Стефани крепко сжимала его ладонь и с бешено колотящимся сердцем шла в кухню на негнущихся ногах, громко всхлипывая. Сестра ждала на том самом месте, где Стефани впервые её увидела, прямо посередине комнаты возле стола. Худенькая полупрозрачная фигура Фионы была облачена в длинное ажурное платье. Темные волосы спадали на плечи. Взгляд некогда родных глаз смотрел в пустоту, не замечая ничего.
– Фиона… – имя сорвалось с губ Стефани вместе с плачем. Она смотрела на её красивое любимое лицо и не могла насмотреться, не понимая, почему так долго боялась. Это же её сестренка. – Фиона, это я, Стефани… Фиона…
Она отпустила руку Лиама, оставляя его позади, и шагнула к сестре, желая дотронуться. Пальцы прошли насквозь, так и не коснувшись руки Фионы. Тело сотрясали рыдания, чувство утраты накрыло, как и в тот самый день, когда Стефани увидела её такой.
– Фиона… это я… ты слышишь меня… я так скучаю… так сильно скучаю…
Она обняла себя руками, чувствуя, что сейчас развалится на части, как развалилась на части её душа… снова.
– Стефани? – такой тонкий шелестящий голос… до боли родной… – Ты плачешь? Не нужно… – на бледном полупрозрачном лице появилась теплая улыбка. – Лицо распухнет от слез, и ты будешь некрасивая.
– Я не буду, не буду плакать, – прошептала Стефани, тут же размазывая слезы по щекам, сдерживая рыдания, зажимая себе рот рукой и боясь моргнуть, боясь не увидеть больше её.
– Моя малышка уже совсем взрослая стала, – с грустью в голосе проговорила Фиона, слеза скатилась по её щеке. – Прости меня. Я не смогу о тебе больше заботиться. Мне так жаль…
– Нет, Фиона… я люблю тебя… прошу не уходи… не оставляй меня…
– Я тоже люблю тебя, малышка. Не грусти, твоя боль ранит меня, твои слезы делают меня несчастной.
– А что их может успокоить?
– Зависит от того, что или кто удерживает их на земле. Покой придет, когда они получат то, чего хотят.
– Я не могу… – замотала головой Стефани, отказываясь принять правду.
Фиона дотронулась рукой её щеки и убрала дорожки слез. Почувствовав её прикосновение, Стефани тоненько взвыла и накрыла её руку своими.
– Я буду скучать и ждать тебя, но не сейчас… У тебя впереди много-много лет счастливой жизни, проживи её и за меня тоже, раз уж так вышло. Обещаешь?
Стефани кивнула и обняла сестру, тело которой на мгновение стало материальным. Ещё немного… Вот так держать её… Быть рядом… И не плакать… Фиона просила её не плакать…
– Я отпускаю тебя, – прошептала Стефани, крепко зажмурившись, продолжая сжимать в своих объятиях Фиону.
Фиона растаяла, растворилась в воздухе, словно её никогда и не было. Стефани обхватила себя руками, осела на пол, громко, протяжно закричав. Его теплые руки укачивали, губы целовали висок, тепло тела согревало, а ласковые слова убаюкивали, но… это никак не уменьшало её горя. Ведь только сегодня она потеряла сестру навсегда.
Глава 22
В его объятиях было уютно, безопасно. Она прижималась к его груди и слушала, как стучит его сердце. Прекрасная музыка жизни.
– Расскажешь? – тихо спросил он.
«Это больно… но ещё больнее молчать».
– Прошло несколько лет, – прошептала Стефани, – а так отчетливо помню тот день, словно он был вчера. Стояла солнечная погода. Я сидела на кухне, пила чай и читала. Это был любовный роман, герои как раз впервые поцеловались спустя сто страниц сомнений и неурядиц, – она усмехнулась, – помню, что широко и счастливо улыбалась, предвкушая дальнейшую романтику. А потом я увидела Фиону. Я так обрадовалась, подумала: не услышала, как она пришла – что не сразу заметила, как неестественно бледна её кожа, какой потерянный и пустой взгляд. Ртан, – девушка на мгновение закрыла лицо руками, – она была прозрачной! Я не заметила этого! Не хотела замечать! Холод ужаса расползался по моему телу, подбираясь к сердцу, но я всё смотрела на неё и продолжала улыбаться, звать. Фиона не отвечала, и тогда я подошла и коснулась её плеча… хотела коснуться… рука прошла насквозь… Лиам… моя рука прошла насквозь её… – Стефани снова стала плакать.
Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, желая остановить рвущиеся наружу рыдания, когда снова смогла говорить, продолжила:
– Я выбежала из дома и долго бродила по улицам, не понимая, что же теперь делать. Меня нашли мои друзья, – она горько усмехнулась, – тогда они у меня ещё были. Сначала хотели отвести меня домой, но едва его завидев, я стала биться в истерике, им пришлось оставить меня у себя. Несколько дней я ничего не ела и не пила, не видела смысла. Просто лежала и смотрела в пустоту, желая стать невидимой и растаять… Месть стала спасением и смыслом жизни, вернула меня. Я больше ни о чем не могла думать. Я заявилась к комиссару и требовала найти убийцу Фионы, кричала… Мои заверения в её смерти были пустым звуком и без доказательств ничего не стоили. И тогда я решилась, привела его в дом. Комиссар смотрел на меня со смесью жалости и брезгливости, на лице отчетливо читалось, что он обо мне думает. Я сбегала за соседями, привела и их… Никто ничего не видел. Они стояли рядом с ней и не видели. И у всех в глазах одно и то же выражение…
Она шумно задышала, снова переживая то отчаяние, что владело ею тогда, а потом сжала руки в кулаки.
– Я не сдалась. Да и как я могла? Месть наполняла меня жизнью. Если бы я отказалась от неё, то перестала бы быть. Так мне казалось. Был только один человек, который мог знать, что случилось с моей Фионой. Когда я первый раз заявилась к Хелен, она лишь отмахнулась от меня и выставила за дверь, пригрозив расправой. Я стала приходить к ней и комиссару каждый день, изводить вопросами. По городу поползли слухи. Да, меня считали чокнутой, но находились и те, кто всё-таки прислушивались, допуская маленькую возможность реалистичности. И тогда Мадам рассказала историю про Ходгара. На этом всё. Волшебное имя сотворило чудо. Комиссар закрыл дело, которое толком и не открывал, – Стефани засмеялась от игры слов, повторила их, считая шутку удачной. – Закрыл дело, которое и не открывал. А чтобы я больше не трепалась, запер меня на пару дней в тюремной камере без еды и воды. За клевету. Так сказал он, – девушка снова рассмеялась. – Знаешь? А мне правда помогло. Я больше не трепалась. Ну почти. Только в минуты отчаяния.
Стефани замолчала, переплела свои пальцы с его, задумчиво рассматривая их соединенные руки. Продолжила уже спокойно:
– В свой дом я больше не вернулась. Попросила соседей закрыть его, забрала ключ и… выбросила. Из вещей при мне было лишь то, что принесли друзья в первые дни после смерти Фионы, да немного монет. И вот такая разбитая внутри оборванка с маленьким рюкзаком за плечами оказалась на пороге таверны Никона. До сих пор не знаю, что подвигло его согласиться взять меня на работу и выделить комнату в долг. Наверное, сама Ксандора сжалилась надо мной, а может и благословила… – Стефани поднесла его руку к губам и поцеловала, – тобой, – а затем продолжила: – Друзья оставили меня. Так я очень долго думала. Но потом поняла: я сама сделала всё для того, чтобы это произошло.
– Ты вернулась сюда из-за меня? – тихо спросил он, целуя её макушку.
– Да. У меня не было выбора. В Нижний город нас не пустили бы. Это были страшные несколько дней. Ты был без сознания, а… Фиона порой приходила в комнату, останавливалась у твоей кровати и просто стояла. Часами… Знаешь, словно ждала… Именно так это и выглядело. Невыносимо… – её передернуло. – А когда я выходила в коридор, то сопровождала меня… Я не знаю, как пережила всё это… – он сильнее сжал её в своих объятиях, давая такую необходимую ей поддержку. – После нашего с тобой разговора в Верхнем городе про неуспокоенные души, я много думала про Фиону. Считала, что её держит здесь несправедливость, что когда я найду её убийцу, то она будет спокойна… а оказалось…
– Её держала здесь твоя любовь, – закончил он за неё.
– Да, – грустно подтвердила Стефани, – я не могла отпустить её.
– Знаю, тебе больно и одиноко, но ты поступила правильно. Она заслужила покой.
– Мне больно, но не одиноко, – она повернула голову, чтобы взглянуть на него. – У меня есть ты. Спасибо.
– За что? – спросил он с улыбкой.
– За то, что ты есть.
Они замолчали. Надолго. Стефани не хотела нарушать тишину, и Лиам чувствовал это, давал возможность насладиться покоем. Покоем, который воцарился в её душе. Стефани поняла, что не только она отпустила Фиону, но и Фиона отпустила её.
Когда Стефани перестала цепляться за прошлое, вернулось настоящее. Девушка, удивленно распахнув глаза, разглядывала бедную, разгромленную волаком обстановку, словно видела её впервые.
«Окно нужно отремонтировать, с него дует. Занавески черные от пыли и старости, вряд ли получится отстирать, надо будет купить новые. Посуда ещё вполне живая. Да и что с ней сделается. Стол крепкий, долго прослужит. А вот кресло в хлам. Надо новое… Шкаф перекосился. Проклятый волак! И сколько уборки…»
– Лиам, если мы приведем дом в порядок, то сможем тут жить. Ну, когда я оставлю клан. Тебе не нужно будет платить за комнату у Никона.
– Это официальное предложение? – спросил он. Глаза задорно смотрели, а на губах застыла теплая улыбка.
Стефани покраснела, захотелось провалиться сквозь землю. Она не допускала даже мысли, что Лиам может быть против, или что её слова будут не к месту, что у него иные планы, что…
«Тебе, как минимум, нужно было дождаться, пока он сам предложит жить вместе».
– Ты такая красивая, – он поцеловал её в щеку и счастливо засмеялся при виде её смятения. – Вообще, я хотел купить дом где-нибудь не очень далеко от лаборатории, чтобы не надо было среди ночи возвращаться на другой конец города. В нем будем жить, а этот – сдавать. Он крепкий и на границе с Нижним городом, какой-нибудь молодой семье пригодится.
– А где монеты возьмем на покупку?
– Моя девушка хорошо зарабатывает, – снова засмеялся он.
– Точно, я и забыла, – улыбнулась она, любуясь искорками веселья в его глазах.