И пробыл там Бешт, благословенной памяти, около четырех недель, и исцелилась девушка, и стала здоровой, как прежде, и имя Бешта открылось миру, и слава его распространилась весьма».
Таких историй, в которых Бешт исцеляет душевнобольных до нас дошло немало. Чаще всего при знакомстве с ними понимаешь, что основными пациентами Бешта были люди, чья болезнь возникла на почве истерии, и для их исцеления Бешт применял гипноз. То, что он владел гипнозом, практически не оставляет сомнений; вопрос заключается лишь в том, насколько осознанно он пользовался этим своим, вне сомнения, данным ему Свыше даром.
Нередко для исцеления такого душевнобольного Бешт заставлял его пережить некое сильное потрясение. Порой само известие о том, что им будет заниматься такой великий чудотворец как Бешт, производило на больного столь сильное впечатление, что он сам делал первый шаг к своему исцелению. Но главное, чего требовал Бешт в качестве условия лечения, была все та же сила веры — во Всевышнего, и в то, что предлагаемые им меры непременно приведут к исцелению.
Именно так все происходит, к примеру, с дочерью богатого арендатора, жившего в деревне близ Слуцка.
Через полгода после свадьбы девушка неожиданно повредилась рассудком — перестала разговаривать и адекватно воспринимать окружающий мир. Супружеская жизнь с ней стала невозможной, но и развести ее с мужем было нельзя, так как принятие развода по еврейскому закону должно быть осознанным актом.
Шесть лет больная пребывала в таком сумеречном состоянии сознания, и когда Бешту рассказали эту историю, он в первую очередь стал допытываться не стало ли причиной болезни молодой женщины ссора между родителями молодых. Те поспешили заверить его, что между ними прекрасные отношения, и тогда Бешт назвал условие, на котором он готов помочь женщине исцелиться: ей придется развестись с мужем. Отцы этой пары стали настаивать на том, что для такой радикальной меры нет причины — молодые любят друг друга, и известие о разводе, если оно будет больной правильно понято, станет для нее сильным ударом и лишь усугубит ее состояние.
Но Бешт был неумолим: либо они дают согласие на развод, либо он отказывается лечить. Отец девушки направился домой и с сокрушенным сердцем стал рассказывать жене о Беште и о его предложении.
И тут вдруг больная вышла из своего закутка, где просидела шесть лет, и впервые за эти годы обратилась к родителям со связной речью. Она попросила рассказать ей об этом чудотворце, затем заявила, что хочет помыться и причесаться, поужинала с родителями и впервые с начала болезни спала в своей кровати, а не на полу в закутке.
Затем с родителями она отправилась в Слуцк, где остановился Бешт и встретилась там с мужем. Супруги не могли налюбоваться друг другом, а затем вошли в комнату, где их ждал Бешт.
Женщина заявила, что всей душой любит мужа, высоко ценит его достоинства, хотела бы прожить с ним всю жизнь, но если праведник считает, что им следует развестись, то она готова. То же самое сказал и молодой супруг.
Бешта велел им и их родителям в течение трех дней молиться и поститься, а затем прийти к нему для проведения церемонии развода.
На четвертый день, когда они появились у Бешта, там уже их ждали писец и два свидетеля. Бешт еще раз спросил, согласны ли они развестись по доброй воле, поскольку в противном случае развод будет считаться недействительным. Молодые люди ответил, что всей душой доверяют праведнику и верят, что все, что он предлагает, делается исключительно для их блага.
Бешт на короткое время вышел из комнаты, затем вернулся и торжественно объявил: «Шесть лет назад в высших сферах против вас было выдвинуто тяжёлое обвинение. Было решено, что жена должна потерять рассудок, а муж должен остаться женатым без жены. Но после того, как вы согласились расстаться из чистой веры в слова мудрецов, обвинение снято. Живите вместе, живите долго и я обещаю вам, что вы еще увидите своих внучек и внуков».
Понятно, что в первую очередь эта история призвана была убедить читателя-хасида принимать любое решение праведника как должное, каким бы несправедливым оно ему ни казалось. Но, безусловно, она еще и о путях исцеления душевнобольных, для которого человека иногда просто нужно сильно встряхнуть.
Медицинских подробностей в рассказе немного, но из тех, что есть, можно предположить, что речь шла все же о заболевании на истерической основе, триггером к которому стало некое пережитое молодой женщиной потрясение. И развод стал для нее тем самым повторным потрясением, который помог прийти в себя.
В «Шивхей Бешт» содержится еще один рассказ, приоткрывающий завесу над тем, как Бешт исцелял безумных или тех, кто по тем или иным причинам симулировал душевное заболевание.
Рассказ начинается с того, что «некий человек повез своего безумного сына к Бешту. Когда они были уже за версту от города, перестал безумец двигаться и притворился мертвым. Отец привез его в город, собираясь похоронить, и оставил в женском приделе синагоги. А Бешт сказал писарю: „Нам придется с тобой сегодня задать трепку мертвецу“. И когда мертвого привезли, он сказал писарю: „Возьми ремение сапожное потолще, ступай в синагогу и гони оттуда людей из погребального братства“. И велел отстегать его. Отстегал его, но тот не встал и не двинулся. И велел Бешт, чтобы положили его одного в доме, дом заперли и сторожили до праздника Песах. А до Песаха оставалось еще три недели. В ночь на Песах велел он усадить того за стол, положить под него подушки, чтобы мог сидеть, и приставить к нему человека, который будет давать ему все то, чем придет время, еду или питье, и который будет стеречь, чтобы тот не убежал. Ибо, если убежит, то отыскать его будет трудно. На третьем бокале он не выдержал, вскочил, кинулся прочь из дома и убежал. Искали его целые сутки и, наконец, нашли. И вылечил он его»[137].
Главным, как видно из этого рассказа, было дать понять мнимому больному, что его уловки не производят должного впечатления на окружающих и Бешт это замечательно делает. Не исключено, что герой этого рассказа страдал разновидностью синдрома Мюнхгаузена, при котором человек придумывает себе заболевание, чтобы привлечь внимание окружающих. Возможно, у него были какие-то другие причины для симуляции, но как был то ни было в данном случае от саморазоблачения пациента до его исцеления и в самом деле оставался только один шаг.
Как уже говорилось, нередко через чудесное исцеление пролегал путь Бешта к тем, кто был поначалу настроен по отношению к нему крайне отрицательно.
Так произошло, к примеру, с великим сподвижником, а затем и преемником Бешта в качестве лидера хасидизма Магидом из Межирича, который сильно изнурял себя постами, и в итоге серьезно заболел. К этому времени Бешт уже немало слышал о великих познаниях Магида в Торе и его благочестии, и в течение долгого времени с нетерпением ждал, когда же тот появится в Меджибоже и присоединится к его «святому сообществу».
Зная это, раввин местечка Паволочи[138] р. Мендл, будучи в Межириче, посоветовал больному Магиду направиться за исцелением к Бешту. Тот поначалу отказывался, ссылаясь на стих псалма «Лучше надеяться на Господа, чем полагаться на человека», но затем, поддавшись уговорам родни, все же поехал.
Когда Магид пришел в дом Бешта, то застал его сидящим на кровати изучающим Гемару (Талмуд) — видимо, у него не было даже отдельной комнаты для изучения Торы и приема посетителей. Гость приветствовал Бешта и попросил исцелить его, но Бешт, бросив на него беглый взгляд, ответил: «Мои лошади не едят мацу» — видимо, намекая на слова книги «Зоар» о том, что маца, которую ели евреи при исходе из Египта исцеляла их от всех болезней.
Таким образом, ответ Бешта можно было истолковать как отказ от исцеления — то ли потому, что оно было уже невозможно, то ли по какой-то другой причине.
Магид вышел на улицу и сел на скамью, чтобы отдышаться, так как болезнь с каждым днем одолевала его все больше. Увидев проходящего мимо, тогда еще совсем молодого р. Яакова из Анаполя, он попросил его пойти к Бешту и спросить почему тот не выполняет заповедь о любви к пришельцу?
Разумеется, р. Яков не решился бросить учителю в лицо подобный упрек, а потому несколько раз прошелся взад-вперед по дому Бешта, а выходя, словно невзначай произнес: «Там какой-то больной человек сидит возле дома, и он попросил меня спросить у вашей чести, почему вы не выполняете заповедь „и возлюби пришельца“?».
Услышав эти слова, Бешт устыдился, тотчас собрал миньян, чтобы в его присутствии испросить прощения у Магида (то есть признал его упрек справедливым), а затем приступил к его лечению. В течение двух недель подряд он сидел и читал возле Магида псалмы, а затем, судя по всему, прибег к средствам народной медицины и дал ему какие-то настойки. При этом так как Магид остался в Меджибоже, Бешт выделил ему жилье и давал на жизнь 12 злотых в неделю (то есть деньги на подобные цели у него были!).
Спустя некоторое время Магид пошел на поправку и стал являться на трапезы у Бешта, но вдруг через несколько дней потерял сознание и пролежал в беспамятстве полдня. За это время Бешт трижды ходил окунаться в микву, а также послал к помещику купить за 30 золотых злотых (огромные по тем временам деньги) крупную жемчужину, которую растолок и (вероятно, растворив в уксусе) дал выпить Магиду.
Когда тот пришел в себя, к нему явился р. Яаков с друзьями и стал расспрашивать, что же с ним произошло. И тогда Магид рассказал, что в полночь Бешт послал за ним служку, а когда он явился на его зов, то увидел, что тот сидит одетый в вывернутую наизнанку волчью шкуру (защищающую, согласно украинскому фольклору, от нечистой силы; возможно, это была еще шкура того самого «волколака», которого он убил, будучи бегельфером) и с укрепленным на голове маленьким светильником. Перед Бештом лежала некая кабалистическая книга, каждый абзац которой начинался словами «Сказал р. Ишмаэль: рассказывал мне Метатрон, князь Лика». Бешт спросил Магида, занимался ли тот когда-нибудь кабалой, и, услышав утвердительный ответ, велел ему читать отрывки из этой книги и объяснить, как он и