А так как люди ещё не научились разбираться «кто есть кто», то спросом пользовались не только православная и католическая церкви, но и всевозможные секты, конфессии и экзотические братства.
Марина, между тем, продолжала голосить, обвиняя меня во всех смертных грехах. Я взглянула на неё — очевидно же, что ехать сейчас в Нефтеюганск, в такую даль, в снега и комары, ей не особо хотелось. Просто это был прекрасный повод отомстить за интерес Всеволода и унизить меня в глазах остальных.
Но, как бы то ни было, меня она вконец задолбала. Поэтому я не выдержала и очень тихо сказала, чтобы слышала только она одна:
— Марина, ты чего орёшь на весь двор? Решила Всеволода дураком выставить на людях, да?
— П-почему? — растерялась Марина.
— А как иначе? Ты возмущаешься его решением. Разве я утверждаю состав делегации?
— Но это ты ему… — взвилась Марина.
— То есть, ты сейчас показываешь людям, что он настолько бесхребетный, что любая баба может вертеть им туда-сюда? — нехорошо прищурилась я. А потом не удержалась и добавила, — а если так, то почему только у тебя одной это не получается?
Марина пошла пятнами.
А я продолжила:
— Поэтому заткнись и пошла вон. А то расскажу Всеволоду и вылетишь отсюда только так.
— Да я…
— Господь злобу и гордыню считает грехом. Забыла? — насмешливо усмехнулась я и добавила, — Всеволод у себя?
Не ожидавшая от меня такого отпора, Марина машинально кивнула.
— Вот и ладненько, — усмехнулась я, — пойду ещё что-то для себя выпрошу.
И направилась к старейшине.
Шла, а саму душило раздражение на Марину: это ж надо! Сама просидела тут сколько лет и теперь ищет виноватых в том, что у неё ничего не получается.
Я постучала в дверь и вошла.
— Всеволод Спиридонович, можно? — крикнула я вглубь дома.
— Заходите! — донеслось изнутри.
В доме старейшины на этот раз пахло сырой рыбой. Из недр дальней комнаты навстречу мне вышел толстый кот, посмотрел на меня желтыми глазами и угрожающе мяукнул.
— Я ненадолго, — сообщила я коту, — спрошу только и сразу уйду. Так что не злись.
— Это Барсик, — Всеволод с улыбкой выглянул из дверей второй комнаты. — Вы проходите в библиотеку, Любовь Васильевна, я сейчас руки только помою и приду.
Ну ладно. В сопровождении Барсика я вошла в знакомую комнату. Окинула взглядом ряды книг и журналов. Бордового переплёта нигде не было.
Я усмехнулась. Барсик глухо и монотонно зарычал.
Да что ж меня здесь никто не любит! Ни Марина, ни даже Барсик!
Но гадать о несправедливости судьбы мне помешал Всеволод, который вошел и с усмешкой сказал:
— Ходил с утра на рыбалку. Не удержался. Есть грешок такой у меня. Вот Барсик и не пускает никого в дом. Чтобы улов весь его был.
— Много наловили? — вежливо спросила я, помня, как любашин отец с Ричардом не столько той рыбы ловили, сколько потом рассказывали и хвастались.
— Две плотвички и окунёк, — растянул рот до ушей Всеволод, — но Барсику на ужин хватит. Он видел, что мало, потому и отгоняет гостей, чтобы не делиться.
Я улыбнулась. Барсик зыркнул на меня с подозрением и гневно взмахнул хвостом.
— Я вот по какому поводу пришла, — сказала я, — хочу уточнить насчет нового мероприятия. Помните, мы планировали для обездоленных стариков сделать столовую с бесплатными обедами?
Всеволод кивнул.
— Так вот, — продолжила я, — я же в ЖЭКе работаю и узнала, что там есть одно бесхозное помещение. Оно стоит на балансе в некоей фирме «Парус», которая обанкротилась ещё в январе. Если мы сейчас не заявим права на это здание, то его подхватит кто-то другой. Место неплохое. Не центр, но рядом. Там, конечно, ремонт требуется, но мы же можем и собственными силами всё сделать, правда?
По ходу моего рассказа глаза Всеволода загорелись и блестели всё сильнее и сильнее. Наконец, широкая улыбка осветила его усталое лицо:
— Просто замечательная новость!
— Не просто замечательная, а ещё и очень выгодная, — подчеркнула я, — там ведь два этажа. На первом будет столовая для стариков, а на втором можно квартиры для молодых членов общины сделать, как вы и хотели.
— Но это же будет неудобно для жильцов… — начал Всеволод, но я перебила.
— Схема здесь такая же, как и в прошлый раз: если это будет просто общежитие для молодежи — то это здание у вас очень быстро отберут. А вот если там будет благотворительная столовая — то не посмеют. Сразу общественный резонанс начнется.
— Так-то да… — задумался Всеволод.
— А ещё я предлагаю, чтобы та молодёжь, что будет жить в квартирах наверху, отрабатывала в столовой для стариков — посуду мыть, полы протирать. Всем от этого будет только польза.
— Согласен, — кивнул Всеволод, — что от нас требуется?
— Я завтра принесу пакет документов, пусть ваши юристы посмотрят, — сказала я. — И желательно закончить с оформлением на этой неделе.
Мы ещё перекинулись со старейшиной парой фраз, пока он сам не сказал, многозначительно кивнув на шкаф с книгами:
— Я отдал своему хорошему товарищу письмо. Он скопирует.
Я вопросительно подняла брови.
— А потом сделает абсолютно достоверную подделку.
— А сможет?
— Да, он художник.
— Прекрасная новость, — сказала я и уже хотела уйти, когда Всеволод сказал:
— И это… Любовь Васильевна, готовьтесь. На следующей неделе вы летите в Нефтеюганск. Программу выступлений вам сестра Ольга скажет. И ей же принесёте документы.
— И деньги? — я постаралась скрыть охватившую меня радость.
— Деньги вы мне должны отдать ещё неделю назад.
— Я сейчас о деньгах за билеты, — поправила его я, — те деньги вы получите сразу после того, как мы с Белкой вернемся обратно.
Всеволод покачал головой и что-то недовольно буркнул себе под нос. Я поняла, что аудиенция закончена и выскочила из дома.
Предстояло всё успеть за неделю.
С мамочкой глуповатой абитуриентки мы встретились, как и договорились — в кафешке, сразу после работы. В кафе было немноголюдно. В это время порядочные труженики города Калинов спешат домой, чтобы успеть всё сделать до начала очередного мексиканского сериала. Поэтому свободных столиков было много. Я пришла чуть раньше, поэтому выбрала столик в самом углу, где нас никто не потревожит.
Взяла себе вазочку чуть подтаявшего пломбира с крупно наструганными хлопьями шоколада и каком-то чересчур сладким сиропом кислотно-розового цвета, и теперь вяло ковырялась в нём, в ожидании «клиентки». Которая, кстати, опаздывала уже минут на десять.
Я скривилась. Ждать не входило в мои планы. Не мне ведь надо всё это. Но пломбир стоил недёшево и бросать его было жаль.
Решила, что доем, и пойду домой. Не выгорело — значит, не судьба.
Я мужественно съела ещё ложечку липковатой сладкой субстанции и решила, что стакан минералки или виноградного сока не помешает. Но вставать было лень.
Пока я размышляла, появилась запыхавшаяся взмыленная «клиентка». Да не одна. Вместе с нею было еще две такие же тётки. Которые выглядели деловито и взволнованно.
Мне это не понравилось. Общаться на такие темы при свидетелях не входило в мои планы. Решительно отодвинув от себя отвратительный десерт, я встала из-за стола.
Но тётка меня опередила:
— Погодите! — чуть задыхаясь, заголосила она, — одну минуточку. Я сейчас всё объясню!
Остальные тётки в подтверждение синхронно закивали головами и обступили меня с двух сторон, зажав пути к отступлению.
Я вздохнула, уселась обратно за стол и пододвинула вазочку с остатками мороженного.
— Меня зовут Лариса, — представилась «клиентка» и выдавила улыбку, — а вас?
— Это не имеет значения, — нелюбезно отрезала я, — давайте ближе к делу. Вижу, вы уже сообщили всем, кому только можно?
— Вы извините, ради бога, пожалуйста, — пролепетала та, — просто понимаете…
— Не понимаю, — моим голосом можно было замораживать, — такие вещи при свидетелях не решаются. Всего доброго.
Я действительно разозлилась. Из-за этой дуры потеряла столько времени, ещё и Олегу наобещала. Ну, точнее не наобещала, но втянула его. И он тоже рассчитывает получить хоть что-нибудь. А теперь из-за этой глупой козы, всё катится к чертям.
— Ну подождите же! — чуть не плача, пролепетала «клиентка», — дайте мне минуточку! Я объясню! Ну пожалуйста!
Она чуть не плакала, и я сжалилась.
— У вас минута, — … сказала я и села на место.
— А хотите мы вам мороженного закажем? — влезла одна из тёток, — оно здесь самое вкусное, с сиропом.
Меня аж передёрнуло.
— Слушаю вас, — прекратила балаган я.
— Понимаете, это мои сёстры — Ирина и Бронислава. И у них дети тоже будут поступать. У Славочки сыночек в прошлом году не поступил, но он готовился, правда. А у Ирочки доча, как и моя, и тоже только школу заканчивает. И они тоже готовы сделать как надо. Ну, как мы тогда говорили.
— Таксу они знают? — тихо спросила я, — зыркнув глазами вокруг.
— Знают! — выдохнула «клиентка» Лариса и моментально просияла. А тётки в подтверждение старательно закивали головами.
Я не боялась, что это понятые и меня сейчас поймают и в наручниках уведут. Во-первых, я этих тёток тоже видела в приёмной колледжа, во-вторых, они все были очень похожи, только Бронислава сильно постарше. А, в-третьих, сейчас были такие времена, что ничего никому ни за что не было. Разве что могли бандиты нагрянуть. Всем остальным было фиолетово.
— Отлично, — сказала я, вытащила из сумочки заготовленные бланки расписок и свой блокнот и сказала:
— Диктуйте.
— Что?
— Имя, фамилию, возраст, на какой факультет, — четко оттарабанила я, принимая первый пухлый конверт и незаметно пересчитывая доллары.
Бабоньки довольно заулыбались.
Глава 22
Самолёт с силой оттолкнулся от земли, пол под ногами чуть качнуло, и я увидела в окошко иллюминатора, как деревья резко стали уменьшаться.
«Ну, вот и поехали», — усмехнулась я и, наконец, выдохнула.