В какой момент всё закончилось, девушка не поняла. Просто стало тихо. Филлина тут же подхватили и отнесли в сторону, стали освобождать от доспехов, перевязывать раны.
Стефани выпустила из рук окровавленную сковороду и опустилась на землю. Ясное небо дарило яркие солнечные лучи, что играли на залитой кровью траве, словно надсмехаясь. Что бы ни произошло, мир не остановится и не перестанет существовать. Смерть не имеет для вселенной никакого значения, ведь смерть лишь часть жизненного пути. Девушка обвела безумным взглядом поляну, останавливая взор на Гимлере, лежащим посреди поверженных монстров, чей жизненный путь закончен.
«Прости меня. Это я привела тебя сюда».
– Цела? – встревоженно спросил Келлен, наклоняясь к ней.
– Из-за меня… – прошептала Стефани.
Следопыт проследил за её взглядом и сместился, закрывая собой обзор.
– Такой финал ждет всех наемников. Рано или поздно, – твердо сказал Келлен, – это наша работа. Пошли, – он с силой потянул её за руку, заставляя подняться. – Не сиди здесь одна. Небезопасно.
Стефани подобрала свою сковороду и поплелась, спотыкаясь, к телеге.
– Молодец, – похвалила её Леттин, уважительно кивнув головой.
Девушка вымученно посмотрела на наемницу, разбирать искренне сказала та или издевается, не могла. Она села в стороне от всех. Прихрамывая, подошла Кора, стала облизывать окровавленную лапу. Стефани встрепенулась, выныривая из своего горя, подхватила зелья и перевязочный материал и стала обрабатывать кутани лапу. Кора недовольно рычала и скалилась, периодически клацая зубами у самого лица девушки, выказывая своё отношение к столь болезненным процедурам, но Стефани была непреклонна.
– Ещё раз так сделаешь и получишь в нос! Прямо этой сковородой! Поняла? – разозлилась девушка. Кора в очередной раз показала все зубы, а не только клыки, что не умещались в пасти. Стефани смягчила тон и решила сменить тактику. – Ты нужна мне. Нам с тобой надо найти Лиама. С твоей помощью я смогу отыскать его, где бы он ни был. Поэтому потерпи. Сейчас наложу лечебную повязку. Она поможет тебе быстрее восстановиться. Хорошо? – Кора тихо муркнула. Стефани улыбнулась. – Умница.
– Поразительно, – сказал ошеломленно Келлен, наблюдающий за ними со стороны. – Она словно понимает тебя. Как такое возможно?!
Стефани пожала плечами и снова улыбнулась, невольно вспоминая Лиама. Наверное, его магия как-то способствовала тому, что выбранные им животные становились особенными. Они отзывались на его зов, понимали речь. Удивительно. Волшебно.
«Как и всё, что с ним связано, с моим солнечным человеком, с моим Лиамом».
– Когда мы снова сможем отправиться в путь? – спросила она, смотря на Келлена.
– Как только як отойдет от действия вещества, которое я ему вколол. Пару часов примерно. Отдыхай. Впереди не менее опасный переход, а бойцов у нас на два меньше. Филлин нескоро сможет сражаться.
Следопыт подошел к Лурдэну, помог ему устроить Филлина на телегу. Потом оба наемника занялись погребением Гимлера. Леттин осталась возле раненого, следила, чтобы ему не стало хуже. Стефани легла на землю, спрятала лицо в шерсти Коры, слушала её частое дыхание и старалась ни о чем не думать. Знала, что время сожалений и раскаяний все равно наступит, но все же этот момент всячески отодвигала.
***
Путь до реки казался Стефани бесконечным. Она едва переставляла ноги, но проситься проехать не стала. На телеге расположились Филлин, Кора и Леттин, которой тоже знатно досталось. Чувство вины не позволяло девушке проявлять слабость. И даже внутренний голос, что вечно был обеспокоен сохранностью её жизни, сейчас молчал. Очевидно, выгорел после недавнего ужаса так же, как и остальные эмоции.
Добрались к желанному водоему только к вечеру, разбили лагерь, решив здесь заночевать. У костра все сели в тесный кружок. Случившееся днем невольно сблизило.
– Я за свой век впервые вижу, чтобы две стаи волаков объединились и действовали настолько слаженно, – задумчиво проговорил Лурдэн, шевеля угли палкой. – Волаки в принципе несильно жалуют сородичей, а тут такое… Ещё и внезапно разразившееся лето посреди зимы. Туман, забравший с собой целый город. Боги гневаются на нас? Это конец мира?
Лурдэн ни у кого ничего не спрашивал, просто размышлял вслух. Стефани от его тихого голоса, в котором сквозило спокойное принятие происходящего, поежилась и невольно обернулась к Келлену. Следопыт разделил её порыв. В узких темных глазах заплясала легкая паника. Стефани пододвинулась ближе, сжала пальцами его локоть, надеялась, что это приведет его в чувство. Наемник стал нервно взъерошивать короткие волосы на затылке, задышал чаще.
– Кел, – шепнула она ему в ухо, – соберись. Всё будет хорошо. Мы найдем Лиама. Он что-нибудь придумает. Спасет от тумана. И у него есть рецепт зелья, сможет сделать много. А потом мы вместе оставим это место навсегда, – она снова больно сжала его локоть. – Кел!
Он сконцентрировал взгляд на её лице, постепенно успокаиваясь, выражение глаз снова стало осмысленным, а затем его дыхание замерло, выдох сорвался с губ. Келлен накрыл её руку своей и подался телом к девушке, наклонился…
– Вижу, тебе уже лучше, – улыбнулась Стефани и аккуратно освободила свою руку, отодвинулась.
Он несколько раз растерянно поморгал, приходя в себя, а потом быстро отвернулся и стал рассматривать огонь, словно там горит что-то очень важное. Возможно, так и было. Горели его сожаления и желания, которые, несмотря на все усилия, все равно вырывались на поверхность.
Стефани почувствовала чье-то внимание и осмотрелась в поисках изучающего. Леттин не скрывала своего любопытства, переводила взгляд с неё на следопыта и обратно. Щекам Стефани невольно стало горячо. И вроде ничего не делала предосудительного, но со стороны выглядело…
– Лурдэн. Сегодня я дежурить буду всю ночь, – проговорил Келлен хрипловато, а потом откашлялся и добавил уже привычным голосом: – С нами кутани, думаю, зверь не пропустит опасность.
Их предводитель согласился. Впрочем, выбора особо и не было. Филлин и Леттин ранены, им нужен отдых, от Стефани мало пользы в дозоре, а сам Лурдэн… Все понимали, что единственный человек в отряде, способный их защитить, это Лурдэн. И от его физического благополучия зависит и их благополучие.
Леттин предложила Стефани своё место на телеге, но девушка отказалась. Ночевать на земле не хотела, но спать рядом с Филлином, да и рядом с любым другим мужчиной, не собиралась. Келлен правильно разгадал мотивы её решения, одарил девушку презрительным взглядом и язвительным смешком, а затем и вовсе развернулся в её сторону и скрестил руки на груди, демонстративно наблюдая за попытками Стефани занять более удобное положение у костра.
Вскоре их лагерь затих. Все устроились в облюбованные ранее места и тут же провалились в сон. Лишь Стефани не могла расслабиться. В тело что-то впивалось: камушки, веточки, шишки и прочие дары природы. Все время казалось, что по ней кто-то ползает. Попытки сменить положение или стряхнуть насекомых не приносили желанного результата, а раздражали ещё больше. Внимание следопыта добавляло поводов для злости. Закрыть глаза Стефани боялась: возвращалась картина недавно разверзшегося хаоса.
Устав лицезреть небо, девушка поднялась с земли и направилась со своей сумкой к журчащей рядом реке. Следопыт проводил её тяжелым взглядом.
Горная река была прекрасна. Сильный, стремительный поток жизни. Впервые Стефани увидела её с Лиамом на их первом свидании. Волнующие воспоминания вызвали у неё счастливую улыбку ностальгии о том дне. Девушка присела у кромки воды, зачерпнула ладонями студёную, обжигающую воду и обдала лицо, смывая струящиеся по щекам слезы.
Когда-нибудь настанет время, когда ты не будешь плакать. А если и захочется, то только от счастья…
– Лиам, – вслух прошептала она, – когда придет это время?
Почему-то вспомнилось, как часто он занимал себя работой, не любил просто так сидеть без дела в таверне. Всё время что-то чистил, убирал, перекладывал. Именно сейчас она поняла почему. Физическая работа приносила успокоение и ясность мысли. Стефани сходила в лагерь, забрала оттуда своё чугунное оружие и вернулась к реке, стала отмывать с поверхности сковороды уже засохшую кровь и какие-то прилипшие частички. Руки немели от холода воды, но это было в радость: отвлекало от непрошенных сожалений. За сковородой последовали сапоги и доспех.
Доведя всё до блеска и разложив на траве на просушку, Стефани уселась, запрокинула голову назад, позволяя волосам струиться по спине, и уставилась в ночное небо.
– Я думал, ты сама туда полезешь мыться, – раздался тихий голос Келлена. Наемник присел рядом, стянул свои сапоги, закатал штаны и опустил ступни в ледяную воду. – Или топиться.
Стефани усмехнулась.
«Подсмотреть хотел? Или помочь утопиться?»
– Нет уж. Я буду жить, я обещала, – вслух сказала она.
– Лиаму?
– Фионе, сестре, – ответила девушка. Грусть вернулась к ней вместе с именем родного человека.
– Стефани…
Что-то в его голосе вызвало у неё беспокойство, Стефани взглянула на наемника.
– Помнишь обещание, которое ты мне дала? – спросил он вдруг, избегая прямо смотреть на неё.
– Кел, – испуганно прошептала она и замотала головой. Знала, что он собирается сказать что-то ужасное. Чувствовала. – Не надо, я не хочу ничего знать. Прошу…
– Ты выслушаешь меня и простишь, чтобы я не рассказал. Это моё желание, – проговорил следопыт, поворачиваясь к ней, и при виде её состояния более жестко добавил: – Ты обещала.
Стефани не могла ему ответить. Боялась. Она уже несколько дней стояла словно на краю пропасти, имя которой боль и отчаяние, и лишь Келлен удерживал её от прыжка в эту бездну невозврата. И сейчас он не протянет руку помощи, а толкнет её туда. Сам. Своими словами.
– Ты обещала, – его голос дрогнул, сломался, утратил жизнь.
Стефани жадно всматривалась в лицо Келлена, впитывая каждую его черточку, запоминая. Такой странный, но такой её… друг. Нужный ей. Потеряет и его?