Фраза о «глазах, которые видят далеко», многое объясняет — Бешт явно имеет в виду, что для его духовного зрения не существует ни времени, ни расстояния. Информация о том, что произойдет ближайшей зимой с брагинским раввином, видимо, поступила к Бешту внезапно, и сам этот случай был связан с неким важным событием, но рассказчик подчеркнул, что о самом событии он принципиально не желает говорить.
Как мы уже видели, часто для того, чтобы выяснить судьбу того или иного пропавшего без вести человека, Бешт прибегал к помощи книги «Зоар» — заглядывал в нее и затем изрекал «прорицание». Можно, конечно, вслед за Шимоном Дубновым сказать, что он «гадал по книге „Зоар“», но стоит вчитаться в то объяснение, какое сам Бешт давал этой своей технике («когда я открываю книгу „Зоар“, то вижу весь мир, и, с Божьей помощью, не могу ошибиться»), чтобы понять: все обстоит отнюдь не так примитивно.
«Зоар» (напомним, что это слово переводится как «сияние») выступает лишь в качестве инструмента — она помогает Бешту подключиться к первичному свету Творения, уподобиться по ощущению прародителю человечества Адаму, и в этот момент для него как бы перестают существовать понятия пространства и времени — он становится частью всего мироздания, подключенным ко всему происходящему во всех мирах, и теперь ему остается лишь подключиться к той или иной конкретному их обитателю, чтобы выяснить, что же с ним происходит. Иногда же информация о том или ином грядущем событии или человеке поступала к нему, как это было с брагинским раввином, спонтанно.
Столь же спонтанно пришел к нему «голос», возвестивший, что он должен немедленно поспешить к р. Яакову-Йосефу из Полонного, потому что, если он не поспеет к нему, тот вот-вот сойдет с ума из-за тех жестких постов, которые наложил на себя. Бешт бросил все дела и помчался в Рашков, где тогда жил р. Яаков-Йосеф.
Причем спешил он так, что по дороге загнал лошадь. Прибыв в Рашков, он стал уговаривать раввина отказаться от ежедневных постов с субботы до субботы, а когда тот стал упираться, открыл р. Яакову-Йосефу, что с ним произойдет, если он не поест, и добавил: «Из-а тебя сдохла по дороге моя лошадь, которая стоила десять дукатов. Пусть же она будет выкупом за тебя».
Сразу после этого р. Яаков поел, и с тех пор всегда слушался Бешта.
О том, что Бешт пребывал в таком состоянии слияния со Всевышним и со всем сотворенным Им миром, вне времени и пространства, если не постоянно, то очень часто свидетельствует и то, что как-то раз, проводя субботу в Шаргороде[157], он сообщил собравшимся на ее исходе, что узнал о том, что в предыдущую субботу скончался р. Элиэзера Рокеах (1665–1741), входивший в состав бродского кружка каббалистов, а затем переехавший в Амстердам, и уже оттуда — в Цфат.
Бешт рассказал, что спросил душу р. Элиэзера, что стало причиной его смерти, и он ответил, что два польских еврея, которые оскорбили его, заявив: «Это здесь ты большой мудрец, а в Польше не стал бы даже раввином в синагоге портняжек!». И р. Элиэзер решил умереть, но Небесном суде он потребует, чтобы с его обидчиков взыскали мучительной смертью от меча и эпидемии.
Спустя какое-то время из паломничества в Землю Израиля вернулся сын р. Йосефа из Полонного, и тот спросил его, как поживает р. Элиэзер, на что тот ответил, что он давно умер. Тогда р. Йосеф спросил не произошло ли это в субботу, когда читается недельная глава Торы «Берейшит» — как это сказал Бешт? «Откуда ты знаешь — ведь никто не мог приехать раньше меня?!» — удивленно спросил сын. Тогда последовал вопрос о том, что стало с обидчиками раввина, и молодой человек ответил, что вроде бы они заболели чумой, из-за чего их выселили за стены города, и там их убили разбойничающие в этих местах бедуины. Точно также Бешт «почувствовал» уход раввина из Константинова и р. Моше из Сатанова, находясь на расстоянии в десятки, а то и в сотни верст от обоих.
Из сделанных Бештом предсказаний будущего больше всего известно «пророчество о Балте[158]», которое, впрочем, можно воспринять и как проклятие. Будучи в Балте, Бешт предсказал, что этот город будет разрушен, но затем отстроен заново, наполнится евреями и уже простоит до прихода Машиаха.
По одной из версий, Бешт выдал это пророчество, когда в Балте проходила большая ярмарка, и грохот проезжающих телег торговцев мешал ему произносить проповедь в синагоге. «Погоди, Балта, взойдет над тобой беда!» — воскликнул разгневанный Бешт. И это предсказание в итоге сбылось: в 1770 году, то есть спустя десять лет после смерти Бешта, город был разрушен русской армией. Кстати, тогда же Бешт предсказал и саму российско-турецкую войну 1770 года, и победу в ней России, которую он считал более предпочтительной для евреев, чем победа Турции.
Но чаще всего предвидения Бештом будущего касались судеб других людей, и многие из предсказанных опять-таки происходили уже после его смерти.
Так, однажды слуга Бешта р. Якель из Меджибожа привел к Бешту своего маленького сына Моше, чтобы тот благословил его. Благословляя его, Бешт сказал: «Смотри, берегись, никогда не езжай в Винницу[159]!».
Мальчик запомнил эти слова. Со временем он переехал в Немиров, но всю свою старался сделать все, чтобы не попасть в Винницу. Однако как-то раз будучи уже довольно пожилым человеком и направляясь по своим торговым делам, р. Моше был задержан жандармами, которые придрались к его документам, и те решили препроводить его в Винницу.
И как он ни умолял, чтобы его повезли в любой другой город, но только не в Винницу, жандармы все же доставили его в Винницу, посадили под замок для дальнейшего разбирательства, и в ту же ночь он умер.
В другом случае, Бешт самолично делал обрезание младенцу и на прощание предупредил родителей, чтобы те никогда не везли его по мощеной дороге. Те несколько лет соблюдали этому предосторожность, но как-то раз они поехали на свадьбу, взяли ребенка с собой, и после этого у него появился горб — возможно, от того, что мальчик выпал из телеги и ударился о брусчатку.
Известны и истории, в которых Бешт предупреждал человека о грозящей опасности по поручению душ умерших (чаще всего покойного отца героя истории).
Так, в очередной раз пребывания в Каменке Бешт попросил уже знакомого нам р. Баруха передать р. Аврааму-Мешуламу, что к нему явился его покойный отец и просил передать сыну, чтобы тот не ездил на Украину. «Если же р. Авраам-Мешулам не поверит, — добавил Бешт, то опиши ему облик, в котором он ко мне явился, его жесты, одежду — вплоть до чулков».
Р. Барух исполнил поручение Бешта в точности, и когда он описал те приметы, которые передал ему Бешт, озадаченный р. Авраам-Мешулам попросил также привести ему какой-нибудь комментарий на Тору, слышанный от Бешта — чтобы убедиться, что тот и в самом деле является талмид-хахамом. Услышав комментарий, признал, что Бешт действительно является великим человеком, и повернул назад. С тех пор на протяжении всей жизни он воздерживался от поездок в Украину, но на старости лет все же поехал и умер в Фастове[160].
Существует несколько поистине потрясающих историй, которые, скажем так, по меньшей мере, просто трудно придумать, свидетельствующих о том, что Бешт мог предвидеть события отдаленного будущего, в том числе, и те, которые произойдут после его смерти.
Вот одна из таких историй:
«Во время своих поездок Бешт старался щедро вознаградить тех, кто оказывал гостеприимство ему и его многочисленным спутникам.
Однажды в студеный зимний месяц Тевет Бешт и сопровождавшие его хасиды свернули с дороги на постоялый двор, чтобы прочитать послеполуденную молитву. Хозяин постоялого двора так обрадовался высокой чести, выпавшей на его долю, что устроил для гостей пир, а затем вручил Бешту крупную сумму денег на нужды благотворительности.
Перед отъездом Бешт спросил у гостеприимного корчмаря, чем он может ему помочь, — но тот ответил, что, слава Б-гу, у него нет ни в чем недостатка, дела идут хорошо и он всем доволен.
„Если у тебя нет просьбы ко мне, то, пожалуйста, выполни тогда мою просьбу“ — сказал Бешт. Он написал письмо, запечатал конверт своей печатью и попросил, чтобы корчмарь при случае передал его двум парнасам (руководителям) бродской общины, но обязательно из рук в руки. Корчмарь, с радостью обещав передать письмо, положил его в карман, но, когда он запрягал лошадей для Бешта и его спутников, оно незаметно выпало на дно ящика со сбруей.
Письмо пролежало на дне ящика со сбруей пятнадцать лет. За эти годы из-за притеснений помещика корчмарь-арендатор разорился. Перед тем, как передать постоялый двор новому арендатору, он, собрав всю свою утварь, наткнулся на пожелтевший конверт. Он содрогнулся всем телом и зарыдал, проникшись уверенностью, что все его беды произошли из-за того, что он пренебрег просьбой праведника. И хотя самого Бешта уже давно не было в живых, он решил все же попытаться выполнить его поручение.
Он пешком добрался до Брод и принялся искать адресатов послания или их потомков. К его изумлению оказалось, что на конверте значились имена людей, которые были впервые избраны руководителями бродской общины именно в тот день, когда он с письмом пришел в Броды. Бешт просил их оказать помощь подателю письма, который „всю свою жизнь прожил в достатке, а теперь разорился“.
В конце письма содержалась приписка: „И вот вам знак, что это я, р. Исраэль бен Элиэзер, направил этого человека — через несколько минут вам обоим принесут добрые вести: у такого-то (следовало имя одного из парнасов) родится сын, а у другого (имя второго парнаса) — дочь“. Через несколько минут и это предсказание Бешта исполнилось (Сарей амеа 4:16; Гдолей Русия)»[161].
Из таких историй, в которых Бешт «просчитывает ситуацию» на много лет вперед, при желании можно составить отдельную книгу.