— Именно так, — подтвердила я, — и уж поверьте, таких методов существует очень много. Почти две сотни. Если не больше.
— И вы их все знаете? — прищурился Пивоваров.
— Все не знаю, — честно призналась я, — а в эффективности некоторых сомневаюсь. Но штук пятьдесят знаю точно.
— Но получается, так даже власть сменить можно? — покачал головой юрист.
— Можно, — подтвердила я, — что мы и сделаем. Ну, или во всяком случае попытаемся сделать. Наведём им шороху. Пока они будут со своими делами разбираться, мы помешаем им разрушать нашу страну.
— С ума сойти, — пробормотал юрист.
— Вы только представьте: «живые цепи» от посёлка к посёлку, от города к городу, блокирование административных зданий, символическое зажигание свечей и лампадок, цветные ленточки, бойкот производителей товаров, насмешки над официальными лицами. А апогеем жахнем им парочку массовых молебнов прямо на площади. Вы можете представить, как они будут разгонять людей, которые молятся богу?
— С ума сойти, — опять повторил Пиаоваров.
— Не сойдём! — убеждённо ответила я и добавила, — только символ придумать надо.
— Символ? — не понял юрист.
— Ну вот как олимпийский мишка у нас был раньше.
— Или как Гагарин! — подхватил мою мысль Пивоваров и спросил, — только где вы найдёте у них такого, как Гагарин?
— Я думаю, что нужно брать кого-то из индейцев, — сказала я.
— Почему? — удивился он.
— Нет, можно конечно, взять и негра, они тоже были угнетёнными, но они ленивые и сейчас у них уже всё более-менее хорошо.
— В Африке дети умирают, — не согласился Пивоваров. — Где там им хорошо?
— Я имею в виду американских негров. Они разленились, размякли за эти десятилетия. Им нормально.
— А индейцы нет разве? В одной стране живут же.
— С индейцами совсем другая история. Это же их земля. А они там на уровне хуже негров. У них же землю предков за зеркальца и бусы отобрали, а кто не хотел бусы — тех пристрелили. И сейчас они живут в резервациях, перспектив там не очень, — продолжала перечислять я, — нет, есть, конечно, отдельные племена и резервации, которые суперкрутые. Но таких мало. Голливуд, на пример. Но он один там такой. А остальные существуют на пособие. Тот же Пайн-Ридж, кошмар кошмаров.
— Пайн-Ридж? Не слышал, — покачал головой Пивоваров.
— Повезло вам, значит, — вздохнула я, — Поэтому если взять за символ борьбы местного индейца и красиво раскачать, то может выстрелить так, что ох.
— Интересные мысли у вас, Любовь Васильевна, — согласился Пивоваров.
Когда он, наконец, ушел, его чай остался нетронутым.
Дверь за незваным гостем закрылась, я занялась пирожками, а мысли о тех масштабных делах, что я планирую за океаном, всё не выходили из головы. Я уже и так их прокручивала, и эдак. Вот что-то мне не до конца нравилось. Что-то постоянно царапало. Примерно, как на законченной уже картине маслом, когда художник смотрит, всё прекрасно и идеально, но вот последнего штриха не хватает. И он смотрит, смотрит, и не может понять, где именно.
Так и я.
И тут мои мысли опять прервал шум.
— Тетя Люба! — послышался с порога звонкий голос Анжелики, — ты не будешь ругаться? Мы тут с девочками пришли. Мы немножко посидим и сразу уйдём, а то у нас до практики почти полтора часа. Знакомься — Вера, Ира, Оля и Нина.
— А в общаге почему не хотите? — спросила я и вышла из кухни в коридор.
Там столпились девчонки, ровесницы Анжелики. Они смущались и стеснительно посматривали то на меня, то на Анжелику. Их было пятеро.
У Анжелики после поступления были две недели отработки. Какая-то типа производственная практика. Вроде так оно называется. На самом деле руководство училища руками студентов делало небольшой косметический ремонт, уборку территории вокруг общаги и самого училища. А что — для училища это бесплатно, а для подростков неплохая трудотерапия. Лучше уж пусть учатся быстро газетами окна отмывать, чем на танцы бегают, да за домом покуривают.
Так я считала.
— Ой, там этот… Полковник! — возмущённо выпалила Анжелика, расстёгивая ремешки туфель, — увидит, что мы сидим болтаем и сразу какие-то работы для нас придумает.
— Вечно он что-то выдумывает! — подтвердила рыженькая веснушчатая девочка, расшнуровывая кеды.
— Что за полковник? — спросила я.
— Да комендант общежития это, — пояснила миниатюрная курносая девочка с чуть раскосыми, как у лисички, серыми глазами. — Он бывший военный. Говорят, аж полковником был. А вышел на пенсию и теперь мучает бедных студентов.
Девчонки согласно зашушукались.
— Обедать будете? — спросила я.
Все обрадованно загомонили.
— Вот и отлично. Тогда быстро мойте руки и заходите на кухню.
— Тёть Люба, а ты пирожки печёшь, что ли? — принюхалась Анжелика.
— Пеку, — подтвердила я. — Пока суп съедите, как раз подойдут и пирожки.
— Тётя Люба! Ты лучшая! — радостно взвизгнула Анжелика и чмокнула меня в щеку.
Когда умытые девчонки, чуть смущаясь, гуськом потянулись на кухню, у меня уже всё было готово.
— Налетайте! — дала отмашку я и некоторое время слышалось лишь аккуратное (или не очень) чавканье, сопение и стук ложек. Да уж, аппетит в молодости всегда прекрасный. И жир на боках и заднице ещё не откладывается.
Я вздохнула, незаметно потрогав себя за талию. Вроде и похудела, и помолодела, и своим внешним видом очень довольна. Но вот пришли эти радостные и счастливые своей юностью девчонки и сразу чувствуешь себя старухой.
— Я предлагаю сейчас не идти в общагу! — заявила рыжая, которую звали Вера, и потянулась ещё за одним пирожком. — вечером пойдём, когда время выйдет!
— Но Полковник… — растерянно протянула курносая Ира.
— Да, Вера, мы не можем против Полковника идти! — поддержала Иру Анжелика.
Девочки заспорили. Насколько я поняла, эти девочки старательно всё делали, в отличие от других бригад студентов. Поэтому Полковник, который это заметил, сразу смекнул и начал подгружать их самой тяжелой и неприятной работой.
— Если мы пойдём сейчас, то он даст нам ещё работу! — возмущенно выпалила Вера, — бригада Наташки вчера недоделала, так он теперь нас решил подтянуть! А это неправильно и несправедливо!
— И что ты ему сделаешь? Нас же отчислят! — тихо возразила Оля.
— Во-первых, нас пятеро! Всех пятерых — не отчислят! — убеждённо заявила Вера, — Вы представляете, какой скандал сразу будет? Свою-то норму мы выполнили! И все узнают, что Полковник нас эксплуатирует. И если это дойдёт до руководства — то его уволят первого!
Я смотрела на эту девочку Веру и понимала — вот он, символ! Это будет практически Грета Тумберг!
Глава 14
Шел третий день занятий английским языком для моей группы. Все собрались в комнате для проповедей в Доме молитв. Всеволод пустил нас туда заниматься. Занимались мы (да-да, и я тоже), три раза в неделю. Чаще, увы, не получалось. По вторникам и средам нас обучала Валентина Викторовна, мама Алексея Петровича, которая оказалась прекрасным переводчиком и знатоком английского, но при этом ужасным преподавателем.
С мамой Алексея Петровича я познакомилась на семейном ужине (пришлось-таки идти). Там не произошло ничего особо примечательного, если не считать его сводную сестру Зою, которая не пойми отчего постоянно на меня шипела и плевалась ядом. Но так как мне всё это было до лампочки, то её наезды я благополучно игнорировала. За что получила особую благодарность Алексея Петровича в виде небольшой премии к зарплате.
Валентину Викторовну долго уговаривать не пришлось. Во-первых, она маялась от безделья, во-вторых, когда я подключила Всеволода, то взамен «Союз истинных христиан» рассчитался с нею тем, что включал в делегацию в Америку, как профессионального переводчика. Ради возможности туда слетать, она согласилась обучать моих бесплатно. Более того, старалась теперь изо всех сил.
Кроме того, Валентина Викторовна подспудно лелеяла мечту, что её сынуля женится на мне. Я её не разубеждала. Мне было главное — обучить своих языку.
Правда, получалось пока не очень.
А по пятницам мы занимались с Анжеликой и Верой. Я решила привлечь обеих студенток к практической части. Анжелике нужна была практика, а лучше всего учиться, если сам обучаешь. А Веру я планировала сделать символом забугорного сопротивления, поэтому её нужно было исподволь втягивать в наши проекты. Чтобы не спугнуть, сперва необходимо заинтересовать.
— Поставьте предложение в отрицательную и вопросительную форму! — строгим голосом велела Валентина Викторовна и написала на доске крупными буквами:
This is a good tie. That is a long text. Theseroomsareclean.
— Кто пойдёт первым? — спросила она.
Все разом пригнули головы и постарались не встречаться с Валентиной Викторовной взглядом.
— Ну это же так просто! — растерянно пролепетала она, — мы же это вчера только проходили! Ну же!
Призыв остался без ответа. Народ безмолвствовал.
— Зинаида Петровна! — решила она дёрнуть Рыбину.
— Что? — вздохнула та с таким видом, словно её заставляли как минимум раскрыть государственную тайну или, не дай бог, выдать секретный рецепт фирменного пирога с черникой.
— Поставьте фразу «That is a long text» в отрицательную и вопросительную форму, — конкретизировала Валентина Викторовна.
— That is a long text? — неуверенно сказала Зинаида Петровна и растерянно оглянулась на Петра Кузьмича, но тот сделал вид, что ничего не заметил и вообще он страшно занят.
— Нет, неверно, — со вздохом покачала головой та, — вспоминайте, мы же вчера с вами выстраивали шаблоны вопросительных предложений. Что там сначала идет?
— Да нормально и так! — нахмурилась Зинаида Петровна, — не такие уж они тупые, эти американцы, должны понять, что я спрашиваю.
— Но построение вопросительных предложений в классическом английском языке… — чуть не плача, начала Валентина Викторовна.
— Так мы же едем не в Англию, а в Америку! — парировала ей та.