В другой истории Бешт срочно посылает в пятницу двух своих учеников — Давида Лейкеса и Давида из Миколаева в некий дальний город, и, хотя до него было несколько дней пути, с помощью «кфицат дерех» они добрались туда за несколько часов. Телега с двумя Давидами остановилась в пятницу вечером у ворот какого-то дома, и они поняли, что в этом доме им и предстоит провести субботу.
Хозяином дома оказался городской раввин — благообразный старец, праведник и мудрец Торы, радушно принявший гостей. За субботним столом выяснилось, что раввин ничего не слыхал о Беште, но рассказы р. Давида Лейкеса и р. Давида из Миколаева его необычайно заинтересовали, и он решил во что бы то ни стало поехать в Меджибож.
На вопрос, когда они собираются обратно и сколько времени займет поездка, ученики Бешта ответили, что выедут сразу после исхода субботы и, благодаря «кфицат дерех» намерены оказаться в Меджибоже еще до того, как Бешт завершит церемонию проводов Царицы-субботы.
Раввин в это не поверил, и заявил, что хочет отправиться с ними. Два р. Давида тут же согласились, так как поняли, что именно за этим раввином и посылал их в Бешт.
Они и в самом деле оказались в Меджибоже, когда Бешт сидел за столом с учениками, провожая субботу. Бешт сказал, что знает о том, что тот уже совершил третью субботнюю трапезу, но все же хочет, чтобы тот поел и за его столом.
После трапезы призвал Бешт раввина в отдельную комнату и сказал ему: «Составь завещание своим близким, ибо ты умираешь».
— Неужели ради этого и приехал я сюда? — со слезами спросил раввин.
— Да, это так! — только и ответил Бешт. И стал поторапливать его, и сказал ему: «Приготовься, дабы не умереть тебе, не дай Б-г, без покаяния».
Далее велел Бешт р. Давиду из Миколаева приютить того у себя и приставить к нему слугу. И велел раввин слуге принести себе чернила, и перо, и бумагу, и затворил дверь за собой, и написал завещание близким своим. И тотчас почувствовал, что иссякают силы его, и вымолвил «Шма Исраэль» со всей мочи, и отлетела душа его в один миг.
Наутро, когда подошло время чтения Шма, слуга стал стучать в комнату раввина, и, так как никто не открывал, вынуждены были взломать дверь.
Когда Бешту сообщили, что гость умер, тот ответил: «Знаю я, знаю, ради этого и посылал я вас — привезти его сюда. Теперь же иди и позаботься о нем, как подобает, и окажи ему почет, о часе же похорон дай мне знать».
Во время похорон Бешт встал подле носилок, и сказал умершему: «Выслушай, старче, слова мои. Знай, что вот уже три раза ты приходил в сей мир, в первый раз ты прожил восемьдесят лет, и все дни жизни твоей учил Тору, и молился, как подобает, и совершал благие деяния, перед самой же смертью отступился от Б-га Израиля, и вынесен был тебе Высшим судом приговор воплотиться второй раз, но и во второй раз ты поступил в точности так же, как и прежде, и вышел тебе приговор воплотиться в третий раз, и в третий раз ты учил Тору и совершал добрые дела, и мне ведомы и учение твое, и служение твое, и пределы их, и пожалел я душу твою. Ибо, если бы ты, не дай Б-г, и в третий раз сделал бы то же, что в первые два раза, то пропал бы навек, не приведи Г-сподь. Посему я послал за тобой, дабы привезти тебя сюда, чтобы ты умер в раскаянии, и теперь ты не должен сетовать на меня, ибо я совершил это ради блага твоего у последней черты».
В антологии рассказов о Беште Агнона, тот приписывает Бешту следующие слова: «Нет души со времен Первого человека, которой не пришлось пройти чрез руки мои, и ни одна душа, и ни одна молитва не достигают цели своей, пока не пройдут под дланью моей».
Далее там же утверждается, что к Бешту за исправлением души всех живших когда-либо на земле людей, в том числе, и живший еще до Всемирного Потопа прадед Ноаха (Ноя) Ханох (Енох), и приводится несколько историй о проницательности Бешта в вопросах о перевоплощении душ.
Так однажды р. Дов-Бер, будущий Магид из Межерич, задал вопрос Бешту о том, что имеет в виду книга «Зоар», когда говорит о «тайне перевоплощений душ». Вместо ответа велел Бешт р. Дову-Беру, чтобы тот поехал в один лес, и нашел там некое дерево и родник под ним, оставался там шесть часов, а потом воротился домой.
Направился р. Дов-Бер в указанное место, и увидел спешившегося там всадника, решившего сделать привал. Всадник поел-попил и уехал своей дорогой, забыв на месте привала кошель, полный монет.
Через какое-то время пришел на это место какой-то человек, тоже сел передохнуть, нашел тот кошель с монетами и счастливый отправился дальше.
Прошла еще пара часов, и появился там третий человек, явный бедняк, одетый в обноски. Не было у него с собой ничего, кроме ломтя хлеба, которым он и перекусил, запив водой из родника, а затем прилег под деревом и заснул.
И тут появился тот самый всадник, который стал требовать от бедняка вернуть забытый им кошель, а когда тот стал клясться, что не знает, о чем идет речь, всадник стал бить его смертным боем.
Тут как раз истекли те шесть часов, о которых говорил Бешт, и р. Дов-Бер отправился домой.
Когда он рассказал учителю об увиденном, то Бешт объяснил, что тот самый всадник в предыдущем воплощении должен был одному человеку именно ту сумму, которая была в кошеле, так что потеря и находка кошеля отнюдь не была случайностью — таким образом потерявший просто вернул нашедшему долг, который отказался возвращать в прошлом воплощении, так как долги при перерождении не прощаются. Но в той, прошлой жизни кредитор попытался получить деньги от недобросовестного должника через суд, однако судья не стал долго разбираться, и поверил должнику на слово, что никакого долга на нем нет. И в новом воплощении — в того самого бедняка с ломтем хлеба — он получил вполне заслуженное наказание за принятое в прежней жизни несправедливое решение.
Таким образом, как видим, сама теория о перевоплощении душ служила лишь еще одним подтверждением, что в мире нет ничего случайного; все происходящее в нем пронизано Творцом глубочайшими связями, цепляется друг за друга, как шестеренки в часах, и если такие связи не усматриваются в настоящем времени, то значит, их нужно искать в предыдущих, а возможно, и в будущих перевоплощениях.
В другой истории, призванной подтвердить эту мысль, Бешт, оказавшись вдаль от дома, неожиданно попросил ночевавшую на том же постоялом и дворе женщину передать ему на усыновление ее сына.
Мать, естественно, категорически этому воспротивилась, и Бешт просил хозяина постоялого двора уговорить ее, добавив, что готов дать женщине денег. Однако и уговоры хозяина постоялого двора оказались бесполезны, и тогда он просто выгнал постоялицу на улицу.
Вскоре холод и проливной дождь сделали свое дело: и женщина заявила, что согласна отдать ребенка Бешту, пусть только ее пустят с сыном в тепло.
Бешт сполна заплатил женщине за ее согласие и стал растить мальчика, который оказался илуем — гением в Торе, и, когда он вырос, многие богачи стали мечтать заполучить его в мужья, но Бешт от имени своего приемного сына всем отказывал.
Многие в Меджибоже стали гадать, с каким же Б-гачом хочет породниться Бешт, и тут он отправил слугу в некий город, поручив ему передать запечатанный конверт человеку с таким-то именем, и сказал, чтобы дождался, когда адресат прочет письмо, и если он пожелает выдать свою дочь за его приемного сына, то пусть напишет условия брачного договора.
Прибытие слуги самого Бешта, да еще с особым поручением, наделало немало шума в городе. Однако все попытки слуги найти адресата письма, увы, оказались безрезультатными: никто в городе не знал человека с таким именем.
Наконец, гвир (глава общины) города решил дать торжественный обед в честь посланца Бешта, и во время трапезы слуга показал запечатанный конверт и рассказал о цели прибытия. Гвир тут же начал собственное дознание, и тут один из его слуг сказал, что прекрасно знает, о коем идет речь. Только этот человек живет не в городе, а за городом в маленькой избушке, является почти нищим, а зарабатывает на жизнь выращиванием и продажей лука.
Слуга Бешта заявил, что хочет немедленно направиться к этому бедняку, но гвир сказал, что не стоит утруждаться, поскольку тот скоро сам явится со своим мешком с луком, так что искать его надо на рынке.
Так оно и оказалось. Слуга Бешта удостворился, что речь идет о том самом человеке, которого он искал и протянул ему письмо Бешта. Но тут выяснилось, что тот не умеет читать, и тогда гвир попросил разерешения зачитать бедняку письмо.
А говорилось в письме следующее:
«Приветствую и желаю всего лучшего и проч. Поелику стало известно мне, что есть у тебя взрослая дочь на выданье, при мне же тоже есть один мальчик, который вырос у меня, и отрок сей мягок, и добр, и известен знанием Торы, и ежели пожелаешь, то обручим сию пару, и стану я тебе кумом, а если нет у тебя денег на свадьбу — я дам. И если нет у тебя денег на свадебный наряд — я дам. И ежели нет у тебя денег на приданое — я дам. И может, не хватает тебе на пропитание — я стану давать тебе сколько-то злотых и буду содержать тебя. Се мое слово, Исраэль Бешт».
Разумеется, бедняк согласился, и вскоре Бешт устроил для молодых веселую свадьбу. Однако большинство гостей не скрывало своего недоумения по поводу столь странного брака: разве Бешту не предлагали для сына самые выгодные партии? Почему же он решил женить его на дочери такого бедняка. Все понимали, что за выбором Бешта кроется какая-то тайна, и когда выпито было уже более, чем достаточно, решились спросить его об этом.
И Бешт в ответ рассказал, что несколько столетий назад сын короля одной из стран, подружился с сыном придворного еврея, стал интересоваться еврейской верой и в конце концов захотел перейти в иудаизм. А так как принц был еще и юношей выдающегося ума, то стал учиться вместе с другом Торе у меламеда и необычайно в этом преуспел.
И тогда меламед дал ему добрый совет — получить у отца разрешение отправиться в поездку по провинциям, дабы проверить, что там делается, и во время этой поездки направиться к известному праведнику, который и проведет ему обряд обращение в иудаизм.