— Зинаида Петровна, — я поняла, что пора вмешаться, — вас просят выполнить задание. Вот и дайте ответ. Дискуссию о культурных отличиях Америки и Великобритании давайте перенесем на другое время.
— Любовь Васильевна! — аж подпрыгнула от возмущения Рыбина, — я не понимаю, почему я должна тратить своё личное время и учить этот английский язык! Поехать в Америку я могу и без него. У нас же будет переводчик.
— Зинаида Петровна, нас туда поедет большая делегация, десяток людей. Если не больше. Вы действительно считаете, что переводчик будет бегать за каждым и переводить? — парировал Пивоваров. — Мы должны не ударить в грязь лицом перед ними. Для этого и учим английский. И спасибо Валентине Викторовне, что она любезно согласилась нам в этом помочь. И теперь тратит своё время. Бесплатно, между прочим!
— Попросить передать соль за ужином я могу и без английского! — убеждённо заявила Рыбина, — а в остальном он мне не нужен. На официальных мероприятиях будет перевод.
Я подзависла. Посвящать Рыбину и остальных (кроме Пивоварова, хотя он сам догадался) в мои планы я не собиралась. Потому что бабы вредные, где-то обязательно напартачат. Кроме того, вдруг что-то сорвётся или не получится. Не хочется людей подставлять. А так они не знали, просто поехали и приняли участие в мероприятиях, на которые я указала. С них спросу нету.
Но тут получалась дилемма. Как тогда мне убедить ту же Зинаиду Петровну, да и остальных, что английский им нужен, но при этом не раскрывая всех карт?
И тут меня осенило:
— Зинаида Петровна, — вкрадчиво сказала я, — у вас же есть родственники, дети, друзья?
— Ну конечно, — кивнула та.
— А когда вы поедите в Америку, вы разве не собираетесь им оттуда гостинцы привезти?
— Собираюсь, — сказала Рыбина. — Мне дочь уже туфли заказала. Лакированные. Розовые.
— Ну вот. Представьте, вы будете идти по улице и увидите на витрине магазина эти туфли. Зайдёте купить. А ни вы их, ни они вас не понимают. И переводчика рядом нету. И что вы делать тогда будете?
— Жестами покажу, — снисходительно пожала плечами Рыбина. — Что-то поймут.
— А можно с собой русско-английский разговорник носить, — добавила Белоконь.
— Ладно. В магазине, предположим, поймут, — вздохнула я, — тогда другой пример. Увидели на рынке костюм красивый. И очень недорогой. Пока вы жестами пытаетесь объяснить, что нужен другой размер, или ищете слова в разговорнике, другой покупатель пришел и забрал этот костюм.
— Ну можно уцепиться и не отдавать, — беспечно отмахнулась Рыбина.
— А вы знаете, что в Америке есть такое понятие, как черная пятница? — спросила я.
— Что это? Детская страшилка? Как чёрная рука? — хохотнула Сиюткина.
— Нет, это огромные скидки в магазинах. Именно в этот день. И все ждут его. Потому что то пальто, которое стоило сто долларов, в чёрную пятницу будет стоить, к примеру, двадцать. А на следующий день — опять сто. И представьте толпу покупателей, которая стоит перед магазином и ждёт, когда откроются двери. Потом все несутся к прилавкам и гребут всё подряд. Пока вы будете в разговорнике искать как будет слово «пальто», вы останетесь без пальто. Так не лучше ли выучить английский, пока есть время?
Рыбина задумалась.
Я оглянулась. И Белоконь, и Сиюткина, и Кущ тоже сидели с крайне задумчивым видом. Ну слава Богу, вроде проняло.
— Как прошла передача письма? — спросил Всеволод, когда я после занятия английским зашла к нему.
— Всё нормально было, — ответила я и рассказала о встрече в «Нивушке». — Более того, взамен он помог мне разобраться с бандитами и землей в деревне.
— Ну, с письмом — это хорошо, — одобрил Всеволод и потом нахмурился, — так Ростислав, говоришь, якшается с бандитами? Я что-то такое и предполагал.
— Ну для меня это оказалось очень кстати, — ответила я.
— Да я всё понимаю, — сказал старейшина и тут же спросил, — а как Ростислав отреагировал на письмо? Посмотрел? Подделку не заметил? Хотя мне гарантировали, что даже эксперт с первого раза не разберёт.
— Нет, Всеволод Спиридонович, — покачала головой я, — он схватил его и сразу же сунул в портфель. При мне только приоткрыл и сразу спрятал.
— Жаль, — констатировал старейшина, — хотелось бы мне в тот момент его лицо увидеть. Ты же помнишь, как Плохиш буржуинам за бочку варенья и корзину печения Военную Тайну продал? Вот и Ростислав примерно также поступает. А ведь поверь, Люба, я его из такой дыры вытащил, что ты бы ужаснулась, если бы увидела! Протянул руку помощи, выучил. Помог с жильём. Помог его матери с работой. И вот он результат и благодарность.
— К сожалению, такие люди тоже есть, — развела руками я.
— И чем дальше, тем таких больше. Но я не о том поговорить хотел, — перебил сам себя старейшина и у меня появилось нехорошее предчувствие.
— А о чём?
— Понимаешь, Любовь Васильевна, — со вздохом перешел на официальный язык старейшина, — у нас возникли трудности.
— У вас? Или у нас? — осторожно уточнила я.
— У вас, — признался Всеволод.
— Что ещё за трудности? — нехорошее предчувствие усилилось.
— Нехорошие трудности. В общем, мы начали оформление документов на вашу поездку в Америку, — начал рассказывать Всеволод, — там же пока приглашение получишь, визы… в общем, мы поэтому и решили начать пораньше. Тем более опыта особого нету, вдруг переделывать какие документы придётся. Да скорей всего придётся. Понимаешь?
— Угу, — кивнула я, не понимая, к чему он ведёт.
— А на поездку нужно финансирование, — продолжал нагнетать Всеволод.
— Но ведь дорога за счёт принимающей стороны, — сказала я.
— Так там же не только дорога, Любовь Васильевна. В общем, там много всего.
— Что, денег не дают? — догадалась я.
— Да нет, финансирование как раз выделили, и даже в повышенном объеме. Так что туда можно вполне ещё человек пять впихнуть. Но вопрос не в этом…
Всеволод на миг замялся, а потом сказал:
— Понимаешь, Люба, на эти деньги и на квоту теперь претендуют другие, члены «Союза истинных христиан» из областного центра. И так как у них достижений гораздо больше, да и люди там поавторитетнее нас с тобой, то решение однозначно будет принято в их пользу, — признался Всеволод, — это мне свой человечек там шепнул. По секрету, так что ты никому не говори.
— К-как? — настроение стремительно рухнуло вниз. — Но мы же…
— Да знаю я, что вы! — рассердился Всеволод и повысил голос, — но наши хотелки будут учитывать даже не в третью очередь! Да, это была наша идея! Точнее твоя. Но вот нашелся там кто-то, кто захотел наложить лапу, и всё! Что я могу сделать⁈
— Всегда можно что-то сделать! — возразила я. — Выход есть всегда!
— Не в этом случае, Люба, — вздохнул Всеволод и подытожил разговор, — так что помочь с Америкой, получается, я тебе не смогу. Подумай, чем заменить.
— Ничем, — упавшим голосом сказала я.
— Ну вот что ты сразу начинаешь! — рассердился Всеволод, — В следующем году будет организована поездка в Белоруссию. Тоже интересно. Давай я тебя с твоими ребятами туда включу? Хочешь? Там красиво очень, леса, чистый воздух. Драников со сметаной наедишься!
Но я не хотела драников со сметаной. Мне нужно вернуть СССР, чтобы вернуть моего Пашку!
— Ну что ты скукожилась! — Всеволод чувствовал себя виноватым и поэтому горячился, — ну не хочешь в Белоруссию, давай по «Золотому кольцу» я вас в поездку включу? У нас через пять месяцев планируется полуторамесячный тур с проповедями. Я, в принципе, туда вас всунуть смогу. Не всех, но тебя и ещё двоих, на твой выбор, точно.
— Спасибо, но нет, — покачала головой я.
— Обиделась! — вздохнул Всеволод, — да ты успокойся, Люба! А когда успокоишься, подумай на спокойную голову — вот что я могу против них сделать? Да ничего! Поверь, я очень хотел бы, чтобы вы полетели в Америку. Я же тебе обещал. Мы договорились. Но так вышло. Непреодолимые обстоятельства.
Я понимала всё это. Умом понимала. Но душу затопило такое отчаяние, что я сейчас думала лишь о том, чтобы не расплакаться перед старейшиной.
— Люба… — словно издалека позвал Всеволод, — ну не расстраивайся ты так…
Видимо на моём лице проступили все мои эмоции.
— Давай, иди домой, успокойся, — попросил Всеволод. — И не сердись на меня. А твоим я сам объясню.
— А когда будет решен вопрос с финансированием? — глухо спросила я.
— Так я же тебе говорю, он уже решен!
— Это вам человечек шепнул, — покачала головой я, — а я хочу знать, когда он будет официально решен. Когда будет приказ подписан, или протокол, я просто не знаю, как это у них всё происходит?
— Через две недели, — виновато вздохнул Всеволод.
— Получается, у нас ещё есть целых две недели? — просияла я.
— Люба. Не дури! — начал сердиться Всеволод, — я знаю, что ты женщина умная и умеешь выдумывать всякие интересные вещи. Но там такие люди, что даже и не думай с ними соревноваться! Сметут и не заметят!
— Соревноваться с ними я не собираюсь, — сказала я, — обычно соревнуются с равными. А эти исподтишка, подленько, просто взяли и отжали нашу поездку. Я такое прощать им не собираюсь!
— Люба! — возмутился Всеволод, — я же тебя попросил держать всё в секрете! Ты же и меня, и моего человека подставишь! Да и не выгорит у тебя ничего!
— Всеволод Спиридонович! — сказала я, — никто ни о чём и не догадается. Хорошо, что вы заранее всё сказали. Спасибо вам за это. У нас есть две недели. За это время мы можем сделать крышесносное мероприятие. Такое, что все ахнут. И о нас все будут говорить. Если это получится, то у вашего руководства не будет другого выхода, кроме как отправить нас.
— От какого мероприятия все ахнут? Ну что ты такое говоришь, Люба! — рассердился Всеволод.
— Мы устроим масштабный флэшмоб, — сказала я, — на пример.
— Что такое флэшмоб? — нахмурился старейшина, хоть он и был руководителем секты, но, как правильно сказал Ростислав, всякие новшества он не любил. Особенно если они были совсем непонятными.