– Застряли на мели? А ведь это мои знакомцы, доктор с веселой женушкой, которая много чего мне обещала. Ну держитесь теперь! – едва слышно пробормотал Попел, не желая нарушить предутреннюю тишину.
В лодке тоже заметили его и разом засуетились. Дама принялась призывно махать студенту рукой, а доктор в последнем бессильном рывке попытался-таки стянуть крепко застрявший челн на глубину.
Вацлав, перестав толкать вперед плоскодонку – хватало и силы течения, осторожно ощупывал своим батожком дно, не желая попасть в ту же ловушку, что и обманщик-доктор. Он плавно подвел свое плавсредство к месту аварии, ткнувшись носом в отмель.
– Доброе утро, господин доктор! – издевательски поклонился бывший студент.
– Здравствуйте, сударь, – только и смог выдавить из себя потерпевший крушение Кноринг.
– Я смотрю, ваше путешествие не затянулось?
– Так уж вышло.
– Это вас Бог наказал за то, что вы меня бросили! – сурово заявил Попел. – Ведь я спас вас обоих от неминуемой смерти, а может, еще чего похуже! И чем же вы мне отплатили? Черной неблагодарностью! По всем божеским и человеческим законам теперь я имею право расколоть ваш высокоученый череп и скинуть в Мюльде на корм ракам, кои, говорят знающие люди, очень большие охотники до мертвечины. Впрочем, я, наверное, не стану марать руки, а просто оставлю вас здесь. Воображаю, как обрадуются наемники, когда найдут беглецов, а они, уж будьте покойны, не угомонятся, пока не сыщут ваши милости. То-то будет потеха!
Доктор уселся обратно в полузатопленную лодку и скукожился, повинно свесив голову. Ответить ему явно было нечего. Зато его супруга с жаром принялась за дело.
– Ах, милый пан Вацлав, не будьте столь жестокосердны! Признаю, мы не очень-то красиво поступили с вами, но какой у нас был выбор? Ведь эти разбойники в любой момент могли хватиться нас! К тому же, видит бог, я все время твердила мужу, что это грех – бросить вас одного, но он меня не послушал…
– Что?! – изумленно воскликнул Кноринг, но жена не дала ему ни единого шанса оправдаться.
– Молчи, старый дурак! – пихнула она его в бок носком башмака, после чего продолжила щебетать, как ранняя пташка: – Пан Попел, зачем вспоминать былое? Вы ведь настоящий герой и конечно же не бросите нас в беде? Пожалуйста, помогите нам скорее, мы как никогда нуждаемся в вашей сильной руке. Наш корабль дал течь и начал набирать воду, вычерпывать ее было нечем, а когда мы ударились о камни, доски и вовсе треснули и разошлись…
– Экая неприятность, – бессердечно улыбнулся молодой человек.
– Карл, что же ты молчишь?! – еще раз пихнула супруга фрау Кноринг. – Попроси нашего друга о помощи, ведь это именно ты виноват перед ним!
– В самом деле, коллега, не годится сейчас вспоминать прошлые обиды. Вы ведь не злой человек, я знаю. Помогите нам, и, клянусь честью, я сделаю все, чтобы вы не пожалели о своем великодушии!
– Да-да, наш дом в Ростоке – ваш дом, мы выделим вам комнату с кроватью под балдахином и с пуховой периной! А какими обедами я буду вас кормить, милый пан Вацлав! – Во взгляде и голосе милой фрау читалось обещание не только накормить, но и лично согреть постель чешского молодца. – Герр Кноринг обязательно похлопочет, чтобы вас взяли на медицинский факультет университета, и примет вас к себе помощником на врачебную практику, верно, милый?
– Д-д-да, пожалуй, – не без сомнения в голосе проблеял окончательно раздавленный такими масштабными перспективами доктор. От него не укрылись авансы, бросаемые дражайшей супругой в адрес незадачливого студиозуса, но делать нечего, жить лекарю хотелось куда сильнее, чем сохранить свою честь…
– Черт с вами, – вздохнул бывший наемник, соблазнившись-таки обещанными благами, – я еще раз спасу ваши неблагодарные задницы!
Наклонившись, он ухватил Кноринга за грудки и легко встряхнул, так что у того лязгнули зубы.
– Вот что я скажу вам, господин доктор, – прошептал он. – Если вы или ваша супруга вздумаете еще раз сыграть со мной какую-нибудь глупую шутку, я найду способ заставить вас горько пожалеть о подобной опрометчивости!
– Конечно, герр Попел! – пискнул в ответ полузадушенный врач.
– А теперь перебирайтесь ко мне и не забудьте прихватить с собой весла. Вы будете грести, а я по-прежнему останусь стоять на корме. Вы же, фрау Кноринг, садитесь на носу. Давайте я помогу вам.
И он, галантно подхватив даму за талию, как пушинку перенес ее в свой челн.
– А теперь вперед! И не жалей рук, герр доктор! А не то, клянусь святым Вацлавом, мне придется крепко вздуть вашу милость!
Вот уже который месяц на недавно заведенной под Воронежем верфи целыми днями не переставая с утра до темноты, а ночи в это время коротки, стучали топоры, скрипели пилы, и перекрывала все сочная ругань на немецком, голландском, шведском и конечно же русском языках, так что иногда казалось, что дело происходит не на Руси, а как минимум в Вавилоне.
Собранные со всего света мастера строили для русского царя флот. Началось все, как обычно, с малого. В Голландии было заказано два корабля, тридцатидвухвесельная галера и тридцатишестипушечный галеас, после чего их в разобранном виде доставили сначала в Архангельск, а затем по внутренним водным путям должны были переправить на Волгу и там собрать. Однако со временем планы изменились, и строить корабли стали в Воронеже.
Руководить всеми этими работами были поставлены приказный дьяк Минин и иноземец Ян Петерсон, служивший государю еще в те времена, когда тот был простым германским принцем и не думал не гадал, что станет царем в далекой России. Нельзя сказать, чтобы они друг с другом не ладили, но споры промеж ними иной раз случались довольно громкие.
– Вот ты мне скажи, господин хороший, – кипятился Нефед Кузьмич, – почто иноземные мастера не закладывают большие корабли, а токмо малые?
– Потому что так будет правильно, – флегматично отвечал ему норвежец, доставая из кармана кисет с душистым табаком.
– А в царевом указе сказано, чтобы этих, как их, проклятущих… галеасов построить цельных три штуки, а галеров не менее двадцати вымпелов. Тьфу ты пропасть, слова-то какие выдумали!
– Галеры строить проще, вот сразу целый десяток и заложили. Мастера научатся и смогут строить более крупные суда.
– Так ить леса-то не хватит на всех!
– Значит, построят только галеры, – пожал плечами царский шкипер и раскурил свою трубку, обдав стольника клубами густого дыма.
– Вот басурманин проклятущий, – не выдержал издевательства Минин, – опять дымом плюется, ровно Сатана адским пламенем. А ведь есть царево повеление табака не курить!
– Мне его величество разрешает, – равнодушно заметил Петерсон и отвернулся.
Причина их разногласий была весьма проста. Хитроумный дьяк сразу же сообразил, что галеас – корабль более крупный и сильнее вооруженный, а потому и награда за его постройку будет куда весомей. А многоопытный шкипер, вся жизнь которого так или иначе была связана с кораблями, сразу же понял, что сушеного леса на все царские хотелки не хватит, а потому, как говорят русские, осетра волей-неволей придется урезать.
Кроме того, он и до, и после взятия Азова казаками успел побывать в устье Дона и узнать, каковы там глубины. Была бы его воля, он бы вообще не стал строить корабли с большой осадкой, а ограничился легкими галерами и стругами, но раз уж закупили, то один пусть будет.
«Даст Бог, как-нибудь в море выведем, – размышлял он, – но остальные только низкосидящие галеры со стругами и, разумеется, брандеры». На них заготовленных материалов хоть и впритык, но хватало.
– Зачем господин дьяк так кричит? – флегматично поинтересовался у Петерсона подошедший на шум голландский мастер Уго Вандам.
– Ему кажется, что от шума работа пойдет быстрее, – усмехнулся норвежец.
– Тогда пускай кричит, – невозмутимо отозвался фламандец.
– Чего он? – опасливо переспросил ничего не понявший русский.
– Он говорит, что работы идут быстро, государь останется доволен, – дипломатично не стал переводить Петерсон.
– Как же, держи карман шире, – пробурчал Минин, – доволен он будет! Да он самых ближних бояр не пожалел, а что со мной, горемычным, содеет?
– Что? – переспросил не расслышавший его причитания шкипер.
– Я говорю, вас, иноземцев, разве что вышлют ко всем чертям, а с меня, раба Божьего, за такое исполнение царских указов сначала три шкуры спустят, а только потом повесят!
– Его величество Иоганн Альбрехт славится своим милосердием, – возразил Петерсон. – Так что, я полагаю, все обойдется без сдирания кожи. Будет довольно и виселицы!
– Спасибо на добром слове! – поклонился ему раздосадованный Нефед. – Успокоил, нечего сказать!
В этот момент на верфи появился всадник, наметом промчавшийся вдоль строящихся корпусов, не обращая ни малейшего внимания на снующих туда-сюда работников.
– Кого это нелегкая принесла? – с тоской в голосе поинтересовался дьяк.
– Сейчас узнаем, – невозмутимо отозвался норвежец и громко выкрикнул приблизившемуся гонцу: – Кто таков?
– Жилец Тимофей Ртищев, – прохрипел молодой человек, спешившись. – Христа ради, дайте водицы испить!
– Держи, – протянул ему флягу Ян.
Измученный жаждой гонец жадно припал к горлышку, и было видно, как с каждым глотком дергается кадык на худой шее.
– Спасибо, – выдохнул он, возвращая сосуд хозяину.
– Вы проделали такой долгий путь, чтобы напиться? – усмехнулся Петерсон.
– Нет, – мотнул головой Ртищев. – Я прибыл, чтобы предупредить. Государь со свитой и царевичем скоро будут здесь. Встречайте.
– Дождались! – едва не грохнулся в обморок жадно прислушивавшийся к их разговору Минин. – Спаси и сохрани нас, Царица Небесная!
На сей раз, отправляясь в поездку, я решил взять с собой сына и конечно же Петера, куда ж его девать. Школярам все равно пора на вакацию, так что пусть пацаны немного развеются. Посмотрят новые места, с людьми познакомятся, себя покажут, и вообще, пока они рядом, мне спокойнее будет. Бог знает что этим юным террористам может в голову прийти!