– Киддин, Орест, Зак, Элдон… – Келлен запнулся, с сожалением посмотрел на стоящую позади Тавин, что пришла узнать новости, – и Баллин, прости…
Тавин страшно, надрывно закричала, хватаясь за сердце. Леттин бросилась к ней, обняла и прижала к себе. Наемница плакала вместе с ней, разделяя горе.
– Неправда, это неправда… этого не может быть… не может… скажи что это неправда… – выла Тавин.
– Прости… прости… – шептал Келлен, не в силах выносить её слез, но и отвернуться не мог, чувствовал свою вину, ведь именно он принес дурную весть. Ей… им обоим…
Стефани в страхе смотрела на Тавин, не замечая своих слез. Это и её судьба? Вот так оплакивать Лиама? Снова потерять дорогого сердцу человека? Остаться одной? Тавин даже не смогла попрощаться, не смогла разделить с ним последний миг…
Стефани схватила Келлена за руку и потянула за собой.
– Нет, – опомнился следопыт. – Возьми оружие, платок, которым будешь закрывать лицо. Все должны скрывать нос и рот, это позволит хоть как-то уменьшить риск заражения. И ещё, – он сжал её плечи, заставляя сконцентрироваться на себе, – Стеф, это, правда, очень опасно. Все, кто заболели, не выжили. Ты должна понимать…
– Я понимаю, Кел. Спасибо, – быстро проговорила она и бросилась наверх за своими вещами.
Спустя пару минут она уже стояла внизу. Леттин всё ещё обнимала рыдающую Тавин, но обернулась к Стефани, с сочувствием проговорила:
– Мне очень жаль, – это было искренне. Как бы ни складывались отношения, но каждая понимала каково это – потерять любимого.
– Он не умер, – жестко отрезала Стефани и бросилась прочь из дома.
Келлен нагнал её, подстроился под её шаг, стараясь не отставать. Она заметила, что он прихрамывает, и немного сбавила темп.
– Ты как? – девушка окинула его обеспокоенным взглядом.
– Покоцали, но жить буду, – отмахнулся он. – Монстры подходят совсем близко к городу. Мне, чтобы добраться до Транра, пришлось изрядно потрудиться, остаться незамеченным ох как непросто.
– К домам людей подходят? – спросила она, а при виде его удивления, грустно усмехнулась. – Всё это уже было. Правда, болезнь была другой.
– Да, подходят. Но ребята стараются снять их с арбалетов, тех, что в поле их видимости. К самим пограничникам никто из наших и Легнар не ходят.
«Хоть что-то человечное осталось».
– Ребята просто делают свою работу, – произнес Келлен, бросая на неё обвиняющий взгляд. – Я тебя предупреждал, что наемником тебе быть не понравится. Мы делаем, что должны.
– Я ничего не говорила.
– Ты громко думаешь.
– Ещё один на мою голову, мысли читает, – фыркнула Стефани.
– Спрашивать, кто ещё, не стоит?
Сердце отозвалось болью, ком подступил к горлу, девушка смахнула скатившуюся слезу.
«Дождись меня, мой Лиам. Всё будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Если потребуется, я за волосы приволоку того синеволосого и заставлю тебя вылечить!
Если алхимик не сдох до этого. Может его и не нашли в той камере…»
Чем ближе был город, тем сильнее Стефани съедало беспокойство. Четкое ощущение неправильности происходящего не оставляло, а она всё никак не могла зацепиться за мысль, что крутилась рядом и не оформлялась.
– Кел, – окликнула она следопыта, надеясь, что разговор с ним натолкнёт её на ускользающую мысль, – расскажи, пожалуйста, что именно там происходит? Как много заболевших? Как вы выискиваете зараженных?
– Часть наемников патрулируют улицы близ района пограничников, часть – улицы Нижнего города. Потом меняемся. Специально никого не выискиваем, но если попадаются люди с признаками болезни, то их тут же перемещают к пограничникам. Жители без крайней необходимости на улицу не выходят, если заболевают, то максимально стараются скрыть это, но… Есть ещё соседи, которые, едва заслышав кашель, бегут к наемникам сдавать приболевшего. Все бояться. Паника убивает сострадание.
Келлен ненадолго замолчал, переводя дыхание, словно быстро идти и говорить, ему было тяжело.
– Клан Легнар работает с зараженными чуть дольше, поэтому их потери значительно превышают наши. Они хотели отказаться от монет и уйти, пока остался хоть кто-то живой, но Верхний город утроил вознаграждение. Алчность победила. Тогда Салазар стал решать проблему кардинально: убивал новых заболевших. Рейтан узнал про это… – Келлен одобрительно усмехнулся. – В процессе спора Легнар лишились ещё нескольких наемников, и Салазару пришлось оставить эту идею. По крайней мере, если он и убивает, то втихаря.
– Ты говорил, что больных из Нижнего города оставляют у границ с пограничниками, а где же им укрыться? Ночи холодные, и монстры… А если, – она запнулась, часто задышала, пытаясь справиться со своими слезами, – человек без сознания, как он доберется до чьего-либо дома?
– Никак.
Мир пошатнулся, земля стала уходить из-под ног, девушка приглушённо воскликнула, чувствуя, что сейчас упадет. Келлен подскочил и подхватил её, быстро заговорил:
– Людей очень много, а места мало, пограничники не хотят брать к себе никого. Дома, которые освобождаются после смерти владельцев, тут же занимаются новыми людьми. Ведь не все же тяжело больны, многие только на начальной стадии. Я перенес Лиама в какой-то сарай. Знаю, не Боги весть что, но всё ж не на улице. Его и оттуда хотели выбросить. Пришлось пригрозить жестокой расправой, сказал, что если не обнаружу его на месте, то вырежу всех. Ты же знаешь, я умею быть убедительным.
Стефани всхлипнула и обняла его, утыкаясь ему в плечо.
– Спасибо, Кел… спасибо…
– Это всё, что я мог сделать…
Она почти сразу отстранилась, слезы утирала уже на ходу. Не время и не место.
«Не опоздай.
Не опоздаю».
– Почему нет дыма от костра? – воскликнула вдруг она, резко останавливаясь, наконец поймав мучащую её мысль.
– Сначала тела сжигали, – ответил Келлен, поняв, о чем она, – а потом стало некому. Да и Верхний город не одобряет, боится, что ветер донесет заразу и до них.
Стефани зло скрипнула зубами и снова ускорилась. Как только показались первые лачуги, Келлен натянул платок на лицо, скрывая нос и рот. Стефани поступила так же. Следопыт жестом приказал остановиться, показывая на прохаживающихся вдалеке лихванов. Движение его руки было едва уловимым, сначала один монстр свалился с пробитым черепом, затем осел на землю второй. Келлен потянулся за очередным кинжалом, собираясь разделаться с оставшимися, но монстры уже вовсю прыть неслись к людям, заметив откуда пришла опасность.
«Кел не успеет».
Стефани привычным движением, которое тренировала изо дня в день, выхватила из-за пояса свой кинжал и метнула в одного из лихванов. Это было неожиданностью для всех. Для Стефани, которая всё-таки попала в череп монстра. Для чудовища, которое так и не допрыгнуло до жертвы, что казалась такой легкой. Для Келлена, мимо носа которого этот самый кинжал пролетел, едва не поцарапав.
Оставшийся монстр помог справиться с заминкой, добравшись до людей. Взмах огромной лапы Келлен перехватил, нанося за короткое время серию острых колющих ударов в тело лихвана, заканчивая выпад всаженным по самую рукоятку кинжалом в горло монстра.
Следопыт согнулся и закашлялся, Стефани подскочила к нему, приобнимая за плечи.
– Кел, ты болен?
– Не дождешься, – он ещё несколько раз кашлянул, а потом выпрямился и пошел собирать своё оружие.
Больше монстров не попадалось. Первые полуразвалившиеся лачуги пограничников встретили упреком. Стефани старалась не смотреть по сторонам, но это не помогало, не спасало от охватившего ужаса. Отчаяние… Ожидание смерти… Обреченность… Всё это витало в воздухе плотной массой, отравляя подобно туману, что держит Азимар взаперти. Повсюду доносился кашель. И запах… Он проникал под кожу, впитываясь в память…
Келлен привел её к тому сараю, открыл дверь. Стефани боялась сделать шаг внутрь. Перед глазами возникала картинка, как она забежала счастливая домой, к родителям, сжимая в руках кошель с монетами, и как… не успела… Она боялась подойти и увидеть, что Лиам не дышит.
– Кто здесь? – донесся тихий голос Лиама. Его взгляд постоянно бродил по окружающему пространству, ни за что не цепляясь.
– Милый, – Стефани бросилась к нему и упала рядом с ним на колени, хватая за руку. – Это я, Стефани, я здесь, с тобой, – плакала она, прижимая его руку к себе.
– Он тебя не слышит, – грустно сказал Келлен, – и… не видит…
– Стеф, – слабая надежда в его голосе вызвала у неё новый поток слез. – Стеф, тебе нельзя здесь находиться, но… я рад, что ты со мной… – он на ощупь нашел её голову и погладил по волосам, успокаивая. – Всё будет хорошо. Хорошо…
Его рука скользнула с её волос и безвольно упала вниз.
– Нет… нет… Лиам… ты не можешь… не поступай так со мной… ты не можешь…
Она завыла и затрясла его, пытаясь привести в чувство. Келлен подошел и коснулся его шеи, проверяя пульс.
– Он жив, Стеф, просто потерял сознание, – следопыт дотронулся её плеча.
Когда смысл его слов дошел до неё, она обняла Лиама, прижимаясь ухом к его груди. Тук. Тук. Тук. Стучит для неё. Стефани подняла сияющие от счастья глаза на Келлена и сквозь слезы проговорила:
– Он жив… жив… – а потом подскочила и схватила наемника за руки, возбужденно затараторила: – Кел! Помоги мне отнести его! У меня есть дом возле границ Нижнего города!
– Если он ещё не занят, – скептически произнес следопыт и поднял Лиама на руки, – ртан, какой тяжелый… Будете должны. Оба. Я второй раз уже его несу. Чего встала? Веди давай.
Стефани любовно поправила свесившую руку Лиама, чем вызвала у Келлена шумный возмущенный выдох, процеженный сквозь зубы.
– Прости, – поспешно сказала Стефани и указала рукой направление. – Дом там. Не думаю, что его заняли. Ставни закрываются изнутри, а замок не под силу вскрыть никому, папа сам проектировал. Дверь массивная, чтобы выломать, надо знатно постараться. Да и внутри брать всё равно нечего.
Пришлось несколько раз останавливаться на привал: Келлен закашливался, но потом снова поднимал свою ношу с земли и упорно нес. Девушка от признательности, переполняющей её, смотрела на следопыта с обожанием, когда он заметил, то скривил губы в насмешке.