— Хорошо, после минутного молчания сказал Пивоваров, — зовите Цилю.
— Зачем звать? — удивился Гольдман, — вы скажите старому дяде Гольдману, что таки вас беспокоит в канализации и я через два часа принесу вам всё. Зачем девочку отрывать от работы?
— Нам нужна информация по всем насосным станциям и узлам очистки сточных вод города, — начал торопливо перечислять Комиссаров, — расчётная производительность очистных, динамика поступления очистных стоков, обслуживаемая территория и куда потом это всё стекает…
— Будет вам информация, — улыбнулся Гольдман, — к вечеру всё у вас будет.
И вышел из комнаты.
А Пивоваров повернулся к Белоконь:
— Где ты его взяла? — прищурился он и я поняла, что сейчас начнётся.
Глава 7
— Это дядя Боря, — слегка растерянно ответила она. — Он хороший человек. И ему можно доверять. Как мне.
Комиссаров нахмурился:
— А кто вам разрешил приводить сюда этого человека? Мало того, что подслушиваешь нас, так ещё и на полгорода растрепала!
— Я не растрепала! — вспыхнула Белоконь. — У нас в группе не знает никто!
— А этот?
— Дядя Боря — полезный человек. У него все ходы и выходы под контролем. Вы здесь ничего не знаете и будете топтаться, как слепые котята! А если дядя Боря подскажет — то вы сэкономите кучу времени и получите хороший результат!
— А тебе-то какое дело? — прищурился Пивоваров, — За это премий не дадут, в истории не отметят, зато если попадёмся — то минимуму на две пожизненные мы уже набрали и ещё наберём.
— Хочу помогать! — упрямо набычилась Белоконь, — У меня тоже есть совесть…
Я шла в столовую. Анжелика ещё крутила свои кудри на плойку, а я решила не ждать её, докрутит и догонит.
Сегодня мы договорились с Сиюткиной и Рыбиной посетить завтрак. А вот завтра у нас по графику будет ужин. Таким образом мы и экономили, и, вместе с тем, системы у нас не было и заподозрить нас в каких-либо хитростях было невозможно.
Столовую ещё не открыли, оставалось минут семь, и там, за дверью гремели посудой и доносились ароматные запахи свежей выпечки, жаренных сосисок и кофе с корицей.
— Доброе утро! — улыбнулась всем я и плюхнулась в свободное кресло.
Под дверью столовой, в большом вестибюле был ряд кресел, посередине стоял стол для настольного тенниса и какой-то игровой автомат. В креслах сидели Рыбина, Белоконь, Анна Андреевна (это женщина из пожилой пары) и Лариса Сергеевна, жена хамовитого Ляхова.
На моё приветствие ответили все, а Зинаида Петровна вдруг ворчливо заявила:
— Девочки, вы не знаете, почему в общем туалете сушилка для рук не работает?
Все пожали плечами, кто равнодушно, кто удивлённо, а Рыбина всё никак не могла угомониться:
— Вот плохо, что в вестибюле туалет и для мужчин, и для женщин! Я думаю, наши мужики его и сломали. Вечно даже свет не выключают. Я недавно Пивоварова засекла.
— Ну, Зинаида Петровна, у каждого же в номере есть свой туалет, а этот на всякий случай, в него почти никто не ходит. Вот и сделали общим, — ответила Лариса Сергеевна (без своего тупорылого мужа она была очень даже ничего, довольно приветливая).
— И автомат перестал работать, — вдруг сообщила Анна Андреевна. Она всегда была довольно замкнутой и молчаливой, как и её муж. И даже как её зовут я узнала лишь недавно, да и то, от Анжелики.
— Может, деньги закончились? — равнодушно предположила Белоконь. — Я где-то читала, что в Америке автоматы только на деньгах работают.
— Вы путаете с нашими автоматами с газировкой, — возразила Анна Андреевна, — Игорь Иванович, мой супруг, пару раз пытался поиграть, так в первый день получилось, а вчера и сегодня уже нет.
— Ваш муж играет? — не удержалась от поддевки Белоконь.
— Нет, вы что! — даже замахала руками женщина, — он в университете читает основы информатики. Вот ему и интересно ознакомиться со всеми новинками, которые здесь есть…
Наш разговор прервало появление Анжелики. Девушка была растеряна:
— Здравствуйте! — коротко кивнула она и пожаловалась, — мама Люба, а в гладильной утюг не работает! Мы после завтрака едем с Ксюшей на съезд молодежи «Союза истинных христиан». Я хотела розовое платье погладить, а утюг не работает.
— Уже и утюг сломали! — возмутилась Белоконь.
— А кто последний гладил? — нахмурилась Рыбина и обвела нас всех внимательным, подозревающим взглядом.
— Я вчера блузку только гладила, — сказала Анжелика. — А после меня сразу Аврора Илларионовна пришла.
— Я тоже вчера гладила, в обед, — задумалась Анна Андреевна, — мужу рубашку надо было. Но утюг тогда нормально работал.
— А ты во сколько гладила? — принялась выяснять Белоконь у Анжелики.
— Утром, — сказала та. — Как обычно. Нас же на целый день в город увозят.
— А вечером кто-то гладил? — продолжила детективное расследование Белоконь. — Может, кто-то что-то видел?
Мы начали вспоминать, пытаться всё сопоставить, когда к нам решительным кавалерийским шагом влетела упомянутая Аврора Илларионовна. Щёки её пылали.
— Безобразие! — не здороваясь, воскликнула она, — это же чёрт знает, что такое!
Волосы её были всклокочены, всегда уложенная причёска, как говорится «волосок к волоску» нынче выглядела, словно воронье гнездо.
— Что случилось, мама? — встрепенулась Лариса Сергеевна.
— Почему у нас фен не работает⁈ — рявкнула та, — бардак какой-то!
— Ну, так в предбаннике в сауне тоже есть фен, — сказала Анна Андреевна, — он довольно мощный. Я всегда именно ним пользуюсь.
— Так, может, это вы и сломали⁈ — сварливо накинулась на неё Аврора Илларионовна.
— Да вы что! Как вы можете такое говорить! — возмутилась она, — с чего бы мне ломать⁈
— И утюгом вы последняя пользовались, — как бы между прочим заявила Белоконь, — а потом он тоже сломался.
— На что вы намекаете⁈ — взвилась Анна Андреевна, — как вы можете такое говорить⁈
— Мама, а почему ты наш фен не взяла? — влезла Лариса Сергеевна.
— Потому что и наш тоже не работает! — отрезала Аврора Илларионовна. — Свинство какое-то!
— Странно, что могло произойти, что все приборы одновременно вышли из строя? — задумчиво пробормотала Лариса Сергеевна. — Может, магнитные бури?
— О чём ты говоришь, Лора! — фыркнула Аврора Илларионовна, — какие к чертям бури? Кто-то специально сломал оба фена!
— Мама, но как бы этот кто-то мог сломать фен, если он находится в нашем чемодане? — покачала головой её дочь. — Для этого ему как минимум в наш номер нужно влезть. А мы вчера весь вечер были у себя. А когда выходили, то номер был заперт.
— Да нет же! — покачала головой Аврора Илларионовна, — я забыла его в предбаннике. Вчера поздно вечером я посетила сауну и немного поплавала в бассейне, это полезно для суставов, а фен потом забыла. Сейчас пошла забрать, а он не работает!
— Может, отсырел? — высказала предположение Рыбина, но отклика оно не нашло.
Тем временем нашали подходить остальные. Кресел для всех не хватило, поэтому большинство стояли, тихо беседовали. В помещении поднялся шум, и мы тему о неисправности аппаратуры свернули.
И тут дверь столовой открылась и оттуда выглянула смущённая то ли повариха, то ли официантка. Взглянув на Валентину Викторовну, нашу переводчицу, она торопливо заговорила на английском. При этом голос у неё подрагивал.
— Товарищи! — перевела моя несостоявшаяся свекровь, — вас просят ещё немного подождать. Они приносят извинение, что завтрак задерживается. Вышла из строя тестомешалка и фритюрница для пончиков. Приходится всё делать вручную. Сейчас повар дожарит оладьи и пончики, и вас пригласят. Подождите еще минут пятнадцать.
— Но я тогда не успею погладить платье! — чуть не плача воскликнула Анжелика, — что мне теперь делать?
— Надень джинсы, которые мы тебе позавчера купили, — посоветовала я. — Здесь все ходят в джинсах.
— Но я хотела в платье. Там же будет… — она осеклась и зыркнула на меня, не обратила ли я внимания на её оговорку.
Я дипломатично сделала вид, что не обратила.
— Всё более и более странно, — таинственных голосом сказала Белоконь и выразительно посмотрела на нас.
Мы переглянулись.
— Теперь, я полагаю, вы уже на меня не думаете? — сварливо сказала Анна Андреевна. — Я же не могла ещё и фритюрницу испортить. Для этого мне бы пришлось залезть в запертую столовую.
— Как знать, милочка, как знать… — бросила на неё многозначительный взгляд Аврора Илларионовна и, повернувшись к нам, ехидно добавила, — я читала в одном журнале, что бывает такая болезнь. Называется «клептомания». Это когда человек ворует просто так и всё подряд. Даже то, что ему не нужно. И потом не может вспомнить, что это он украл. Вполне может быть, что есть такая болезнь, когда человек портит приборы, а потом тоже не может ничего вспомнить. Или не хочет признаваться.
При этом Аврора Илларионовна так посмотрела на Анну Андреевну, что у той на щеках заалели пятна.
— Вы на что это намекаете⁈ — взвизгнула она.
— Ну, не магнитные же это бури, в конце-то концов! — припечатала она и заявила, — нужно, значит, звать полицию. Пусть разбираются.
— А где джинсы? — тихо спросила меня Анжелика, пока тётки переругивались.
— У меня в чемодане, — ответила я, — я туда все покупки сложила. Пошли отдам.
Мы пошли в наш номер. Я была рада, что появился шанс уйти оттуда и не выслушивать эти склоки. Терпеть не могу токсичных людей.
— Любовь Васильевна, ты Фёдора и Ефима не видела? — из своего номера выглянул озабоченный Пивоваров.
— Нет, — покачала я головой, — и вроде к столовой они не подходили.
— Точно не подходили, — подтвердила Анжелика.
— Ну ладно, — кивнул своим мыслям он и закрыл дверь.
А у меня возникло ощущение, что наши умельцы опять что-то задумали. Причём явно грандиозное. Неужели-таки решили спустить глину в канализацию?
Вчера мы еле дождались Гольдмана. Он принёс карты, целый атлас карт и ещё какие-то чертежи. Так как было уже поздно, я отправилась спать. Поэтому не знаю, чем там всё закончилось.