тоящему дорог мне.
Она сжала мою руку крепче; я лишь улыбнулся.
…мы с лёгкой спешкой шагали по пустым коридорам, набитым одноликими дверями. Издалека, приглушённые стенами, отчётливо доносились звуки «шумной вечеринки», но здесь… не было ни души.
— Я совсем недавно поняла, что нужно моему отцу, Эраст, — прервала София наше недолгое молчание. — Поняла, что в конечном итоге для него всё определяет сила. Ни договорённости, ни дипломатия и политика, а сила в чистом виде. И мои догадки ещё раз подтвердил случай с Филиппом Грациусом. Его род кичится своей силой, считает себя Бого-избранным. Но… не дальше, чем десять минут назад ты просто надрал ему зад.
Я дёрнул уголками губ.
— Я лишь дал ему урок.
— …но меня удивила реакция папы, — пробормотала она, скорее, себе. Меня она не особо слушала. — Улыбка… широкая и сальная улыбка, представляешь? А остальные «дружки» принца… предпочли вжаться в стенку и промолчать! Пустышки останутся пустышками, Эраст, даже увесив себя титулами и рангами. И знаешь, что самое страшное?..
Я, кажется, понимал, что она собирается сказать этим. Но решил дать слово ей, делая удивлённые глаза.
— То, что они были такими же паиньками, когда он убил мою мать, — в голосе Софии прозвучала злость, смешанная с обидой. — Я видела их реакции, видела, как они строят из себя идиотов, когда речь папы зашла о смерти моей мамы. С тобой они поступят так же — закроют глаза и рты, Эраст, если мы не попытаемся…
Я кивнул. Разумеется, это не первый подобный случай, когда общество игнорирует крайне явственные события. Хотя говорить о смерти Карины на глазах у целого зала аристократ… да уж, Раевский постигает новые высоты надменности.
— Никому не захочется иметь в лице канцлера врага, Эраст, — добавила София. — Разумное решение с их стороны — промолчать. Но речь не о них. Речь о нас с тобой.
Щёки Раевской слегка покраснели, и заметно это было даже сквозь тусклый свет в коридоре.
— …я не такая, как они, знаешь. Здесь я единственная, кто хоть как-то может повлиять на решение отца. И я не трусиха.
Звуки шумного мероприятия растворились вдали; сейчас в пустом коридоре звучали только наши шаги и сдержанно-взволнованные слова Софии. Мы остановились перед дверью — одной из множества совершенно одинаковых.
— Ну, вот… мы пришли, — с подрагивающим вздохом сообщила она, осторожно открывая дверь.
Ладно. Уж что-что, а подвешивать интригу эта девушка умела. Может, я ещё до конца не верил ей на все сто насчёт сказанного — но всё ещё с живым интересом ждал, куда приведёт меня эта девушка.
Заинтригованный, я шагнул за ней… оглянул помещение.
Ха.
Честно сказать, слова застряли у меня в горле. Странно, но… ничего особенного в комнате не было; обычные стены с бежевыми обоями, шкаф, тумбочка, кровать… а столько слов, что…
…София, не глядя на меня, сделала пару осторожных шагов вглубь комнаты — и роскошное белое платье тут же с особенной лёгкостью соскользнуло с её стройной талии и сползло до низа лодыжек, оставив изящные плечи, стройную спину и упругие бёдра девушки полностью оголёнными.
Я чуть оступился от неожиданности; глаза мои растерянно заметались по утончённой фигуре Раевской.
— Эраст, ты… доверяешь мне? — София скрестила руки на груди, буквально прикрывая их от моих глаз — и обернулась на меня. Глаза её бегали по моему лицу, а слёзы катились по щекам. — Не так я представляла себе этот день, но…
Я чуть склонил голову.
— Но?..
— Понимаю, что только так сейчас смогу полностью изменить ход событий… — протянула она чуть взволнованно. — Знаешь, я ведь и впрямь не знаю никого, кто достоин владеть мной больше, чем ты. И даже если меня запрут на оставшийся остаток жизни, я буду знать, что сделала это во имя любви… во имя моей мамы.
Достоин этого больше, чем кто-либо?..
Да, эта ситуация напоминает прошлое… Карина была абсолютно такой же спонтанной, странной и, что уж скрывать, смелой. Впрочем, все слова её дочери были довольно искренними.
— София, если ты делаешь это для того, чтобы спасти меня, я…
Будучи одёрнутым за ладонь, я замолк — и сделал шаг навстречу Софии; взял её за руку и поглядел в глаза.
— Другого шанса не будет, Эраст, — прошептала она, переводя взгляд с одного моего глаза на другой. — Мы смогли выиграть время только благодаря той ситуации. Больше такого не случится. Возьми меня сейчас, иначе… потом может быть слишком поздно.
— Позволь свою руку, — тихо пробормотал я, вытягивая ладонь.
София кивнула, вытянула свою изящную кисть в мою сторону; я провёл по ней пальцем, оставляя узор Богини Вечности — а затем неспеша нежно примкнул к её губам. Детская улыбка тут же дёрнулась на губах девушки сквозь поцелуй; она обхватила мою шею обеими руками и пошагала вместе со мной к кровати.
— Ты готова поклясться, что до конца своих дней останешься верна мне, София? — отпрянув от мягких губ, я поглядел в глаза девушки.
— Я готова поклясться всем, даже собственной жизнью…
О, Богиня-мать. Никогда не думал, что буду настолько возбуждён от прикосновений обычной смертной девушки. По кисти её волной пробежал едва заметный узор.
Так вот почему Боги противились слиянию со смертными — думал я, с интересом глядя на кисть Софии. Теперь эта девочка так же зависит от восьмого Неба, как и я сам?..
— Что это?.. — прошептала она с явным волнением, глядя на свою кисть.
— Твоя клятва, — я улыбнулся.
…впрочем, с другой стороны, София является представителем моей родной планеты, а обычные животные инстинкты, что были ещё более обострены в теле семнадцатилетнего парня… давали о себе знать.
Я тут же повалил её на кровать, стаскивая с себя камзол Красного ордена.
— Этот узор значит, что ты не бросишь меня одну, Эраст? — шептала она мне на ухо, пока я срывал с себя рубашку. — Ты же не позволишь отцу убить тебя?
Я мотнул головой, страстно впиваясь в её шею губами. Эти ощущения… сотня лет прошли без единой мысли о том, что я когда-нибудь снова смогу овладеть женщиной. Эмоции внутри бурлили, я же попросту не мог остановиться.
Под вечерним платьем Софии было белое кружевное бельё. Весьма откровенное — настолько, что на секунду возникли сомнения по поводу «спонтанности» её решений. Поцелуй у входа не повлиял на Константина, и она решила пустить в ход тяжёлую артиллерию?
Притом артиллерия была поистине… тяжёлой.
От такого простого умозаключения слабая улыбка сама собой отобразилась на моём лице. Но сейчас лучше разъяснить всё раз и навсегда.
— София, — я чуть отпрял от девушки и поглядел на неё сверху. — Предупреждаю в последний раз. Если ты думаешь, что таким образом ты сможешь спасти ситуацию, можешь вырваться сейчас, пока я позволяю. Ты уже помогла мне, и даже сделать вид будет достаточно, чтобы Константин…
Но девушка не стала слушать. Она быстро притянула мою голову к себе и вновь нежно прильнула к губам, прерывая меня на полуслове. Руки её потянулись к моему ремню.
И уже более собранным голосом, она зашептала на ухо:
— В моей жизни мне никто и никогда так не впадал в мою душу. Я уже и смирилась со своей участью, решила, что такие, как я, должны жить по чужим законам… — голос её дрожал; то ли от волнения, то ли от дикого возбуждения. — Но в моей жизни объявился ты, Эраст. Показал, что значит биться в одиночку против всего мира. Показал, что такое преданность и настоящая сила. Не хочу показаться легкомысленной, но я ещё тогда, у тебя дома, решила для себя всё… я просто не хочу терять последнего человека, который знал мою маму.
Я дёрнул уголками губ. Радует, что девушка не стала признаваться в мимолётной любви и прочем; ведь тогда поверить в это было бы гораздо сложнее. К тому же, я был слишком возбуждён, чтобы попросту думать о рамках морали и приличия.
— София Раевская, — мои руки аккуратно стащили кружевной бюстгалтер с невероятно упругой и фактурной груди. — Запомни, такими словами не разбрасываются… и я принимаю их так же, как и беру на себя ответственность за твою судьбу.
Не позволив мне договорить, София вновь поцеловала меня, впиваясь ногтями в мою и без того покрытую шрамами спину. Мои же руки уже полминуты, как блуждали по мягкой разгорячённой коже и добирались до самого откровенного места, а пальцы проникли под кружевное бельё и лёгким движением начали стаскивать их ближе к коленям.
София начала слегка подрагивать от каждого прикосновения, а после… закатила глаза и сладко простонала.
— Я не договорил, — добавил я на выдохе. — Я принимаю твои слова, София, — вновь пауза. — И хочу предупредить. После сегодняшней ночи твоя жизнь никогда не станет прежней.
— А-а-х… — простонала она довольно и крепко-накрепко сжала мои бёдра своими ногами. — Я готова.
…и следующие минуты оставшегося времени мы утоляли жажды похоти и разврата друг с другом, даже не думая о том, что происходило там, в главном зале дома Раевских.
— Эраст убил родного отца?..
— Кто-то сомневался в том, что он монстр?..
— Он ещё до сих пор на свободе… а если бы моя дочь связалась с ним…
Шепотки гостей продолжали звучать отдалённо, пока имперцы во главе с Кириллом Михайловичем Андроповым делали свою работу, но Константин Раевский и не думал о том, чтобы слушать кого-то. Сейчас, глядя на то, как имперцы вяжут челядь вроде Красного ордена и цыганской «мафии», канцлер не мог избавиться от гнетущих мыслей.
Отключить камеры, скрыться с глаз дюжины профессиональных солдат, попросту к чёртовой матери порушить все планы своими приглашениями…
На это не был способен никто! Никто! Раевский позволил этому ублюдку держать руку собственной дочери, стерпел этот поцелуй и даже не стал отрезать парню язык за те дерзкие высказывания у главных дверей.
И чем всё это обернулось?
Сотни людей Раевского, ещё больше имперцев и даже он сам утеряли этих двоих с радаров! И до сих пор никто не привёл их, чёрт побери! Впрочем, к чёрту дом, все остальные рыскали по территории, старались сделать всё, чтобы отыскать их…