Женщина явилась к Бешту с претензией: зачем же он вымолил для нее сына, если знал — а он, по ее глубокому убеждению, не мог не знать! — что тот скоро умрет.
В ответ Бешт рассказал ей историю о бездетном короле некой страны, который по совету одного из министров обратился к еврейской общине с просьбой молиться, чтобы у него родился наследник. Наследник и в самом деле родился, а когда подрос, его отдали в учение архиепископу. Однажды юный принц в неурочное время вошел в комнату учителя и обнаружил его молящимся в талите и тфилин.
Тогда архиепископ признался, что по рождению является евреем, был в детстве насильно крещен, но тайно продолжил хранить верность вере отцов и изучать Тору. Принц в ответ упросил учителя учить его «еврейской Торе», и так пристрастился к этому учению, что решил пройти гиюр, стать евреем и убежать из дворца.
Он стал уговаривать учителя принять участие в его замысле, но тот отказался. Тогда юноша сам сбежал, перешел в иудаизм и стал знатоком Торы и великим праведником. Когда он умер, то никому из ангелов не в чем было его обвинить. Но один все же нашелся: он сказал, что душа принца не может считаться еврейской, так как во младенчестве он не попробовал молока еврейской матери. И тогда было решено ненадолго вернуть его в материальный мир, чтобы он вкусил такого молока, а затем вернуть в райский сад.
Эта великая душа и была заключена в том младенце, которого родила женщина.
Понятно, что вряд ли эта история произошла на самом деле, но вместе с тем она должна была послужить для всех еврейских матерей, чьи дети умерли во младенчестве.
Другая история выглядит не менее сказочной, но вместе с тем она очень точно отражает мировоззрение Бешта и его подлинную любовь ко Всевышнему. Ее действие разворачивается в Стамбуле, где, как уже говорилось, Бешт был проездом во время своего неудавшегося паломничества в Землю Израиля.
Растроганный теплым приемом, который ему оказал местный богач и увидев, что у него нет детей, Бешт поклялся, что жена подарит ему сына. Но дело в том, что Б-гач был бездетным от рождения, по самой своей природе, и такова была воля Всевышнего. Но и клятву такого праведника, как Бешт, Всевышний не исполнить не мог — естественный ход событий был нарушен, и теперь у богача должен был родиться сын. И тут грянул голос с Небес: в наказание за ту клятву, которую он не имел права давать, Бешт лишается своей доли в грядущем мире!
Однако этот страшный приговор не только не поверг Бааль-Шем-Това в отчаяние, но и, наоборот, привел в самое радушное расположение духа. «Я счастлив, что теперь буду служить Творцу не за какую-либо награду, а исключительно из любви к Нему!» — воскликнул Бешт. И тотчас же снова раздался небесный глас: «За свою беззаветную любовь к Всевышнему, Бешт получает обратно свою долю в грядущем мире, и даже сверх того!»[178].
Нужен ли более яркий пример, в чем хасидизм видит подлинную любовь к Б-гу?!
По хасидскому преданию, одним из таких детей, рожденных по слову Бешта, был и основатель ХАБАДа Альтер Ребе (Старый Ребе) — р. Шнеур-Залман из Ляд[179].
Согласно этому преданию, ученик Бешта р. Барух Познер прибыл в день рождения Бешта 18 элуля 1744 года вместе с женой Ривкой в Меджибож, чтобы поделить своей заботой: они женаты уже десять месяцев, а Ривка до сих пор не забеременела. Незадолго до того, как встретиться с ними, Бешт был в микве и ему открылось, что в следующем году в мир спустится новая великая душа, которая осветит созданное им учение хасидута новым светом и придаст новый импульс его движению
Едва взглянув на молодую пару, Бешт понял, что именно им и суждено привести в мир эту душу. Молодой муж тем временем, изложив возникшую проблему, заодно спросил у Бешта, не стоит ли им переехать из деревни Лиозно[180], где они сейчас живут в большой город — говорят же мудрецы, что тот, кто меняет место жительства, меняет и судьбу?
Однако Бешт велел, чтобы они оставались в Лиозно, так как там более праведная жизнь, чем в городе, и добавил:
— Ровно через год вы будете обнимать сына!
Эти слова вызвали необычайный духовный подъем и у р. Баруха, и у Ривки. Причем последняя, благодаря женской интуиции, догадалась, что Бешт дал им благословление на «особого» сына.
В Рош а-Шана 5505 (1744 год) Бешт наряду со свойственным для него в День Небесного суда трепетом находился в приподнятом, даже радостном настроении, чем немало удивил учеников. Он ничего не ответил на их недоумение, но открыл ближайшему ученику, Магиду из Межерича, что в этом году в мир спустится новая душа, а такие души спускаются лишь раз в тысячу лет, чтобы совершить великие дела.
Незадолго до родов Ривки р. Барух снова приехал в Меджибож, чтобы рассказать Бешту, что его благословение оказалось действенным. Но Бешт велел ему поскорее возвращаться домой, чтобы быть во время родов рядом с женой.
Ровно через год, как и было обещано Бештом, 18 элуля, у супругов родился сын, которого назвали Шнеуром («Шней ор» — два света или двойной свет). Ребенок рано начал говорить, и вообще по развитию явно опережал свой возраст.
Когда р. Барух и Ривка прибыли в Меджибож, чтобы получить советы Бешта, как им воспитывать сына, Бешт велел почаще бывать с ребенком на природе, не рассказывать случайным людям о его рождении и не называть его имя, а также не рассказывать ребенку о его, Бешта, существовании.
Когда Шнеуру-Залману исполнилось три года, супруги привезли его для проведения обряда первой стрижки (опшерниш). Бешт лично состриг мальчику волосы, а затем велел р. Барухи и Ривке как можно скорее возвращаться домой. Когда маленький Шнеур-Залман спросил, кто стриг ему волосы, а затем положил руки ему на голову и что-то прошептал, родители ответили «зейде» — дедушка. Так, «дедушкой» Шнеур-Залман и называл Бешта до конца жизни.
Разумеется, это очередная агиография — история, призванная обосновать святость души основателя ХАБАДА, и относиться к ней надо соответственно.
И все же воспользуемся уже один раз заданным вопросом: «А что, если это все — правда?».
Глава 6. Визионер
Для любителей мистики и эзотерики Бешт, безусловно, предстает, прежде всего в качестве одного из великих «визионеров» и «духовидцев» — человеком, который мог с легкостью видеть и общаться с душами умерших, а также проникать в духовные миры, и оставившим нам немало ярких описаний того, что там происходит и происходящее в высших мирах влияет на наш мир, «мир действия», и, наоборот, события в нашем мире воспринимаются в «той» части мироздания.
Большинство этих описаний дошло до нас в виде пересказов, через вторые и третьи руки, и «по дороге» к ним почти наверняка было что-то добавлено. Но есть и описания, оставленные нам самим Бештом, в его письмах, и, надо заметить, что эти вторые отчасти подтверждают первые. Наконец, есть истории, в которых Бешт действует в высших мирах, рассказываемые от третьего лица.
Одна из таких историй приводится в заключительной части книги «Шивхей Бешт» в рассказе о болезни сына р. Михла из Злочева — будущего р. Йосефа из Ямполя.
Состояние юноши было настолько тяжелым, что все уже смирились с печальным исходом, и р. Михл, уезжая по делам, наказал семье, что, если, не дай Б-г, его сын умрет, подождали с похоронами до его возвращения.
После отъезда р. Михла больной впал в беспамятство, и всем показалось, что у него начинается агония, а затем решили, что юноша умер, но, похоже, он просто впал в кому. В таком состоянии он пролежал три дня, и вдруг его прошибло потом, а затем он пришел в сознание и открыл глаза.
Чуть позже, уже оправившись, он рассказал о том, что ему привиделось, пока он находился в состоянии комы: будто подхватил его душу ангел и принес к некому чертогу, причем самому ангелу дальше путь преградили, а ему разреши ли войти. Так он оказался на Небесном суде, и увидел двух ангелов, которые несли огромную и явно тяжелую книгу его грехов. Затем появился другой ангел — с книгой его заслуг, и та была явно меньше и легче. Наконец, принесли еще одну книгу — книгу страданий, и перенесенные им страдания отменили часть грехов, но, увы, не все, и суд постановил, что он должен закончить свое земное существование.
Тут вдруг появился его отец р. Михл, возмущенный тем, что хотят сжечь книги заслуг и страданий евреев. Увидев в Небесном суде сына, он очень удивился и спросил, что тот здесь делает. «Отец, заступись за меня!» — взмолился р. Йосеф. На что р. Михл ответил, что сейчас он попытается решить вопрос с книгами, а уже затем, если не забудет, замолвит за него словечко. Но суд ответил, что вопрос, который поднимает р. Михл, решается в другой, куда более высокой инстанции, и отец ушел, забыв попросить о сыне.
Затем в чертоге появился р. Яаков-Йосеф из Полонного, и юноша снова попросил у него защиты. Но и р. Яаков-Йосеф был так поглощен своими делами в этом чертоге, что в итоге не вспомнил о Йосефе.
И тут поднялся великий шум, возникло ощущение, что сотрясся не только этот чертог, но и все высшие миры сразу, и раздался голос: «Дайте дорогу самому Бешту!».
Войдя, Бешт увидел р. Йосефа и спросил, чем тот занят? Он вновь рассказал о вынесенном постановлении и попросил заступиться за него. Бешт обратился к судьям с просьбой даровать юноше дополнительные годы жизни и велел возвращаться обратно. Хотел он было задержаться, чтобы посмотреть, что будет делать Бешт в этом чертоге, но тут его схватили два стража чертога и понесли, и несли до тех пор, пока не увидели на мусорной куче какую-то мерзкую падаль.
Велели они его душе войти в эту падаль, и тогда он стал всячески сопротивляться и умолять их этого не делать, но они насильно загнали его внутрь. Когда же он вошел в падаль, то начал потеть — и очнулся.
Вне сомнения, главным мотивом здесь выступает то, что Бешту была дорога каждая еврейская душа, и на протяжении всей жизни он был подлинным заступником на Небесном суде для каждого еврея. В этом смысле ему пытались уподобиться многие последующие лидеры различных направлений хасидизма, хотя звание «заступник Израиля» навсегда закрепилось за р. Леви-Ицхаком из Бердичева (1740–1810).