— Есть один очень хороший вариант, — тихо сказала я и велела Анжелике, — ты уроки сделала?
— Нам только матьошу задавали, — скривилась та.
— Вот иди и сделай! Я проверю!
После того, как Анжелика, с расстроенным видом пошла делать домашнее задание я, понизив голос сказала:
— Есть один прекрасный вариант. О кажется мне перспективным. И Райку можно легко победить, и старость себе более-менее обеспечить, и душой заняться.
— Что за вариант? — встрепенулась Ивановна, — не томи, говори давай.
— Вариант такой: я могу отвести вас в молитвенный дом. Вы походите немного. Если вам там у них понравится, то вы в завещании перепишете квартиру после своей смерти на них. Они вас за это и досмотрят, и подкармливать будут и женщину выделят, чтобы убираться приходила. И вам не так одиноко будет.
— Это же секта! — сказал дел Василий.
— Ну не совсем, хотя да. Скорее это конфессия. — Пожала плечами я. — Да и какая разница, где молиться богу? Бог один, а как к нему люди приходят — через православье, мусульманство, буддизм или ещё как-то — значения вообще не имеет.
— Богохульствуешь, — укоризненно покачал головой дед Василий.
— Нет. Правду говорю, — ответила я, — они своих не бросают. Это очень большой плюс у них.
Я ещё немного поубеждала Ивановну, но было видно, что она заинтересовалась и уже согласна. Возражает просто из боязни.
Я же преследовала и свой интерес. Если я привлеку туда перспективного члена, да ещё и с вероятностью завещания им квартиры, то мой рейтинг там повысится. А это и есть тот первый шаг, что мне нужен для выполнения моего плана. А то я с этими бытовыми проблемами совсем главную цель упускаю.
— А, может, и мне к ним податься? — задумался и себе дед Василий.
— Ты о другом думай, — сказала я, — сейчас документы юрист изучит, и, если получится жом обратно вернуть, то тебе придётся огород садить. А уже все сроки вышли. Ты семена поздних сортов присмотрел уже?
Дед Василий ошарашенно покачал головой. Видно было, что он смирился и уже не надеется вернуться в своё село.
— Ну вот, — сделала грозное лицо я, — ты вот сидишь целыми днями, только печалишься и себя жалеешь. А мог бы сходить по магазинам, семена присмотреть. И ещё что нужное. Я получку получу и деньги будут.
— Но Тамарка…
— Ты сам подумай, — перебила я, — сейчас лето начнётся, мне Ричарда куда-то девать надо. Потом Анжелика поступит, производственную практику пройдёт, и ей месяц отдохнуть надо будет. Обстановку сменить. А где можно лучше отдохнуть, чем в деревне? А потом уж и я отпуск возьму и тоже к тебе приеду. Такой у меня план.
— Но дом…
— С домом что-нибудь придумаем, — отмахнулась я, — и вернём. Так что начинай готовиться и собираться.
Дед Василий повеселел и на радостях хватанул ещё пирожок. Виновато взглянул на меня и жадно впился остатками зубов в душистую сдобу.
Вот и хорошо. А то диеты все эти, скромности…
Любашин отец и Ивановна ещё пили чай, а я заглянула к Анжелике. Уж больно её поведение мне не понравилось. Надо проверить, учит ли уроки.
Анжелика сидела над раскрытым учебником, но по её мечтательной улыбке было видно, что мысли её витают отнюдь не в тригонометрических задачках.
— Получается? — спросила я.
— Ну… — встрепенулась Анжелика и покраснела.
— Рассказывай, — велела я.
— А что там рассказывать, вот учу же… — заюлила она.
— Ты мне тут белоснежку из себя не изображай, — строго сказала я, — кто он?
— Вот что ты начинаешь! — чуть ли не со слезами на глазах воскликнула девочка.
— А то я не права? — прищурилась я.
Анжелика покраснела.
— Рассказывай, — приказным тоном повторила я.
Анжелика немного поломалась, но потом призналась, что втюрилась в новенького.
— Новенький? В конце девятого класса? — сперва не поняла я.
Но потом из путанных анжеликиных объяснений сообразила — какой-то небольшой начальничек решил поддержать своего великовозрастного отпрыска от предыдущего брака. А чтобы он мог поступить куда-то, то нужен был чистенький красивенький аттестат, желательно без троек. Поэтому отпрыска привезли в Калинов, отправили в школу, где училась Анжелика, и подкупили учителя (сидящая второй год без зарплаты учительница сразу же ухватилась за возможность немного подкалымить живых денег). Соответственно, так как парень был столичным, то все девчонки из её класса и из всех параллельных срочно в него влюбились. Не осталась в стороне и Анжелика.
— Ясно, — сказала я и уточнила, — ну а он что? Внимание на тебя обращает?
— Ну… не очень, — ещё больше покраснела та.
— Хочешь научу, как сделать так, чтобы обращал? — хитро прищурилась я.
— Как? — округлила глаза девчонка.
— Легко, — пожала плечами я, — раз ему нужны хорошие оценки в аттестате, а учился он всегда плохо, значит у кого-то ему надо домашку списывать…
— Точно! — хлопнула себя по любу Анжелика.
— Вот и хорошо, — кивнула я, — вот и учи математику.
— Ага! — загорелась она и с большим энтузиазмом ухватилась за учебник.
— Погоди ещё минуту, — сказала я, — ты уже определилась, куда поступать будешь? Кем быть хочешь? И после училища что дальше?
— Не знаю, — мечтательно сказала Анжелика, — может, влюбится в меня Владик, я выйду за него замуж и учёба мне вообще не нужна будет.
— Не вариант, — не согласилась я, — идти в содержанки — последнее дело.
— Я не в содержанки! — обиделась Анжелика, — я женой ему буду.
Рановато ты, девочка, о замужестве думаешь, — подумала я, но вслух сказала:
— Одно другому не мешает. Но подстраховаться надо.
— Да зачем? — удивилась она, — муж должен деньги зарабатывать, а я буду обеды готовить и убираться в доме.
— А подстраховаться? — поморщилась я, — вот представь, вдруг он заболеет? А ты ему плечо даже подставить не сможешь. И что вы делать будете?
— Ну… — задумалась Анжелика.
— Поэтому давай заканчивай на хороший аттестат школу. Поступай в училище и потом, хоть суп с котом. Поняла?
— Поняла, — кивнула она.
— А раз поняла — учи математику, — посоветовала я, — а о твоём будущем поговорим позже.
Я оставила Анжелику грызть гранит науки, а сама пошла в Дом молитвы. Пришла пора действовать активнее.
Глава 7
В это время в Доме молитвы (так оно у них называется, в смысле это место) почти никого не было. Ну если не считать незнакомую мне женщину, которая сидела за большим столом и переписывала что-то из книги в тетрадку. То ли она учится, то ли просто конспектирует.
Во второй комнате, перекладывала какие-то открытки другая женщина. Её я уже видела.
Я поздоровалась я и спросила:
— А Всеволод Спиридонович у себя?
— Мир вам, сестра! — улыбнулась старушка. — Старейшина занят. Чуток обождите, он освободится не раньше, чем через полчаса.
— Вы не против, если я здесь подожду?
Она кивнула. Я присела за столик и принялась наблюдать за ловкой работой женщины: пальцы её мелькали, как у заправского кассира или профессионального карточного шулера. Интересно, может, так на самом деле и есть?
Прошло примерно полчаса и меня позвали:
— Можете заходить, — слегка улыбнулась мне старушка, — старейшина примет вас.
Я поблагодарила и вошла в знакомую комнату.
Главный сидел за столом и, сосредоточенно нахмурив лоб, что-то писал.
Я остановилась и тихо ждала, когда он закончит. По звуку двери ведь он явно слышал, что я зашла. Помотав мне нервы ещё минут пять, он отложил ручку в сторону, вздохнул и только потом изволил заметить меня.
Мы обменялись приветствиями, и он спросил:
— Что привело вас ко мне в такое время?
Намёк на неуместность позднего визита я предпочла не заметить и сказала:
— Квартира!
— Что квартира? — не понял он.
— Да вот, есть у меня соседка — одинокая старушка… — сказала я и осеклась, выжидательно взглянув на него.
Он не проявил интереса. Явного интереса. Но глаза подозрительно блеснули. Ага. Попалась рыбка.
— Живёт одна в двухкомнатной квартире, — принялась уточнять я. — Недавно вышла из больницы. Приступ был. Почки. Еле откачали. Мы вчера говорили о душе, о спасении. Вот я ей и предложила спасать душу вместе с вами… с нами… Я вот с Мариной поговорила, на собрание сходила, книги почитала. Мне понравилось…
— И что она? — старейшина вроде как равнодушно покрутил ручку в пальцах-сосисках.
— Обрадовалась. Готова переписать квартиру на Церковь. Но ходить на собрания регулярно не сможет — здоровье не позволяет. А вот если бы к ней заходила какая-то женщина, подсказывала бы ей, что почитать, или даже читала бы, ну и заодно там супчик сварить, пол протереть. Сколько там старушке той надобно.
— Ну перепишет, а потом не передумает?
— Да там ситуация такая… — я чуть замялась.
— Какая? — поторопил меня старейшина.
— Есть у неё племянница. Пока Ивановна была в больнице, она в эту квартиру внедрилась. Сейчас Ивановну выписали. Она дома. А племянница всё равно осталась. Боюсь, уморит старушку раньше времени из-за квартиры. А так мы поговорили, бабулька на Церковь с удовольствием всё перепишет и той не будет смысла сидеть у неё и нервы мотать. А ещё, если сестры заходить регулярно станут, и старушке веселей будет, и племянница долго не выдержит. А мы с вами невинную душу спасем и пару лет спокойной жизни этой бабушке подарим.
(Вот в такую благородную обёртку я завернула эту «конфетку»).
Судя по тому, как мимоходом крякнул старейшина, идея ему даже очень понравилась. Ну а что — звучит благородно: нужно спасти бедную бабушку от алчной родственницы. Заодно приобщить к истинному Слову (или как там оно у них называется), ну и как бонус — двухкомнатная квартира останется в секте.
— Хочется же как-то помочь человеку, — закончила я, — а вы своих не бросаете, это я знаю…
Я встала и положила на стол перед ним листочек с адресом Ивановны.
— Не бросаем, — подтвердил старейшина и сцапал листочек.