– Что вы задумали? – орал Пиво, стиснув рукоять пистолета.
Дрожащими руками он прицелился в огорошенных морпехов, которые медленно приближались к машине. На стрельбище Тиффани замечала, как волнуется Пиво, когда вытаскивает пушку. Разумеется, он знал, что нужно успокоить сердце и душу, но все увещевания были как об стенку горох.
У морпехов включился «автопилот». С Пивом они разобрались как организованный боевой отряд. Скорость, своевременность, фактор неожиданности слились в едином порыве. Лопес выхватил у Пива пистолет и ударил его по лицу – не сильно, хотя вполне достаточно, чтобы сбить с ног; Арнольд врезал Пиано, который тотчас упал, Крюгер повалил Банка. Как и большинство операций по физическому подавлению, эта получилась молниеносной. Полуослепший Пиано на четвереньках нащупывал очки, амулеты Банка гремели, как игральные кости. Стояла теперь одна Тиффани и, подбоченившись, наблюдала, как копошатся Пиво с адъютантами.
– Они нас убьют, – проговорил Банк, наклонив голову, как Рей Чарльз[8] в ожидании реакции публики.
– Если бы мы этого хотели, ты был бы уже мертв, – заявил Лопес, крепко держа чужой пистолет. Банк заморгал, решив поверить фарангу на слово и подняться.
Алиса закурила, оценивая ущерб.
– Пиво, ты как тойтерьер, задирающий ротвейлера. Возможностей своих не знаешь.
– Его зовут Пиво? – спросил Лопес.
– Для друзей Пивасик, – подначил Арнольд.
– Для врагов Лагер, – добавил Крюгер.
– Вы знакомы? – спросил Лопес, глянув сперва на Алису, потом на Пиво.
– Мы вместе ведем дела, если ты это имеешь в виду, – ответила Алиса.
– Пивные дела, – широко улыбнулся Лопес.
Пиво с ухмылкой поднялся и отряхнул льняной пиджак от грязи. Он глаз не сводил со своего пистолета, который Лопес зажал в руке – твердой и уверенной руке.
Лопес прицелился Пиву в лоб:
– Спокойно, ребятки. У вас ведь запасной ствол не припрятан?
Пиво покачал головой. Тиффани тоже покачала головой. Хлюпики, вроде Пиано и Банка, пушек не носят, но со счетов их сбрасывать не стоит.
Алиса подошла к Лопесу и медленно опустила ему руку с пистолетом.
– Еще кого поранишь, – проговорила она.
Тиффани восхитилась ее отвагой. «Яиц нет, а крутая! Почти как я до операции», – подумала она.
– Верни Пиву пистолет, – отчеканила Алиса с русским акцентом.
Лопес залился краской. Лишь мрак мешал другим увидеть пунцовый оттенок его щек. Лопес не умел ни врать, ни хранить секреты: щеки, как неоновая вывеска, выдавали его с потрохами.
– Нет, не могу.
– Вам крышка, всем вам! – надрывно заорал Пиво. Банк и Пиано успели оклематься и стояли рядом с ним.
– Похоже, ты в ситуации не разобрался, – проговорил Лопес. – Пушку я тебе не отдам.
Тут показался береговой патруль, точнее, Ходжес. Он вел свой отряд через юго-западный угол стоянки. Ходжес и следовавший за ним Дювел увидели у Лопеса пистолет.
– По-моему, тут проблемы, – сказал Дювел.
На инструктаже Сэндлер предупреждал, что проблемы пойдут целыми косяками и что, мол, нужно разбираться и решать их в зависимости от категории. Есть простые проблемы, есть серьезные, а есть такие, что лучше не ввязываться. Лопес, пехотинец ВМС США, держащий на прицеле мирных тайцев, относился к последней категории. Это же Паттайя, стоянка отеля, а не засада боевиков в Ираке. На мирной тайке корона… Ходжес, как старший по чину, взял командование на себя.
– Бросай оружие! – закричал он, приближаясь к пехотинцам и горстке тайцев, которые в боевых стойках застыли у «БМВ». Машина воняла, как отхожее место неподалеку от Кандагара, метрах в пятидесяти от шоссе А1, которым он однажды воспользовался.
– Джай йен[9], – сказал Дювел тайцам. – Мы вам поможем.
Дювел узнал Пиво, его адъютантов и решил, что его присутствие восстановит порядок. Неверно решил.
– Никакого тебе джай йен, Дювел! – заорал Пиво.
– Вы знакомы? – спросил Дювела Ходжес.
– Паттайя – город маленький, а они…
– Я разберусь, – перебил его Ходжес.
Дювел пожал плечами:
– Вам стоит понять психологию тайцев.
Порой он сомневался, что понимает тайцев сам, и, вообще, что их понимает хоть кто-нибудь, включая самих тайцев.
«На мушке гражданские, значит, рассуждать не след», – подумал Ходжес и, проигнорировав совет Дювела, остановился футах в шести от Лопеса.
– Какого хрена вы тут творите? – прошипел он.
– Сэр, таец прицелился в меня. Я защищался.
– Но тайцы не вооружены, – заметил Ходжес.
– Сэр, пистолет принадлежит этому тайцу, – Лопес показал стволом на Пиво. – Я конфисковал оружие ради его собственной безопасности и ради безопасности моих сослуживцев.
Арнольд и Крюгер закивали, подтверждая слова Лопеса.
– Сэр, стараниями Лопеса ситуация не вышла из-под контроля, – добавил Крюгер. – Тайцы угрожали нам пистолетом и хотели ограбить. Мы защищались, сэр.
Ходжес глянул на Пиво: тот стоял рядом с Тиффани и утирал текущую из носа кровь.
– Вот он, – Пиво показал на Лопеса, – влез на мою машину и ссал на нее.
– Это правда? – спросил Ходжес пехотинца. – Ты мочился на машину этого человека?
– Никак нет, сэр.
– Хочешь сказать, что он лжет? – Ходжес принюхался. – Пахнет мочой.
– Сэр, мы же в тропиках, – напомнил Арнольд. – Так пахнут гнилые кокосы.
Пиво хотел провести Лопесу удар арсенала из муай-тай – пнуть ногой по почкам. Лопес увернулся, но Ходжес рывком поставил его на место.
– Хорош, – проговорил он, схватил Лопеса за руку и отнял пистолет. – Никаких больше драк. Сейчас мы тут разберемся, и все разойдутся по домам.
Ходжес проанализировал факты и решил, что ситуация попадает под категорию обычной проблемы. Для любого офицера ВМС существует предел обычного, о котором Сэндлер на инструктаже не рассказывал. Дювел качал головой, наблюдая за блондинкой: та стояла у машины и шепталась с Лопесом. Она напоминала ему отцовскую жену номер пять: те же грустные голубые глаза, пухлые губы, по-змеиному острые зубки, то же умение драться.
Тиффани не сводила глаз с Алисиной сумочки: наверняка и впрямь Гуччи, а не фейк. Мечта любой катои увидеть, как из обоссанной бэхи появляется по-настоящему стильная женщина. Но как эта русская связана с другими фарангами, Тиффани не понимала. Определенно фаранги положили глаз на «БМВ» Пива, и блондинка им помогает.
– Они угоняют тачку Пива, – сказала Тиффани вслух.
С тех пор, как подоспел патрульный отряд, она заговорила впервые. Ее голос, похожий на баритон, звучал спокойно, словно ее спросили, как сделать, чтобы детям всего мира жилось лучше. Ходжес прищурился и разобрал надпись на ленте: «Мисс Белый Сад. 1 место». Он склонил голову набок и зацокал языком.
– Конкурс красоты?
– Тиффани победила, – ответил Дювел. – Она в университете учится. Рад знакомству, Тиффани. Пиво рассказывал мне про твою учебу.
– Дювел, сейчас не время обсуждать ее учебу, – заметил Ходжес.
Пиво притянул Тиффани к себе, отодвинув ее от Дювела.
– Этот тип непристойно перед ней обнажался, – он показал на Лопеса.
– Ерунда, – парировал тот.
Монтана, стоявшая чуть поодаль, твитнула: «Трансвестит – королева красоты презрительно смотрит на пехотинца с пушкой. Так мы потеряли Ирак».
Пиво сбросил Ходжеса со счетов и двинулся прямиком к фарангу, донимавшему его джай йен, единственному вменяемому типу в форме.
– Объясни им, кто мой отец, – велел он.
– Я знаю его семью.
– Чудесно, – отозвался Ходжес. – Значит, можно расходиться. Скажите им, что мы извиняемся.
– Извиняетесь? – заржал Пиво. – Извиняетесь, мать вашу? – Он оглядел Дювела, словно проверял, не мятая ли у него форма, не рваная ли, не висят ли нитки. – Арестуй их всех, – велел он, точно считал Дювела подчиненным, обязанным выполнять его приказы.
Прежде Пиво не требовал, чтобы в его собственной стране один фаранг арестовывал другого фаранга. На Уокинг-стрит русские держат целую сеть баров и не пускают тайскую полицию на верхние этажи. Что стало с Таиландом? Появились запретные зоны. А сейчас на стоянке отцовского отеля его оскорбляют в присутствии подруги и деловых партнеров. Разве можно терпеть побои, унижения, да еще умолять фаранга сделать то, чем ни один тайский коп не пренебрежет, – выцарапать нал у преступников?
Монтана осветила салон «БМВ» фонариком и заглянула внутрь – пахло пивом, мотор не заглушили, кондер работал. Она села на пассажирское сиденье, дверцу не закрыла и, не отключаясь от происходящего на стоянке, настучала твит: «Три урода-морпеха, которые даже подружек завести не могут, дерутся из-за трансвестита. Нули никчемные».
– Эти парни ничего противозаконного не совершили, – сказала Алиса Дювелу.
– Похоже, тут недоразумение, – проговорил Ходжес. Получилось очень по-тайски.
– Она врет! – заявил Пиво.
– Зачем ей врать? – спросил Ходжес.
– Она говорит, что пехотинцы ничего противозаконного не совершали, – вставил Дювел.
– Дювел, ты на чьей стороне? – вскинулся Пиво.
– Ни на чьей. Я лишь повторяю Алисины слова.
– Вы тоже знаете русскую? – осведомился Ходжес.
– Да, знаю, – со вздохом кивнул Дювел. – Нам доводилось сталкиваться.
– Она склонна ко лжи?
– Я волонтер-полицейский, а не волонтер-судья. Откуда мне знать, соврет она в такой ситуации или нет?
Вопросы пошли мерзкие. У мужчин всегда так – это Монтана твердо усвоила за четыре года обучения в техническом колледже. Усвоила – и бесилась, не переставая.
– Вы должны верить мне. Я таец, – напирал Пиво.
– Может, врешь именно ты, – пробормотала Монтана, закатив глаза.
– Алиса сидела в машине. Зачем ей врать о том, что произошло? – спросил Дювел.
Монтана нажала на кнопку «Отправить» и подняла голову.
Пиво свирепо смотрел на Дювела, который не помогал прищучить