВНС до 24. Общая сумма ВНС двух стран будет равняться 33.
Теперь давайте разрешим торговлю. Закон сравнительных преимуществ гласит, что каждой стране следует сосредоточиться на производстве товара, который у нее получается производить относительно лучше. Этот закон прекрасен тем, что даже если страна в абсолютном смысле менее продуктивна при производстве всех товаров, она все равно будет продуктивнее при производстве одного товара в относительном смысле. В нашем примере Британия менее продуктивна при производстве обоих товаров (3