неблагодарный , если забываешь Бога, хотя бы мир признавал тебя честным человеком! Бог есть Отец твой Небесный, ты от Него получил бытие, разум, нравственное достоинство, здоровье, все блага. Он создал мир для тебя, для твоей пользы и удовольствия. Он готовит тебе на небе неизреченное блаженство. Он твой Господь и Владыка. Он благословляет тебя, прощает, любит, Он ждет тебя!
А ты, чем воздаешь ему за все? Какой любовью, каким благоговением? Ты хладнокровно усваиваешь себе все предлоги, изобретенные Его врагами, чтобы освободить себя от служения Ему! Ты осыпаешь насмешками, презрением, ругательствами все, что относится к богослужению! Ты не молишься Ему, не поклоняешься Ему, не благодаришь Его! Ты издеваешься над верой в слово Его, над исполнением Его священного Закона!
Неблагодарный! И ты говоришь, что тебе не в чем упрекнуть себя? Что ты исполняешь все свои обязанности?
Перестань обольщаться! К чему обманывать себя? К чему скрывать свою виновность?
Сознаемся лучше, что подвиг христианской веры, то есть истинного долга, устрашил нас, и, чтобы не утруждать себя, мы придумали эту религию честного человека . Она изобретена для того, чтобы и в глазах общества, и в наших собственных, прикрывать наши слабости.
Глава 8
В. – Есть много умных и ученых людей, которые не верят христианской религии.
О. – Что же из этого заключить можно, как не то, что недостаточно одной светской учености и остроты ума, чтобы получить от Бога дар веры , но что надо, сверх того, иметь сердце правое, чистое, смиренное, готовое на все жертвы, которых потребует познание истины.
А этого-то и недостает тем немногим ученым, которые не признают христианской религии: потому что они, первое – либо холодны и не сведущи в Законе Божием и, погруженные в свои изыскания математические, физические и прочие, не думают о Боге и спасении души своей. В таком случае не удивительно, что они ничего не смыслят в религии, потому что в отношении к ней они невежды, почему и суждения их о предмете, неизученном ими, не имеют никакого веса. Либо второе , что случается чаще, – они люди горделивые, которые позволяют себе высокомерно судить о делах Божиих, дерзают препираться как бы на правах совершенного равенства с Ним, измерять Его премудрое слово мерилом слабого человеческого разума. Гордость есть самое глубокое и гибельное зло! Потому-то они праведно отвергнуты, как дерзновенные, преданы на волю ослепленного разума своего и лишены познания истины, которая открывается сердцам смиренным, ищущим ее в правоте. Господь не любит, чтобы возмущались против Его непреложной истины !
Либо третье – эти высокомерные мудрецы одержимы преступными страстями, от которых не хотят освободиться, а зная, что эти страсти несовместимы с христианской верой, они отвергают ее, как укор их безнравственности.
Впрочем, надо бы заметить, что число неверующих ученых очень мало́ в сравнении с великими гениями, которые славились истинной мудростью и благочестием, и если взять труд взвесить силу и число свидетельств с той и другой стороны, то всякое сомнение исчезнет.
Можно утвердительно сказать, что в течение 20 веков, среди знаменитых ученых людей каждого столетия, едва придется один неверующий на двадцать верующих.
И из этого малого числа неверующих, можно смело утверждать, большая часть была неискренна в своем неверии, что доказывают все те, которые в час опасности или смерти укрывались под кровом той религии, которую они так долго хулили. Таких было много из Вольтеровой [4] школы, и между прочими: Монтескье, Бюффон, Лагарп и другие.
Да и сам Вольтер, заболев в Париже, призывал священника за месяц до своей смерти, но, когда опасность миновала, в нем исчез и страх Божий. Когда же наступил последний час болезни, друзья нечестивца сбежались к его смертному одру… Врач его, как очевидец, свидетельствует, что Вольтер просил причастия, но на этот раз напрасно. Ученики не допустили священника к умирающему, который кончил свою жизнь в страшном отчаянии! [5]
Даламбер также пожелал исповедоваться, но и ему, как и учителю его, отказали в том философы, окружавшие несчастного.
Скажи после этого, какое же доверие можно иметь к подобным людям? И какой вес может иметь их неверие в сравнении с верой и благочестием бесчисленного множества величайших ученых и знаменитейших людей, которые были славой человеческого рода? Им, так же как и другим, вера предписывала самопринуждение и налагала на них трудные обязанности, и они, заметь это, подчинялись им по убеждению!
Не говорю уже о неисчислимых страстотерпцах, принесших в жертву жизнь свою за веру Христову, о великих святых отцах Церкви: Василии Великом, Григории Богослове, Иоанне Златоусте, Амвросии Медиоланском, Афанасии Александрийском, Григории Двоеслове, блаженных Иерониме, Августине и множестве других мужей, которые в течение первых шести веков христианства были знаменитыми учеными того времени. Сколько сверх того знаменитых имен насчитывается в списке верных чад Христовой Церкви в последующие времена!
По сравнению с этими великими мужами как малы и ничтожны кажутся эти спорщики, которые дерзают отрицать все, что есть священнейшего в мире!
Убоимся высокоумия и пытливости лжефилосо-фии, которая влечет в бездну! Будем порабощать постыдные страсти, препятствующие нам склонять голову под священное покровительство веры!
Глава 9
В. – Я верю только тому, что понимаю. Как же верить Таинствам религии?
О. – Значит, ты не должен верить уже ничему в мире, даже тому, что ты живешь, что ты видишь, понимаешь, мыслишь и прочее, потому что тебе невозможно вполне постичь и объяснить ни одного из этих явлений?
Действительно, скажи мне – что такое жизнь? Что такое свет? Что звук, цвет и прочее?..
Объясни мне, что такое ветер? Где он начинается? Почему и как он перестает веять? Что такое холод, жар?
Что такое сон? Отчего во время сна мои уши, оставаясь открытыми, как и во время бодрствования, уже более не слышат ничего? Как и отчего я просыпаюсь? Что является причиной всего этого и как это происходит?
Что такое скорбь, радость, гнев, любовь и прочее? Каким способом я понимаю, мыслю, воображаю невиданные мною вещи?
Попробуй объяснить мне все это и многое другое не только одним набором вероятностей и только звучных слов? Невозможно! А все это, однако же, неоспоримо существует!
Все Тайна в мире и во мне самом, даже в вещах самых обыкновенных!
Кто из ученых понял до конца причину и цель всех явлений природы? Кто из них изучил все ее тайны?
И ты, ты хочешь постигнуть Того, Кто создал все эти явления, непостижимые для тебя! Не разумея творения, ты хочешь уразуметь Творца! Не понимая того, что имеет пределы, ты хочешь постигнуть бесконечное! Ты не понимаешь былинки, насекомого, – а хочешь постигнуть Бога и все Его откровения!
Не убеждаешься ли ты наконец, что такое дерзновение нелепо, безумно!
Все тайна в природе, как и в религии. Это-то и есть печать великих дел Божиих!
Тайна есть истина , которой существование для нас очевидно, но которую постигнуть полностью мы не в состоянии.
Тайны веры подобны солнцу: непроницаемые в существе своем, они озаряют и животворят тех, кои шествуют во свете их в простоте сердца: они ослепляют только дерзновенное око, желающее проникнуть в них.
Тайны превыше разума, но не противоречат разуму, а это большая разница. Разум собственными силами не постигает истину, в них сокрытую, но он не находит также, чтобы эта истина была невозможна.
Так, например, в тайне вечности и беспредельности Божией: я не постигаю, как Высочайшее Существо может не иметь начала и присутствовать везде. Но я не вижу вовсе, чтобы это было невозможно или заключало в себе противоречие.
Так же и в тайне Святой Троицы: я не постигаю, как Бог един, неразделен в трех лицах, но я не вижу, что это противоречит истине и невозможно. Если бы мне сказали, что три лица в одном, это было бы, по человеческим понятиям, несообразно с истиной. Но, что Бог един в Трех Лицах Святой Троицы , – я верую, хотя не постигаю такого высочайшего таинства! Один из великих отцов Церкви указал нам в природе нечто подобное. Мы видим в солнце три различных свойства: свет, теплоту и округлость. Каждое из этих свойств различно, а все вместе составляют одно целое – солнце.
Так и о тайнах Воплощения, Искупления, Евхаристии и во всех тайнах веры! Все они непостижимы для меня, но ни одна не противоречит истине. Я убежден, что Бог всемогущ, и что Священное Писание есть истинное слово Его, на что имею достаточно доказательств, и потому верую всем догматам христианской веры, как учит меня веровать, основываясь на Священном Писании, Святая Соборная и Апостольская Церковь, учрежденная самим Господом и Богом моим Иисусом Христом.
Итак, я утверждаю, что тайны веры, хотя превыше разума, но не противоречат разуму, и что вера есть помощь и подпора разума, свет, озаряющий и оживляющий душу.
Вера для разума есть то же, что телескоп для глаза: с помощью телескопа глаз видит то, чего не может видеть сам по себе. Он проникает в пространства, недоступные для него без этого пособия. Разве ты скажешь, что телескоп противен зрению? Подобно тому и вера: она только расширяет и укрепляет разум, она предоставляет ему заниматься исследованием всего, что доступно рассуждению, но там, где естественные силы разума изнемогают, там вера подъемлет его и указывает ему истины новые, сверхъестественные, Божественные. Вера дает разуму проникать в тайны Божии.
Я верую в таинства религии, как верю в тайны природы, так как знаю, что они существуют.
Я знаю, что тайны природы существуют, потому что меня убеждают в этом неоспоримые свидетели: мои чувства и здравый рассудок.
Я знаю, что таинства веры существуют, потому что в этом убеждают меня свидетели, еще более достоверные: